В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина - Джон Д. Литтлпейдж

важен, как сражения между японцами и китайцами в Восточном Китае или многие европейские события, которым уделяется много внимания в прессе.

На мой взгляд, внутренние провинции Китая и бывшие зависимые от него территории, такие как Синьцзян и Монголия, могут стать полем битвы между двумя великими нациями с имперскими устремлениями, Японией и Россией. Другой великой империи, Великобритании, придется принять участие в этой борьбе, чтобы защитить свои обширные владения в Азии; в то время как французское правительство заинтересовано в Индокитае.

Иосиф Сталин, похоже, еще резче развернулся к Азии после того, как в 1936 году был раскрыт крупный коммунистический заговор против него. Безжалостное подавление этого заговора и его лидеров, среди которых были многие из самых авторитетных коммунистов-революционеров, ослабило влияние Сталина на социалистические и рабочие партии в Европе и, вероятно, также ослабило его собственный интерес к европейским делам.

Итак, Сталин, а вместе с ним и советские народы развернулись от Европы к Азии. В России сведущие люди говорили мне, что советские органы государственной безопасности зачищали западные приграничные районы, переселяя целые города и деревни из этих регионов в Сибирь или какой-нибудь другой подлежащий освоению регион, где они начинали новую жизнь. Таким образом, вдоль европейских границ создавалась обширная пустующая территория, которую предполагалось защитить проводами под током и колючей проволокой, сделав настолько непреодолимой, насколько позволит современная техника.

Такими средствами советское правительство стремилось застраховать себя от вторжения с Запада. И в то же время оно обнадеживало европейские страны, особенно небольшие пограничные государства, у которых было гораздо больше причин бояться саму Россию. Надежно закрытые границы радовали правительства соседних стран, желающих только того, чтобы Россия оставила их в покое.

Но в Азии русские не устанавливают таких жестких ограничений вдоль границ. Конечно, границы в Азии тщательно охраняются, как и в Европе. Некоторые из наших золотых рудников расположены в пограничной зоне, и рабочие должны получать в милиции специальные разрешения, чтобы жить и работать там, и им приходится достаточно часто их продлевать. Прежде чем выдавать такие разрешения, тщательно проверяют биографии рабочих, чтобы убедиться, не входили ли они в число ограниченных в правах, которые могут быть враждебно настроены по отношению к советскому правительству.

Но русские, как охотничьи собаки, снуют в странах за пределами азиатских границ, а не пассивны, как в Европе. По шоссе, ведущему в Синьцзян и Монголию, ездят целые автопарки грузовиков. К Монголии относятся практически как к части России, разве что более благосклонно, чем к большинству советских регионов.

В этой связи один мой русский знакомый, работавший на московской трикотажной фабрике, однажды с горечью заметил, что вся продукция его фабрики отправляется в Монголию.

– Говорят, что мы должны удовлетворить потребности монголов, потому что в противном случае им может прийти в голову идея покупать товары в другом месте, – пояснил он. – Вот и посылаем монголам самое лучшее, что производит фабрика, в то время как наши люди обходятся тем, что останется.

Сталин и его соратники разработали очень ловкий прием для приспособления коммунистической партии к азиатскому империализму. Секретари партии в различных азиатских регионах, как внутри, так и за пределами советских границ, становятся главными фигурами в своих вотчинах, потому что за ними вся сила Москвы. Иногда довольно трудно определить разницу между положением коммунистических секретарей в азиатских регионах и губернаторов в довоенной России, если верно то, что я о них читал.

Два или три года назад я ехал из Москвы в Восточную Сибирь на Транссибирском экспрессе. Бойкий молодой монгол вошел в мое купе, чтобы спросить, не найдется ли у меня колоды игральных карт. У меня случайно карты оказались с собой, и он попросил их ненадолго ему одолжить. Объяснил, что жена первого секретаря ЦК коммунистической партии Монголии возвращается из поездки в Москву в этом же поезде и хочет разложить пасьянс.

Каждый день он приходил одалживать карты, так как колода оказалась единственной в поезде, и у нас завязывался разговор. Он рассказал мне, что работает у «монгольского Сталина», который постепенно становился таким же всесильным в своей стране, как Сталин в России. Объяснил, что монгольские коммунисты допустили вначале ошибку, пытаясь провести слишком много реформ, и были бы изгнаны из страны, если бы не помощь России. Но они сделали выводы из своих ошибок, и теперь народ их поддерживает. Он объяснил, например, что бесполезно пытаться изгнать буддийских священников из Монголии до тех пор, пока священников больше, чем коммунистов.

В экспрессах из Азиатской России постоянно можно встретить процессию местных партийных секретарей и чиновников, направляющихся в Москву. Они путешествуют по высшему разряду, вместе с женами и родственниками. В Москве их тепло принимают и водят в Кремль на встречу с руководителями партии и государства. Даже на американца посещение Кремля производит впечатление, можно себе представить, что думают об этом провинциальные азиаты. Они возвращаются домой, чтобы рассказать своему народу, насколько богата и могущественна Москва, и заинтересованы в разрыве с Москвой не больше, чем индийские раджи в разрыве с британскими властями.

Если эти партийные чиновники не будут ладить с Москвой, то скоро окажутся в весьма затруднительном положении. Московский процесс по делу о заговоре в марте 1938 года показал, что происходит с азиатскими коммунистическими лидерами, которые задумываются о независимости. В данном случае люди, которые на протяжении многих лет были деспотическими правителями крупных областей Азиатской России, были поставлены к стене и расстреляны. Это была обычная практика. И когда снимают главного человека в партии – первого секретаря, – вся политическая вертикаль, которую он выстроил, уходит вместе с ним. Сотни, а иногда и тысячи сотрудников теряют работу, и хорошо, если их не расстреляют, не посадят в тюрьму или не отправляют в ссылку.

За пределами советских границ, в Монголии, русские поддерживают свое влияние с помощью того же инструмента, что и в собственных азиатских регионах, – коммунистической партии. Но в Синьцзяне, насколько я знаю, нет сильной коммунистической партии. Вместо этого русские направили советников к китайскому военному губернатору Синьцзяна, который понимает, с какой стороны намазан маслом его хлеб. Он много лет сотрудничал с русскими. Они помогли ему подавить не одно восстание. Я не знаю, реформатор ли он, как советские коммунисты, но, во всяком случае, он достаточно сообразителен, чтобы привлечь русских на свою сторону.

Сталин и его сподвижники как строители империи, очевидно, ожидали, что японцы рано или поздно нанесут удар, чтобы построить на азиатском материке свою империю. На протяжении десяти лет, проведенных в России, я видел, что предпринимал коммунистический главный штаб, чтобы держать Японию в узде