Боги с небес - Эдвин Крапп

«Национальные пророчицы» вроде Джин Диксон, чьи предсказания регулярно публикуются на страницах «желтой прессы», тоже не поддерживают репутацию древних оракулов. Несмотря на загадочные упоминания о «русских подлодках у побережья Боливии» и прошлые громкие предсказания о том, что Советский Союз первым пошлет человека на Луну, что вьетнамская война закончится за 90 дней, а в 1980-х годах Земля столкнется с огромной кометой, она продолжает привлекать общественное внимание. После четырех десятилетий почти сплошных промахов ее новогодние предсказания принимаются с энтузиазмом, без каких-либо претензий относительно случившегося за предыдущие двенадцать месяцев. Однако вовсе не это заставляет нас усомниться в серьезности ее намерений, а написанный ею справочник о гороскопах для собак и астрологическая кулинарная книга.

Любой, кто пытается понять необъяснимые приступы современного невежества, находит мало утешения в традиционных культурах, которые романтически считаются более чистыми и невинными, чем наша собственная. Путешественники по Сибири в XVIII веке были раздражены глупыми шаманскими трюками и любительскими фокусами, которые они наблюдали во время шаманского транса и сеансов исцеления. Для европейцев раны, нанесенные шаману во время его схватки с духами, имели такую же «магическую» природу, как и ухищрения фокусника, распиливающего женщину пополам на цирковой арене.

Степан Крашенинников — ботаник, участвовавший в экспедициях Витуса Беринга, — описал представление, устроенное Каримлачей, знаменитым камчатским шаманом того времени. Каримлача особенно славился тем, что ударял себя ножом в живот. Когда начиналось обильное кровотечение, он собирал кровь в ладони и пил ее, к изумлению зрителей. Крашенинников, однако, был настроен гораздо более скептически. По его словам, «фокус был таким неуклюжим, что любой человек, не ослепленный предрассудками, мог легко понять, в чем дело». Ботаник сообщил, что он «не мог удержаться от смеха», и добавил:

Независимо от того, верил ли Каримлача в злых духов, якобы терзавших его тело, даже снисходительный зритель согласится, что шаман сознательно обманывал публику. Другие рассказы о шаманских представлениях подтверждают этот факт. Шаманы умышленно дурачили своих клиентов «придворными фокусами». В своей книге «Дух шаманизма» профессор психиатрии и философии Роджер Н. Уолш посвятил отдельную главу примерам обмана и фальсификации в шаманской магии. Он приходит к выводу, что шаманы, как и многие другие люди, склонны к лицемерию и двурушничеству. Они не обязательно развивают свои таланты в поисках выгоды за счет наивных и невежественных зрителей. Подлинные шаманы сами оказываются поглощенными той системой верований, в которой они действуют, и рассматривают уловки своего ремесла как законно оправданное средство для достижения желаемой цели. Его интересует результат, а не методы. Если трюк укрепляет веру в силу шамана, ему легче завоевать нераздельное внимание наблюдателей и получить психологическое превосходство над ними. Это «сила позитивного мышления» Нормана Винсента Пила, облаченная в шаманские одежды.

В своем эссе «Шаманизм и галлюциногены» антрополог Майкл Дж. Харнер прояснил идеологические основы этого подхода на примере шаманской практики исцеления в племени индейцев дживаро, живущих в амазонских джунглях на территории современного Эквадора. Шаман дживаро точно знает, что инородный предмет, который он высасывает из тела пациента и показывает членам его семьи, является подложным свидетельством успешного избавления от болезни, однако он не рассматривает это как обман, поскольку верит, что извлек истинную причину недомогания: невидимую, сверхъестественную силу, проникшую в тело жертвы. Поскольку зримое свидетельство успеха способствует выздоровлению, шаман практически чувствует себя обязанным прибегать к мошенничеству. Его работа оценивается по результату, а не по его методам.

Однако вера шамана в собственные силы не является препятствием для критики со стороны конкурентов. При этом сомнению обычно подвергается компетентность, а не искренность намерений. Многие, если не все шаманы прибегают к мошенническим уловкам, но они разделяют мировоззрение своей общины. Это обман, но «благочестивый обман», по выражению Уолша. Их фокусы могут раздражать стороннего наблюдателя, но люди из ближайшего окружения шамана с готовностью соглашаются на обман.

Настоящие ренегаты от эзотерического знания — это те, кто действует за пределами системы верований, которой служит это знание. Разумеется, мошенничество и торговля сомнительным товаром может иметь место в любое время и в любой культуре, но обладание эзотерическим знанием не всегда подразумевает злоупотребление властью и привилегиями, хотя после просмотра кинофильмов из жанра мистических триллеров можно прийти к такому выводу. Когда шаман обращается к общине через мифы и ритуалы, его особый статус легитимизирует и укрепляет веру и схемы поведения, определяющие этническую идентичность той или иной группы. Хотя шаманы могут извлекать выгоду из своих знаний, силы и уникального личного опыта, они пользуются этим главным образом как пайщики, а не грабители. Знакомство с космическими силами природы, включая астрономические знания, приносит им пользу и служит обществу.

Шаманская концепция миропорядка играла важную роль в сохранении племенного единства и сезонных церемониальных ритуалах индейцев племени чейеннов в Южной Дакоте. Карл Шлейсер, антрополог и специалист по изучению чейеннов, оценил значение их ритуалов в контексте доисторического прибытия предков чейеннов на северные равнины их новой родины.

В своей книге «Небесные волки: шаманизм, ритуалы и доисторическое происхождение чейеннов» он прослеживает их традиции — особенно церемонию дарения земли, в которой символически воспроизводится миф о сотворении мира — к возникновению культурной общности чейеннов около 500 года до и. э.

Реконструкция древнего общественного устройства чейеннов, предпринятая Шлейсером, отличается от общепринятой версии заселения Великих Равнин, на которой сходятся историки и археологи. Чейенны, обычно считавшиеся поздними поселенцами на северных равнинах, жили к востоку от реки Миссури в VIII–X веках н. э. Тем не менее они считали своей родиной прерии Дакоты и степи Монтаны. Они говорили, что их предки населяли земли далеко на севере от территории, где возникло само название «чейенны». Шлейсер утверждает, что эти древние племена в сущности представляли собой многочисленные группы таежных охотников из этноса северных алгонкинов в доисторической Канаде. Он считает, что они сохранили многие религиозные традиции и космографические концепции, принесенные их отдаленными предками из Сибири в конце VIII тысячелетия до н. э. Когда эти группы алгонкинов двинулись на юг из Саскачевана в северную и южную Дакоту, они постепенно образовали единую племенную структуру с ритуальными традициями, уходившими корнями в шаманизм Северной Сибири. Эта традиция отделила чейеннов от других племен, обитавших на Великих Равнинах в Северной Америке. В какое-то неизвестное время между серединой I тысячелетия до н. э. и 700 годом н. э. они мигрировали в западную и центральную Миннесоту, но Шлейсер полагает, что их более раннее присутствие на равнинах можно определить археологически.