Разрушительница пирамид - Татьяна Полякова

– Может, лучше мартини выпьем? – предложила я, и Пелагея с готовностью согласилась.

Часа через три вернулись мамуля с Максиком. К тому моменту я успела выслушать историю жизни Пелагеи Сергеевны практически с младенчества и до наших дней. Если честно, интерес вызвала лишь та часть, где был задействован Савва. Наплевав на возможные усмешки, я задала множество вопросов, успев понять: мне нравится говорить о Савве. Если быть точной, мне нравился сам Савва. Это я вынуждена была признать с некоторой долей печали. Права Пелагея, в плане высоких чувств от нас зависит не так много. Познакомившись с Кавериным, я с утра до вечера твердила: «Какое счастье, какой красавчик, как мне повезло!» И что? А ничего. А тут счастьем не пахнет, внешний вид избранника, скорее, настораживает – и нате вам.

Данные мысли вызвали грусть, плавно переходящую в большую печаль. То ли виной тому мартини, то ли сомнения в том, что взаимная симпатия имеет место, но к маминому возвращению я готова была разреветься от жалости к себе.

– Да что ж такое! – разозлилась мама, обнаружив нас за столом. – Что ни день, то пьянка.

– Так ведь повод, – обиделась Пелагея.

– Покойников, между прочим, компотом поминают.

– Правильно. Мартини, считай, тот же компот.

– Где вы были? – спросила я.

– Максика на работу вызвали. Такие странные люди, как будто нельзя войти в положение…

– Так Максику теперь на работу ходить придется?

– Он больничный взял.

– И как это согласуется с его принципами? Он же абсолютно здоров.

– У меня поднялась температура, – возразил Максик, входя в кухню. – Я впервые был на похоронах, да еще таких красивых…

– Хочешь тебе такие же закажем?

– Это не очень хорошая идея. Китайцы считают, таким образом мы провоцируем судьбу, что случай с Любашей лишь подтверждает.

– А я с папой помирилась, – огорошила мама.

– С чего вдруг? – брякнула я.

– Максик сказал «надо». Простить врага и отпустить проблему.

– Папа – не враг…

– Я образно. Есть такая практика: представляешь, что встретился со своим врагом, прощаешь его, мол, спасибо тебе, дорогой, за урок. И обязательно его обнимаешь. А потом машешь ему рукой на прощание и идешь своей дорогой. Вот я и подумала, чего мне папе мысленно махать, когда в натуральную величину, так сказать, можно. Ну, я и позвонила. Папа сразу прибежал, хотя слегка нервничал. То есть не слегка, а даже очень. Так и тянуло дать подзатыльник этой вражине! Но Максик сказал «простить», и я простила.

– Максик с тобой был? – нахмурилась я.

– Нет. Ритуал прощения в компании не проводят. Так-то доча. Мы с папой обнялись, он даже заплакал. Я тоже хотела, но почему-то не получилось. Папа ушел, а я таки помахала ему вслед. И сразу легче стало. Все, как Максик говорил. Теперь у меня одна забота: твое счастье, доча. В связи с чем меня очень беспокоит твоя внезапно обнаружившаяся тяга к спиртному.

– Нет у меня никакой тяги. Просто мы с Пелагеей…

– Вот-вот. И я с того же начинала. А чем все закончилось? Доча, скажи «нет» пагубному пристрастию прямо сейчас!

– Лучше завтра, – появляясь в кухне, заявил Савва. – Сегодня пьем последний день, а завтра в завязках.

– Слово мужчины – закон, – кивнула мама, устраиваясь за столом.

Савва достал из шкафчика бутылку коньяка и спросил:

– Кто со мной?

– Мне лучше воды, – ответил Максик, по обыкновению счастливо улыбаясь.

– И мне, – с достоинством сказала мама.

В результате коньяк пили втроем, я – самую малость.

– Пьяница мать – горе семьи, – немного не к месту заявила мама, косясь на Пелагею, но в целом вечер прошел неплохо.

Довольно скоро Савва удалился в мастерскую, чем вызвал легкую досаду. Сидеть за столом сразу стало неинтересно, и я вернулась к компьютеру. Но работа не клеилась, и я решила узнать новости.

Первая же новость повергла в шок. Несколько часов назад было совершено покушение на Каверина, бизнесмена, а по некоторым источникам, криминального авторитета. От неминуемой гибели его спасла охрана, мгновенно среагировавшая, а еще бронежилет, по счастливой случайности надетый им сегодня. «Счастливую случайность», должно быть, употребили в ироническом смысле. Ясное дело, после недавней стрельбы в моей квартире Серега решил озаботиться своей безопасностью.

Тут явилась некая мысль, и я глухо простонала. Неудачное покушение состоялось уже после поминок, но за пару часов до возвращения Саввы.

– Мамочка, – жалобно пискнула я и закружила по комнате. Само собой, мама в таком деле не поможет, и звала я ее риторически. На смену растерянности быстро явились гнев и возмущение, с ними я и отправилась в мастерскую, откуда уже давно не доносилось ни звука.

Савва сидел на подоконнике и пялился в окно. Физиономия не то чтобы несчастная, но, безусловно, не радостная.

– Настроение плохое? – спросила я с ехидством.

– Нормальное настроение, – ответил он, приглядываясь ко мне. – А ты поскандалить прибежала? Можно узнать, по какому поводу?

– Где ты был?! – рявкнула я.

– Когда? – удивился Савва.

– В промежутке между поминками и появлением в доме?

– А в связи с чем тебя это интересует?

– Отвечай на вопрос, иначе… – Что будет в этом случае, я еще не придумала и оттого разозлилась еще больше. – Теперь понятно, почему ты меня на похороны не позвал!

– Ты хотела на похороны?

– Не хотела, но все равно понятно. Ведь нет никакой гарантии, что ты смог бы от меня отделаться.

– Это точно, гарантии никакой.

– Прекрати! Кстати, Пелагея в курсе твоей, с позволения сказать, деятельности?

– Ты сейчас о чем? – помрачнел Савва, вновь приглядываясь ко мне, но теперь уже как-то иначе.

– Где ты был?! – заголосила я, набрав в грудь воздуха.

– Милая, наша дальнейшая жизнь видится мне в черном цвете. Ты намерена всегда так вопить? Боюсь, в этом случае до ЗАГСа мы дойдем не скоро.

– Чтобы я пошла замуж за такого, как ты!..

– Все-таки интересно, в чем ты меня подозреваешь? – хмуро спросил Савва. – Вообще-то, я после поминок отправился к знакомому, уточнить, как дела у Верки с Иваном. Ну, и еще кое-что выяснил.

– И что Верка? – насторожилась я, вовсе не уверенная, стоит ли радоваться такому повороту событий.

– С Веркой все в порядке, дает показания. Так же, как Иван. Неутомимо сваливают вину друг на друга. Если верить ему, подменить картину было идеей Верки. По ее версии, она об этом знать ничего не знала. Хотела иметь копию, о чем и сказала Ваньке, и вскоре получила ее в подарок. В доказательство копию предоставила. И отправиться в продуктовый было ее идеей.