Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

протекционизм и ответные конфискации, которые ассоциировались у них с бургундской Фландрией. Особенно сильная неприязнь возникли в Лондоне, где была сосредоточена основная часть торговли с Голландией и Зеландией и где была сильна враждебность к герцогу Бургундскому и его фламандским подданным[248].

Тесные отношения герцога Глостера с лондонским купечеством были одним из его главных политических преимуществ, и он прилагал все усилия для их укрепления. Став канцлером, Генри Бофорт превратился в эффективного правителя Англии. Считалось, что у него сердце лежит "тяжелая обида" на лондонцев, и Глостер умело использовал это обстоятельство, чтобы подставить подножку своему сопернику. В феврале 1425 г., когда Глостер еще находился в Эно, в городе произошел взрыв гнева против иностранных купцов, направленный главным образом против фламандцев, самой многочисленной и процветающей из иноземных общин города. Бофорт объявил себя защитником этих подданных герцога Бургундского. После того как по городу были распространены подстрекательские листовки против них, Бофорт принял слишком жесткие меры. На основании сомнительной информации, полученной от платного осведомителя, он арестовал нескольких видных лондонцев и обвинил их в государственной измене. Чтобы усмирить город, он разместил в Тауэре большой гарнизон под командованием камергера Бедфорда сэра Ричарда Вудвилла, который был отправлен в Англию для укрепления его власти. Когда через шесть недель Хамфри вернулся в Англию из Эно, он принял сторону лондонцев. Герцог появился у Тауэра и потребовал впустить его. Вудвилл, которому было приказано никого не пускать без разрешения Совета, отказался, и Бофорт поддержал его. Позже Глостер вернулся, когда Вудвилла не было на месте, и силой заставил его заместителя освободить одного из содержавшихся там узников. Отменив распоряжения Совета, Глостер заявил лейтенанту, что его собственный приказ должен быть достаточным ордером. Вскоре после этого, обращаясь к городским властям, герцог заявил, что вполне понимает, почему они сочли поведение Бофорта слишком жестким. По его словам, они могли ожидать от него лучшего обращения[249].

30 апреля 1425 г. в Вестминстере открылся Парламент, на котором символически председательствовал трехлетний король. Главной темой заседания стал конфликт между Глостером и Генри Бофортом. Хамфри так и не простил Бофорта за то, что тот возглавил группировку, разгромившую его в 1422 г., когда он пытался добиться для себя регентства в Англии. Канцлер был категорически против авантюр Глостера в Нидерландах. Его язвительные упреки в адрес кампании Глостера в Эно, должно быть, звучали в ушах герцога еще несколько недель. Объявление герцогом себя в качестве защитника лондонцев против канцлера довело их вражду до апогея. "Лорд Глостер, — как позже заметит Совет, — долго терпел и испытывал тяжесть и неудовольствие против личности милорда канцлера, своего дяди". Атмосфера в Вестминстере была напряженной. Бофорт утверждал, что получил достоверные сведения о том, что Хамфри планирует напасть на него. В Лондоне распространялись агрессивные листовки против канцлера. Толпа собралась в переулках района Винтри, в западной части города, и кричала, что если им удастся схватить Бофорта, они бросят его в Темзу, "чтобы он научился плавать". Бофорт находился в сильной позиции, поскольку по решению 1422 г. все полномочия короны были переданы Совету, в котором он и его союзники главенствовали. Глостер был намерен обойти их в Парламенте, чтобы заручиться поддержкой для своей жены в ее притязаниях на наследство. Парламент заседал два с половиной месяца, до середины июля. Официальные отчеты, как всегда, сдержанны. Ясно лишь, что Глостеру удалось перехитрить своего соперника. Палата Общин симпатизировала Жаклин Баварской. Она предложила Совету обратиться к Филиппу Доброму с просьбой отпустить ее в "индифферентные" (то есть нейтральные) руки. 14 июля 1425 г., в последний день заседаний, Совет одобрил предоставление Хамфри займа в размере 20.000 марок четырьмя ежегодными выплатами для оплаты его "разнообразных нужд". Под этим, вероятно, подразумевалась выплата задолженности по военному жалованью войскам, служившим ему в Эно. Таким образом, по словам лондонского хрониста, одна из самых неспокойных парламентских сессий за многие годы завершилась "дурным концом, слишком позорным как его мог бы назвать любой благоразумный человек"[250].

Герцог Глостер, видимо, получил призыв Жаклин о помощи примерно в середине сентября 1425 года. Со свойственной ему стремительностью он сразу же решил отправить армию в Голландию. В конце того же месяца он уже активно набирал войска. Поэт Джон Лидгейт, подражая своему покровителю, предвкушал скорый союз Англии и Голландии, "новое солнце, которое будет радостно сиять в обеих землях". Однако на этот раз Хамфри не собирался сам возглавлять армию, так как в прошлый раз он убедился, насколько ослабевает его влияние в Совете, когда он находится за пределами Англии. Вместо него выбор пал на магната из Эссекса Уолтера, лорда Фицуолтера, который в то время служил в армии графа Солсбери в Мэне. Хотя Фицуолтеру было всего 25 лет, он уже был опытным солдатом. Он много лет воевал во Франции, приобрел репутацию жестокого человека не признающего никаких законов, за что однажды был заключен в парижскую тюрьму. Но, кроме короткого отправления должности капитана в Вире, у него не было опыта самостоятельного командования. Вероятно, деньги стали причиной его участия в авантюре Глостера. Фицуолтер попал в плен в битве при Боже и испытывал трудности с выплатой выкупа и несомненно, надеялся стяжать славу и получить возможность поправить свое пошатнувшееся финансовое положение[251].

Сообщения о военных приготовлениях Глостера дошли до Совета Фландрии в Генте в начале октября 1425 года. В Париже герцог Бедфорд срочно отправил в Англию сэра Ральфа Ботелера с группой своих советников, чтобы поговорить с Глостером и выяснить, что происходит. В Вестминстере канцлер и Совет перепугались. Сбор частной армии в Англии, по их мнению, был серьезным нарушением закона. Ни канцлер, ни Совет не знали, что герцог собирается с ней делать. Они опасались, что Глостер планирует совершить переворот. Его поведение, безусловно, способствовало их опасениям. В последние дни октября 1425 г. герцог находился в замке Байнардсс, своем обнесенном стеной особняке на берегу Темзы рядом с Блэкфрайерс. Вечером 29 октября 1425 г. он разослал по городу призыв к горожанам собраться с оружием в руках. На следующее утро он приказал мэру и олдерменам выделить ему 300 конных людей, очевидно, для того, чтобы захватить короля-ребенка, который в это время находился во дворце Элтем в Кенте. Генрих VI был всего лишь символом королевской власти, но перспектива его перехода под власть Глостера была для Бофорта непереносимой. Кроме того, он беспокоился о собственной безопасности, поскольку путь Глостера и его сторонников в Элтем пролегал через Лондонский мост и густонаселенные улицы района Саутварк. Именно в Саутварке находились главные цели лондонской гильдии. Здесь находилась самая большая в Англии колония иммигрантов, а также поместье епископов Винчестерских, где жил сам Бофорт. Канцлер решил остановить орду Глостера, перекрыв Лондонский мост. На южном конце моста были натянуты цепи, а для защиты сторожевой