Тень дракона. Пленница - Любовь Сергеевна Черникова

себе достойную беременность и уход за младенцем, как я вспомнила свои навыки в программировании. Пришлось пару месяцев потратить на наработку портфолио и получение документов, нужных для работы. Не все были легальными, но что поделать. Я успокаивала себя тем, что вполне соответствую тому, что в них написано, тем более что поджимали сроки.

К рождению Златы, мы с Гапой уже сделали ремонт и закупили все необходимое, моя пятиюродная тетка буквально силой выгоняла меня из-за компьютера на свежий воздух. Мы гуляли в лесу, собирали ягоды и грибы, наслаждались мягким теплым летом, а в начале августа родилась моя дочь.

Громко всхлипнув, я держалась, чтобы не разрыдаться. Я отчаянно скучала по дочери даже сейчас, когда моя история предстала целиком, и я точно знаю, кто на самом деле отец Златы, я не стала ее меньше любить.

Сидя на полу в ванной, я раскачивалась, обхватив колени руками. Мой невидящий взгляд буравил потолок, пытаясь пронзить пространство и хоть одним глазком взглянуть, как там дела у моей детки.

— Лина! Лина, очнись! — пробился сквозь кокон тоски голос дракошки. — Ты так страдаешь, что это чувствую уже не только я! Вся стая переживает.

— И мне тоже нехорошо… — добавил Баламут, который вместе с Красоткой, как мы с Асей окрестили зеленую драконочку, тоже был здесь.

Согласно пискнув, та подлетела к самому моему носу и неожиданно лизнула тупым шершавым язычком в самый кончик. От удивления я уставилась на нее и вдруг чихнула. Получилось так неожиданно, что всех дракошек раскидало в стороны.

— Ой, простите! — сконфуженно прижала руки ко рту я и… рассмеялась.

Дракошки на меня не обиделись. Они тоже весело защебетали, что на цветодракском означало смех.

— Так чего ты горюешь? — первым перестал веселиться Баламут.

— У нее есть дочка, но она сейчас далеко, там, откуда Лина пришла к нам, — пояснил Соник.

— Да, и я по ней ужасно скучаю… — поделилась я с маленькими друзьями сокровенным.

— Понятно, по потомству тоскуешь. Ну тогда я полетел, мне еще обход надо сделать… А ты приводи себя в порядок, там твои завтрак почти приготовили, скоро сюда придут, — махнув зеленой кисточкой на хвосте, цветодрак выпорхнул в окно.

— Твой брат остался в стае? — поинтересовалась я, вытирая слезы.

— Да. Признал меня вожаком, теперь будет заниматься вопросами охраны и разведки. Иногда Баламут может быть полезен и к тому же он… Он все-таки мой брат.

Я согласно кивнула.

— Ну ладно, мы тоже полетели, дел много. Еще увидимся. Буду нужен — зови! — Соник с Красоткой меня покинули, но не успела я подняться с пола, как мой дракошка вернулся. — Лина, я тут подумал… Ты должна как можно скорее освободить драклорда. Он сильный маг и к тому же дракон. Он обязательно тебе поможет, если хорошенечко попросишь.

— Что?

Дракончик улетел, так и не ответив, а я долго умывалась холодной водой, пытаясь привести опухшее от слез лицо в порядок. Когда вышла обратно в спальню, несколько долгих мгновений смотрела на отвернутый к стене портрет. А затем не выдержала и подскочила к нему, упав на колени, развернула к лесу, то есть к стене задом.

Изображенный на портрете мужчина казался холодным и жестоким, и совсем не походил на того, которого я встретила в пещере. А еще почему-то мне было сложно встретиться с ним взглядом.

Вот же глупость! Это всего лишь изображение… С другой стороны, в Пределах столько волшебства повсюду, что я не всегда могу понять, где оно есть, а где нет.

Схватив портрет двумя руками за раму, расположилась так, чтобы мое лицо оказалось на одном уровне с лицом изображенного на портрете драклорда, и сосредоточилась.

— Послушай… те, господин Брелиан. Р-реджинхард… — с запинкой выговорила сложное имя, чувствуя себя идиоткой. — Мне нужна ваша помощь. Очень…

Интересно, может такое случится, что драклорд меня услышит?

Так оно или нет, не имеет значения. Но, пожалуй, в моей личной номинации разговоры с портретами потянут на отдельную палату в заведении для душевно нездоровых.

Нервно хохотнув, закусила губу. Чем больше я всматривалась в черты нарисованного лица, тем ярче становились воспоминания о нашем неожиданном поцелуе в пещере. В общем, если я стану утверждать, что мне не снилось его продолжение в разных вариациях, это будет откровенным враньем.

Стоило об этом подумать, как по венам растеклось то самое ощущение. Сглотнув вдруг ставшую вязкой слюну, я быстро наклонилась к портрету и поцеловала прямо в губы.

— Помоги мне, Редж! Я сделаю все, что попросишь, только верни меня к дочке, — прошептала я, не открывая глаз, и стараясь отчетливо представить, что передо мной и не портрет вовсе.

Приятное покалывание родилось в районе затылка и волной пробежало по коже, разойдясь приятной истомой в кончики пальцев.

— Ньера, что с вами? Ой… — раздался позади удивленный голос Рисанны.

Дочка старосты стояла на пороге моей спальни с подносом.

— Риса? Как ты сюда вошла?

— Так не заперто было. Я звала-звала, но вы не отзывались. Вот, решила проверить, — на миг растерялась бойкая девушка и тут же спохватилась, указав на поднос. — Завтрак для Тени Дракона.

— Спасибо, поставь на стол, — указала я ей на небольшой стол у окна.

Рисанна все время, пока шла к нему, косилась на портрет, который я так и продолжала придерживать.

— Скучаете по драклорду? — не удержалась она от вопроса.

— Ага, — непринужденно ответила я, улыбнувшись.

— И мы скучаем, — понимающе улыбнулась мне в ответ девушка.

То, что о моих обнимашках с «изображением» теперь узнает каждый в замке, я даже не сомневалась. Может, оно и к лучшему. Пусть лучше об этом судачат, чем о нирфеатском кинжале или вероятной связи Линдары с Тапределем.

Когда Риса вышла, прикрыв за собой дверь и то и дело кланяясь, я уселась на пол и, обняв портрет, точно одноклассника за партой, покосилась на него:

— Ну что, Редж? Кажется, нас спалили. Вот так. Кстати, а что это такое было? — я хищно прищурилась, пытаясь уловить хоть какие-то изменения на нарисованном лице.

Может, какой-нибудь знак?

Но нет, никаких признаков или другого ответа от портрета драклорда я так и не дождалась, портрет оставался портретом, и никакой больше магии. Вздохнув, я аккуратно прислонила его к стене и приступила к завтраку. Это даже хорошо, что мне его прямо сюда подали, будет время немного прийти в себя.

Жевалось под надменным взглядом с полотна, не так чтобы бодро, но после всего, что между нами было, я уже не могла снова отвернуть портрет лицом к стене, как бы глупо это не звучало. Пока завтракала, усиленно думала,