Ай-тере. Право на свободу - Ольга Валентеева

Слов не осталось. Мало того что Эжен так и не отказался от мести. Ариэтт-то о чем думала?

– Не беспокойся, братишка, – улыбнулась сестра. – Для всех мы были здесь, и напали как раз на нас.

Я только вздохнул и пошел проведать Анну, а потом позавтракать. А вот будущему мужу Хайди я мог только посочувствовать. Этот брак заранее обречен на провал!

Эжен

Меня не мучила совесть. Кэтти получила заслуженное наказание. Радовало, что судьба справилась и без меня. Каковы были шансы, что в Северном районе Кэтти наткнется на кого-то? Минимальные, я бы сказал. Но ей «повезло». А как «повезло» ее ай-тере! Это ведь они оставили госпожу без защиты. Они опростоволосились. Представляю, как их встретили родители Кэтти. А не вернуться эти двое не могут – клятва! Вот и все.

Я заметил обеспокоенный взгляд Ариэтт и улыбнулся. Не о чем тревожиться. И я ни о чем не жалею. Тем более что жизнь сама все расставила по местам. Ари пыталась перехватить меня перед завтраком, но приехала полиция, начался изнурительный допрос. Высокий крепкий полицейский расспрашивал меня о нападении на дом. Я сказал, что спал, когда услышал шум и выскочил из комнаты на помощь Дее. И о том, как откусил лапы пауку, тоже упомянул. Полицейский только кивал.

– Скажите, Эжен. – Еще бы! Ай-тере не положено вежливое обращение. – Вы действительно являлись в прошлом ай-тере госпожи ди Реан?

– Да, – ответил я.

– Извините за несколько странный вопрос, но вы не виделись с ней вчера вечером?

Я ошибся. Полицейский все-таки старался быть вежливым.

– Ваши коллеги сами видели, где я был, – ответил спокойно. – А что произошло?

– На госпожу ди Реан напали в Северном районе, – ответил полицейский. – Варварское преступление! Девушку с трудом можно узнать. Она повторяет только, что на нее напал барс, и ваше имя.

– И на теле следы когтей? – поинтересовался я.

– В основном синяки. – Полицейский пожал плечами.

– Что и требовалось доказать. Она помешана на мне, знаете ли. А мой отец, посол Эвассона в Тассете, собирается подать на нее в суд за пытки. Поэтому голова госпожи ди Реан занята мной, не спорю. Но я был здесь, со своей иль-тере.

– Конечно, конечно.

Они спросят у Деи, а Дея скажет, что я был с ней. Вот и все. Я ведь действительно не тронул Кэтти и пальцем. Только раз лапой, и то не стоило бы. Но кто докажет, что лапа моя?

Полиция оставила меня в покое, переключившись на Дею и остальных парней. Ари как-то обошли стороной – она сразу заявила, что спала и выбежала на шум, когда все закончилось. Нас никто не выдал, и можно было вздохнуть спокойно. Вот только день лишь начинался, и я рано обрадовался.

Время было около полудня. Я сидел в комнате Анны. Сама она лежала на кровати: все еще бледная, но уже с улыбкой на губах.

– Ничего, скоро я встану на ноги, – говорила она мне. – Так что не беспокойся, детка.

– Поскорее бы, – отвечал я. – Без ваших булочек мне свет не мил.

– Подлиза! Ничего, потерпите пока без выпечки. Или попросите кухарку.

– Кухарка так не умеет.

В двери постучали, и на пороге появился Дилан.

– Киса, к тебе пришли, – заявил он. – Отец.

Сам Дил сразу после ухода полиции полчаса висел на телефоне – к нам дозвонилась Лора, и он доказывал жене, что хорошо питается, спит, и вообще в полном порядке. Лора и Джинни должны были сегодня пересечь границу Тассета и Эвассона, так что Дилану уже легче. О жене и дочери можно не беспокоиться.

А вот почему примчался папа, я прекрасно понимал. О нападении узнал Винс, и, естественно, рассказал отцу, с которым у них в последнее время свои темные делишки в борьбе с Хайди. Видимо, папа хотел убедиться, что ему не грозит потерять меня снова.

Он ждал в гостиной. Расхаживал из угла в угол, пока не увидел меня.

– Эжен! – кинулся ко мне, и бусины в его косе звякнули. – Винс рассказал мне о случившемся. Почему ты не позвонил?

– Предлагаешь мне поднять вас с тетей Крис в полночь? – ответил я. – И напугать до полусмерти? Все обошлось, пап.

– Обошлось? Вас чуть не убили!

– Ты преувеличиваешь. – Я улыбнулся, стараясь усыпить бдительность отца. – Просто у Деи слишком много врагов. А ее враги – и мои одновременно. Понимаешь?

– Я уже ничего не понимаю! – выпалил отец. – Кроме того, что «Общество чистой силы» идет по вашему следу. Поэтому я настаиваю, слышишь? Настаиваю, чтобы мы немедленно ехали в Эвассон, или хотя бы вы перебрались на территорию посольства.

– Навести преступников на вас? – Я нахмурился. – Нет, папа! Этого не будет.

– Эжен, я прошу тебя! – Отец пытался воззвать к моей совести. – Прошу, слышишь? Не хочешь подумать о себе – подумай о нас. Я уже потерял тебя однажды и ни за что не хочу испытать это снова!

Я все понимал. И его обиду, и отчаяние. Но если мы будем на территории посольства, туда придут следом за нами.

– Мы останемся здесь.

– Я поговорю с Деей, – нахмурился отец.

– Даже не думай!

– Ты сейчас говоришь не только о своей жизни, Эжен, но и о ее тоже. Понимаешь? У нас есть возможность вас защитить. Да и враги лишний раз подумают прежде, чем соваться. Пожалуйста! Не будь эгоистом.

Эгоистом? Кем-кем, а им я точно не был. Но обсуждать вопрос переезда не собирался. Вот только папа меня не слушал и не слышал. Он был взбудоражен, заметно нервничал. Хорошо хоть Кристин с собой не притащил. А мог бы! И сестру, как последнее весомое доказательство.

– Как малышка? Как тетя Крис? – Я решил сменить тему, но папа не поддался.

– Эжен, дело не в нас, а в тебе.

– Хорошо, подумаю. Слышишь? – Я решил прекратить этот пустой спор. – Подумаю! Обещаю. Но мне надо обсудить все с друзьями.

– Ладно, не буду на тебя давить, Эжен. Проводишь меня?

Проводить? С чего бы это? Или я становлюсь слишком подозрительным? А может, отец считает, что в доме нас подслушивают? Но я без вопросов пошел за ним. Папа рассказывал, как малышка изводит Макса просьбами поиграть, а Кристин ревнует. Я смеялся – впервые за долгое время. И чувствовал настоящее семейное тепло. Так мы дошли до ворот. Серебристый посольский автомобиль напротив них. Отец распахнул ворота, как-то скомканно попрощался и сел в авто. И что это было?

Я уже развернулся, чтобы уйти, когда услышал голос:

– Эжен!

И от одного звука этого голоса внутри разлилась волна такой неизбывной тоски, что захотелось сесть на землю и сидеть не шевелясь. Потому что он принадлежал моей маме.

Я обернулся. Мама стояла чуть поодаль, в тени деревьев. На ней было ярко-голубое платье с белым кружевом. Белая накидка сползла с плеч, но мама будто этого не заметила.