Попрыгунчики на Рублевке - Глеб Соколов

Миша был уже за углом.

– Там свет! – взволнованно выкрикнул он. Подземелье испугало Шаварского не на шутку.

В том, что они выберутся из подвала, Николай не сомневался. И в эту минуту думал вовсе не о выходе.

Догадка, которая казалась важной, занимала все мысли. Почему-то Килину представлялось: Барон думает о том же.

«Наверху либо пойму, что прав, либо отмету подозрения!» – неожиданно решил Николай. Повернул за угол…

Некоторое время назад

Темный силуэт медленно приближался. Элла не двигалась с места. Была уверена – стоит ей развернуться и побежать, человек кинется следом. На темной безлюдной набережной, где не встретишь ни фонарей, ни извозчичьих пролеток, ей от него не спастись… «Будь проклят этот девятнадцатый век! – с ужасом думала Фицджеральд. – Удастся остаться живой (она не сомневалась: смерть – вероятный вариант) – никогда больше не окажусь здесь. Господи, как хорошо было в двадцать первом веке!.. Верни меня обратно!»

Но кто этот человек?.. Он все время держался рядом с горой из бочек. Там мрак, ничего не разглядеть. Ей казалось, что это тот, за кем она следила, но…

Вот он уже близко. Элла подалась вперед, вглядываясь в лицо, и тут случилось странное…

Шел мелкий моросящий дождичек. Загородный дом Махмута – теперь уже бывший – выглядел неуютно. Минуту назад Шаварский, Килин и Барон поднялись из подвала по пыльной, заваленной хламом лестничке на первый этаж, прошли по коридору, в котором не встретилось ни одного человека, распахнули входную дверь и оказались на улице.

Приглашенные на вечеринку с недоумением бродили между декораций. Почти у всех волосы, лица и одежда были мокрыми от дождя – на это никто не обращал внимания.

Килину попался на глаза Раизин. Он с недоумением приподнимал полы своего легкого пиджака. Как будто не в силах понять, как оказался одетым в эту вещь.

– Но почему я здесь? Я же был в девятнадцатом веке… – проговорил Раизин. Посмотрел сначала на Килина, потом на Барона. – А-а… Вы тоже. Значит, это перестало действовать у всех. Проклятый Турсунов… – Раизин грязно выругался. – На самом деле он ни черта не умеет. Только делает вид…

Догадка Килина подтвердилась – теперь он ни на секунду не сомневался, что прав. Из арки, что была в декорации, расположенной дальше всех от дома, появился Махмут. К нему тут же подошел один из гостей. Виктор говорил с ним не больше десяти секунд, потом развернулся и быстрым шагом двинулся в сторону своего бывшего дома. Приятель миллиардера остался стоять на месте.

Килин медленно двинулся навстречу Махмуту.

– Не видел Василису? Мне она срочно нужна, – проговорил Виктор, поравнявшись с ним.

Николай отрицательно повертел головой. Шагавший рядом Барон не произносил ни слова. Махмут прошел между ними, в несколько бодрых прыжков преодолел ступеньки крыльца.

– Виктор, с гипнозом… Так было задумано? Он перестал действовать для всех сразу! – крикнул ему вслед Килин.

– Не знаю. Об этом лучше поинтересоваться у Турсунова. – Миллиардер исчез за дверьми.

Некоторое время назад

Вместе с первыми каплями неизвестно откуда набежавшего дождичка небо вокруг, словно по мановению волшебной палочки, немного просветлело. Хотя должно было быть наоборот.

Секунд десять Элла не могла ничего понять. Откуда эти звезды? Только что их не было: замерцали, словно их включили нажатием кнопки. Луна… Дождь припустил сильнее, тучи стремительно заволакивали небо. Опять как будто потемнело… Человек, уже приблизившийся к ней на расстояние в несколько метров, тоже замер…

Элла вздрогнула. На «корабельщике» был аляповато пестрый современный костюм. Бочек рядом с ними больше не было. Вместо них – стена дачи, выстроенной в конце сороковых прошлого века для советской номенклатуры. В полутора метрах от земли окно, прикрытое изнутри шторой. Там, где была набережная Санкт-Петербурга и стоял пришвартованный к ней парусник, – ели с раскидистыми темно-зелеными ветвями. По асфальтовой дорожке быстро шел человек.

Тот самый гипнотизер…

Тоштаголов сделал несколько шагов в сторону. Ему хотелось затеряться в толпе приглашенных на вечеринку – у ступеней дома стоял человек, встреча с которым не входила в его планы…

В дверях стоял Турсунов. Сгрудившиеся чуть ниже, у подножия ступеней, люди внимали его речам.

– Сейчас это произойдет… Вот-вот…

Но ничего не случалось. Толпа придвигалась к гипнотизеру ближе, словно полагая – с близкого расстояния эффект от его слов ощутим сильнее. Ноль!..

– Мы все остаемся в современности… – пробормотал Миша Раизин. Он развернулся и принялся пробираться сквозь толпу на газон, засеянный ровной зеленой травкой. Через пять метров изумрудное покрытие заканчивалось и шел утрамбованный гравий. На нем посверкивали чисто вымытыми лакированными боками авто гостей. Миша стремился к своему – там в бардачке была спрятана дежурная бутылка виски «Белая лошадь». Он всегда возил с собой литр солодового напитка. Теперь очень хотелось поскорее до него добраться.

Гостям принято выставлять угощение, но в доме Махмута Раизин лишь в самом начале вечеринки видел несколько столиков, скудно уставленных напитками и легкой закуской. Потом и они были унесены прислугой. Миша успел схватить стоявший с самого края последний бокал розового вина.

Оно оказалось легким, с нежным гармоничным вкусом… Больше спиртного гостям не предлагали. Миша испытывал безотчетное чувство тревоги. Хотелось напиться.

«Сейчас произойдет… Это… Вот-вот…» – вертелись в голове слова гипнотизера. Но казалось: случится вовсе не перемещение в девятнадцатый век, а нечто другое – ужасное и непоправимое. Тем не менее Раизин не спешил покинуть теперь уже бывший участок Махмута. Болезненное любопытство – что будет дальше – мучило его. И потом, его почему-то пугала перспектива добираться до дома в одиночестве. Пусть и в машине.

– Какого черта!.. Ничего не происходит. Девятнадцатый век стал недоступен, – громко произнес незнакомый Мише молодой человек. На нем была расстегнутая почти до пояса шелковая рубашка. Вслед за Раизиным он стал пробираться сквозь толпу.

Многие расслышали фразу, сказанную молодым человеком. С десяток голов повернулись в их сторону. Миша, выбравшийся к этому моменту на газон, почувствовал смущение. Он дошел до своего авто, открыл дверцу, забрался на сиденье.

Все восприняли это как знак: пора разъезжаться. На прощание следовало переброситься парой слов с прежним хозяином и новой владелицей. Ни Махмута, ни Василисы нигде не было…

Некоторое время назад

– Что происходит?! Почему я здесь?! – воскликнул, глядя на гипнотизера, полный темноволосый человек – тот самый, за которым Фицджеральд следила.