Лорд Байрон. Заложник страсти - Лесли Марчанд

Когда Байрон, подозревая, что именно Каролина распространяла слухи, не ответил ей, она решила отомстить, объединившись с другой стороной. Она послала несколько писем леди Байрон, намекая на страшные тайны, известные только ей, и умоляя о встрече: «Я расскажу вам нечто такое, что, как только вы упомянете перед ним об этом, он задрожит от ужаса…» Каролина воспользовалась слухом о том, что Байрон собирается отнять ребенка. «Только вы одна из всех людей, близких с ним, будете знать тайну, открыть которую вас может заставить лишь отчаяние».

Хотя леди Байрон не доверяла Каролине и презирала ее, но все же поддалась на эту уловку, потому что именно таким способом хотела воздействовать на своего супруга, оказавшегося глухим к обычным предупреждениям. Встреча произошла 27 марта в доме миссис Джордж Лэм, и Аннабелла начала сдержанный разговор с Каролиной. Та выглядела чрезвычайно взволнованной. Она предоставила Аннабелле судить о своих поступках. Она дала «торжественное обещание не раскрывать этих тайн, ее удерживали лишь его заверения не повторять подобных ужасных преступлений». Эти слова были рассчитаны на несгибаемые принципы леди Байрон, поскольку Каролине не терпелось раскрыть ей тайну, о которой она уже поведала Меррею и, возможно, другим. Аннабелла с легкостью нашла этому разумное объяснение: «Я сказала, что она нарушает свое обещание потому, что он нарушил свое, и что теперь она может все исправить, поведав мне о страшной тайне, если она и в самом деле таковой является, чтобы помочь мне сохранить моего ребенка. По моему мнению, ни на земле, ни на небе не будет ей прощения, если она останется безучастной». Естественно, ни Каролина, ни Аннабелла не знали точно, действительно ли Байрон нарушил свое предполагаемое обещание, а последняя еще не подозревала о том, в каких преступлениях его обвиняют.

Наконец Каролина призналась: «С того времени, как миссис Л. в 1813 году приехала на Беннет-стрит, лорд Байрон рассказывал мне о преступной связи между ними», сначала намеками, а потом совершенно открыто, даже хвастаясь, как легко досталась ему победа. Каролина поведала, что Байрон рассказывал ей о еще «более страшных преступлениях»: «…он признался, что с юности был подвержен противоестественному влечению и что Раштон был одним из тех, кого он совратил… Он также упомянул имена еще трех товарищей по школе».

Аннабелла отправила доктору Лашингтону отчет о разговоре с Каролиной. «К. Л. не верила, что Байрон в Англии предавался этим порокам, хотя давал себе волю в Турции. Эти поступки так ужасали его, что он несколько раз, вспоминая о них, бледнел и чуть не терял сознание».

Теперь у Аннабеллы было оправдание своему непреклонному поведению. Она написала доктору Лашингтону: «Итогом моего утреннего разговора явилось то, что я изменила свое мнение относительно первого и второго пунктов своего обвинения: вместо предположений у меня появилась абсолютная уверенность». Ей было приятно услышать от адвоката сердечное поздравление с «вашим избавлением от дальнейшей необходимости общения с этим источником порока». Аннабелла знала, что, если удастся доказать обвинения в суде, у Байрона не останется никаких шансов.

В начале апреля Байрон вел напряженную жизнь, посещал друзей, пытался уладить свои финансовые дела и с головой погружался в развлечения, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. 8 апреля его книги были проданы на публичном аукционе. Там присутствовал Хобхаус, который купил книг на 34 фунта. Меррей также приобрел несколько для миссис Ли и Роджерса, а также ширму с портретами актеров и боксеров-профессионалов, которая по-прежнему находится в доме Байрона на Элбемарл-стрит, 50. Всего было продано книг на сумму 723 фунта 12 шиллингов б пенсов.

В тот вечер Хобхаус сопровождал Байрона в дом леди Джерси, где их представили Бенжамену Констану. Августа тоже была там, и ей пришлось вынести колкие замечания некоторых гостей, включая миссис Джордж Лэм, а сам Байрон ощутил презрение дам, которые прежде стремились к общению с ним. Некоторые мужчины также избегали его. Только леди Джерси и мисс Мерсер Элфинстоун были добры к нему, и он никогда не забывал об этом. Мисс Элфинстоун, которая в 1812 году заигрывала с ним, была теперь богатой наследницей, вполне независимой для того, чтобы с презрением тряхнуть головой с рыжими кудрями на общественное мнение. По словам некоторых гостей, она «кивнула ему, как давнему знакомому, и сказала: «Вам следовало жениться на мне, тогда бы этого не случилось!»

Байрон вновь вспылил, узнав, что Аннабелла прекратила переписку с Августой и отправила письмо через своего адвоката. 14 апреля Августа вернулась из Сент-Джеймского дворца, где жила весь последний месяц, чтобы проститься с братом. Она не покинула его, хотя была опять беременна и понимала, что нужна своей семье. Ее беременность уже была заметна, и вокруг опять поползли зловещие слухи, и Аннабелла окончательно порвала с ней. На следующий день Августа должна была вернуться в Сикс-Майл-Боттом. Трогательное прощание пробудило самые искренние чувства Байрона. Он посвятил Августе благодарные стихи, свои «Стансы к Августе». Другие могли считать ее слабой, но Байрон знал твердый характер своей сестры. Позднее он говорил леди Блессингтон: «Августа знала о всех моих слабостях, но любила меня настолько, чтобы мириться с ними… Она давала мне такие хорошие советы, но, поняв, что я не способен следовать им, любила и жалела меня еще больше, именно потому, что я ошибался». Раскаяние в причиненном Августе горе ошеломило Байрона. Она подарила ему маленькую Библию, которую он всегда носил с собой. Предчувствие не обмануло Байрона: в то пасхальное воскресенье они расстались навсегда.

К удивлению и недовольству Байрона, Меррей показал его «Стансы к Августе» Каролине Лэм, которая написала ему истеричное и лицемерное письмо: «…ты навлечешь беду на свою голову и на ее, если опубликуешь эти стихи. Ты обвинял меня, но несправедливо, и, если бы ты знал все, о чем сейчас говорят, ты бы поверил той, которая могла бы умереть, чтобы спасти тебя». Прочитав стихотворение Байрона, посвященное Аннабелле, Каролина написала Меррею, что Байрон «несчастный ничтожный лицемер, низкий трус и бессердечный человек». Однако в другом письме, написанном до или после этого, она заявляла: «…не сердитесь на него, несмотря на его проступки. Давайте отдадим дань уважения Гяуру, который по-прежнему остается ангелом, хотя скоро и станет падшим. Обещайте, поклянитесь мне, что останетесь верны ему…» Бедная Каролина была на грани безумия, что вскоре и свершилось.

Байрон написал последнее письмо Аннабелле: «Я только что расстался с Августой, практически последним существом, с которым мне довелось расстаться, и единственной нитью, привязывающей меня к жизни. Куда бы ни пролег мой путь, я еду далеко, и мы с тобой можем никогда не встретиться ни в этой жизни, ни в той. Поэтому давай простимся навсегда. Если со мной что-нибудь случится, будь с ней добра…» Аннабелла не ответила. Раньше такое письмо могло ее растрогать, теперь же она еще раз убедилась в своей правоте. Она безмятежно написала своей матери: «Общественное мнение обратилось против лорда Б. после вчерашней публикации его стихов в «Чемпионе», к которым были добавлены строчки, разоблачающие лицемерие автора, – они произвели потрясающий эффект».

Приготовления Байрона для отъезда за границу начались в марте. Он нанял личного врача, молодого Джона Уильяма Полидори[21]. Для путешествия заказали огромный экипаж, копию захваченного Наполеоном в Геннепе. Он был сконструирован Бэкстером за 500 фунтов. По словам Прайса Гордона, «кроме сидений, в карете были библиотека, ящик для вещей и стол со столовыми приборами».