Новая царица гарема - Георг Борн

Опасения Сади сбылись. Скрывшиеся от него внизу арабы были там только для того, чтобы заманить его в котловину, а остальные с гор хотели открыть по нему смертельный огонь. Он должен был принять быстрое решение, поскольку между находящимися внизу в ущелье заметно было возрастающее волнение. Он скомандовал стрелять, и бой начался. Сади не допустил заманить себя в ущелье и в ложный лагерь. Когда арабы увидели это, то, казалось, сильное бешенство овладело ими. План их не удался. Предводитель солдат разгадал его.

Внезапно, чтобы истребить его маленький отряд, из засады выскочила сотня арабов, подобно вихрю, и с копьями бросилась на Сади и его солдат, которые немедленно составили каре и дали залп по неприятелю. Видно было, как повалилось несколько арабов вместе с лошадьми, остальные же с прежней силой стремились на врага. Новый залп встретил их, снова пали многие, но это не устрашило остальных. С поднятыми копьями арабы бросились на турецких солдат. Начался рукопашный бой, и Сади, сражавшийся в самой гуще, заметил, к большому своему удовольствию, что воины его бились храбро, хотя многие из них были тяжело ранены неприятельскими копьями. Тут как бы на погибель его примчалась Кровавая Невеста с братьями и воинами. Будто белое облако, спустился ее отряд с возвышенности на сражающихся.

Между тем Тшаум привел своих солдат на помощь товарищам, и вскоре у подножия гор разгорелась отчаянная схватка. Теперь, после того как арабы понесли много потерь, число сражающихся с обеих сторон было почти одинаково. Кровавая Невеста билась в середине своих, возле нее сражались братья, пестрые бедуинские плащи выдавали их. Завязался страшный рукопашный бой, в котором арабы имели преимущество благодаря своим копьям, хотя и башибузуки, в свою очередь, не только ловко владели ружьями, но употребляли в дело и ружейные приклады.

Вдруг Сади увидел, что часть его войска ослабела и поколебалась. Не теряя ни минуты, ринулся он в середину. Кровавая Невеста, тоже заметившая слабую сторону врага, поспешила туда же, и с обеих сторон воины с новыми силами бросились друг на друга. Произошла страшная схватка, солдаты Сади стали одерживать верх, и Кровавая Невеста, пылая гневом, увидела, что ее воины один за другим валились с лошадей. Но она не хотела отступать. Она билась, как львица, и, казалось, была неуязвима. Однако и ее геройский пример не мог удержать разбежавшиеся отряды – ее и эль-Омара. С громким победным криком бросились солдаты Сади по следам отступавших, и от двухсот неприятельских воинов едва осталась половина.

Вдруг один из братьев Кровавой Невесты громко и пронзительно крикнул, и крик этот, казалось, явился знакомым сигналом для всех арабов. Этот клич имел истинно волшебную власть над отступавшими, и Кровавая Невеста, размахивая копьем, быстро помчалась вперед. Раздался дикий крик, и вслед за тем земля содрогнулась от выстрелов. Сади остолбенел. Одна из двух сторон получила подкрепление. Через минуту он узнал, что старый эмир с большим войском мчался во весь опор на помощь дочери и сыновьям. Он боялся, что им недостаточно будет двухсот воинов и вел теперь большой отряд им на помощь. Эти свежие силы с дикой яростью бросились на башибузуков, и началась страшная резня. Через несколько минут бой был решен. Сади воодушевлял своих воинов к сопротивлению, он все время был впереди всех, но все его геройские попытки были тщетны, солдаты его падали один за другим.

В эту минуту крайней опасности для теснимых страшным превосходством сил башибузуков Сади был ранен ударом копья и без чувств упал с лошади. Арабы с диким криком торжества бросились на оставшихся без предводителя турецких солдат, отступавших врассыпную, и преследовали войска в их беспорядочном бегстве.

Как хищные звери, бросились всадники Кровавой Невесты на бегущих неприятелей и без пощады рубили их.

Арабы одержали блистательную победу.

Сади, упав с лошади, которая с громким ржанием умчалась прочь, лежал на земле без чувств, плавая в крови. Солия, предоставив преследование братьям, сама бросилась к побежденному неприятельскому предводителю. Эль-Омар был возле Кровавой Невесты в то время, когда она приблизилась к Сади.

– Привяжи его на твою лошадь, – приказала она ему, указывая на безжизненного Сади. – Я хочу взять его с собой в наш лагерь и там насадить его голову на верхушку моего шатра.

Молодой араб соскочил с лошади и подошел к Сади.

– Он только без чувств, он еще жив. Не отрубить ли мне ему голову?

– Не смей! – сказала Кровавая Невеста. – И делай, что тебе приказано. Он мой.

Эль-Омар поднял бесчувственного Сади на свою лошадь и привязал его к седлу. Затем он поймал другую лошадь, потерявшую всадника, и вскочил на нее.

– Ступай! – закричала ему Кровавая Невеста и, сделав знак своему отцу и братьям, со своим новым трофеем помчалась назад, в дальний лагерь. Эль-Омар с лошадью, на которой был привязан Сади, следовал за ней во весь опор.

Через несколько часов они достигли временного лагеря, где остальные воины, уже готовые к бою, приветствовали их криками торжества. Кровавая Невеста была предметом их обожания: они бросились перед ней на землю, целовали ее плащ и прославляли ее как героиню. Она с триумфом провезла Сади через их ряды до своего шатра. Эль-Омар отвязал с лошади раненого, все еще не пришедшего в чувство. Затем она подошла поглядеть на того, кто находился в ее власти.

Яркий свет луны освещал хотя бледное и безжизненное, но благородное и красивое лицо Сади. Вид этого молодого бея, по-видимому, произвел на нее удивительное впечатление. Она глядела на него и не поднимала руки, которая должна была убить поверженного воина. Эль-Омар стоял поодаль и с удивлением глядел на Солию: почему она медлила и до сих пор не нанесла смертельный удар пленному врагу? Внезапно она обратилась к молодому воину:

– Эль-Омар, – сказала она глухим голосом, – отнеси раненого туда, в пустой шатер, я хочу подождать отца и братьев, пусть они будут свидетелями его смерти.

Молодой воин исполнил приказание Кровавой Невесты. Он отнес Сади в пустой шатер возле шатра эмира и положил его там. Затем он вернулся и стал на караул у входа.

– Вернись в свой шатер, – приказала ему Солия. – Я сама буду караулить.

Эль-Омар ушел, но уходил он не без неудовольствия. Внутренний голос говорил ему, что для его любви возникала опасность. Почему рука Солии выпустила эфес сабли, после того как она посмотрела на раненого бея? Этого никогда еще не случалось. Он вернулся в свой шатер и стал ожидать возвращения остальных воинов, но в душе его поднимались мучительные думы.

Как только эль-Омар ушел, Солия вошла в шатер. Она далеко откинула занавес, закрывавший вход. Яркий свет луны упад на безжизненного врага. Какую удивительную власть имел над ней его вид? Что за чувство, какого она еще никогда не ощущала, закралось в ее душу? Она встала на колени перед Сади и долго смотрела на него неподвижно. Прекрасный бледный юноша, чело которого было как бы увенчано его смелым геройским духом, возбудил в ее душе не сострадание, не радость, нет, он возбудил любовь, какой не ощущала она прежде даже к своему убитому жениху. Так стояла она на коленях возле бесчувственного, покрытого кровью врага, как вдруг в лагере раздался лошадиный топот и громкие голоса, и этот шум дал ей знать, что вернулись отец и братья. Тогда она вскочила, как бы пробудившись от тяжкого сна, и оставила шатер.