Безжалостные боги - Эмили А. Дункан

– Он вел себя довольно странно в последнее время, да?

– Простите, но кто вы? – поинтересовалась девушка.

– А этого маленького представления, – Катя указала на дверь, – оказалось недостаточно? Меня зовут Екатерина. Но друзья зовут меня Катя…

– Разве мы друзья? – спросила девушка.

– А разве нет?

– Остия, – произнес парень с неодобрительными нотками в голосе.

– Царевна этой холодной и ужасной страны к вашим услугам. – Катя изобразила нечто похожее на поклон, не вставая со стула и не убирая ног с тумбочки.

Транавийцы обменялись взглядами.

– Но разговор не об этом! Серефин! В последнее время он ведет себя странно, а его больной глаз выглядит непривычно, да?

– Да, – ответила Остия.

Ее изуродованную шрамами глазницу не прикрывала повязка, а черные волосы выглядели так, будто она сама остригла их тупым кинжалом.

Парень – Кацпер, если верить донесениям, – нахмурился и, скрестив руки на груди, прислонился спиной к стене рядом с окном.

– Интересно. И это началось после того, как его убил отец, да? – спросила Катя.

Кацпер вздрогнул.

Катя махнула рукой.

– У нас хорошие шпионы. А вы, славки, просто мельница слухов.

– Почему ты спрашиваешь? – встряла Остия.

– Я не славка, – пробормотал Кацпер.

Катя решила приберечь это откровение на потом.

– Столкнувшись с Серефином, я ощутила эту странную ауру, окружавшую его. И теперь пытаюсь понять, может ли это принести пользу.

– Пользу чему? – выпалил Кацпер.

Ну, из них двоих он явно оказался более враждебно настроенным.

– Мне, как и всем остальным, хочется, чтобы эта война закончилась. Но я не обладаю такими возможностями, – призналась она.

– Но твой отец…

– Он не желает заключать перемирия. Его интересует лишь полная капитуляция, – сказала Катя. – А ведь с каждым годом угроза нападения войск Аеции все реальнее. Но, – она махнула рукой, – девиз отца: «Победи или умри». – Она помолчала с мгновение. – Боги, я не стала бы говорить это вам просто так.

– Где Серефин? – спросил Кацпер.

– Он появится здесь к окончанию нашего разговора. Он жив… Ну, скорее всего, жив. Если мои предположения хоть немного верны, он еще жив.

Кацпер напрягся.

Когда Катя впервые увидела короля Транавии, то сразу поняла, что с ним что-то не так. До нее доходили слухи, что наследник Мелески пристрастился к алкоголю – он определенно напился, ну, или только пытался это сделать, когда она появилась, – но дело оказалось не только в этом. В его глазах виднелся знак божественного касания. Ей захотелось добыть доказательства, и она их получила. И наверное, убей она Серефина здесь, это положило бы конец войне. Вот только в Транавии властью владели и Стервятники, а они с каждым днем становились все большей и большей проблемой. Черного Стервятника необходимо уничтожить, чтобы остановить еще и его орден, а раз транавийский король тоже хотел его смерти, то Катя решила, что они смогут найти общий язык.

Серефин чуть задержался. Миломир практически втолкнул его в комнату. Его разрезанная рубашка оказалась расстегнута, демонстрируя довольно искусные, на взгляд Кати, порезы на груди. Вдобавок к ним на его лице красовались грязь и кровь.

При виде своих друзей он застонал и шагнул к ним, но чуть не упал на подгибающихся ногах. В мгновение ока Кацпер оказался рядом и сжал его руку, удерживая своего короля в вертикальном положении. Серефин замер на мгновение, затем скользнул рукой по щеке Кацпера и, отступив назад, повернулся к Кате. В его руке сверкнул кинжал.

– Ох, какая же я глупая! Как я могла о нем забыть?

– Что. Ты. Сделала? – приставив клинок к ее горлу, выдавил он сквозь стиснутые зубы.

Катя молча разглядывала его лицо. Просто ни один из слухов, которые передавали шпионы из Гражика, не объяснял его состояние. Она надеялась, что ритуал прольет свет на произошедшее с ним, но все еще сомневалась в его результатах.

К тому же он знал клирика! А Катя уже несколько месяцев безуспешно пыталась отыскать ее.

Она пристально вглядывалась в глаза Серефина, которые вдруг стали цвета полуночного неба с мириадами звезд вместо зрачков.

– Велес, да? – поинтересовалась она. – Тебя поймал падший бог.

Серефин моргнул.

– Большинство уже и не помнит о нем, – продолжила она.

– Но не ты, – сказал он спокойным голосом.

– Не я.

Серефин поморщился. Он рассматривал ее, рассеянно поглаживая пальцами раны.

– Ты хоть понимаешь, насколько это больно?

Катя пожала плечами.

– Уверена, ты испытывал нечто похуже.

– Это точно, – поддакнул Кацпер.

Серефин обиженно покосился на него, а затем медленно убрал кинжал за пояс брюк.

– Чего ты хочешь? – спросил он.

– Окончания войны, богатства и славы без каких-либо усилий, вызывать восхищение у большинства людей?

Он осторожно опустился на край кровати рядом с Остией.

– Но, думаю, с войной будет разобраться проще всего, – наконец становясь серьезной, сказала она. – Если бы, сидя здесь с тобой, я могла положить конец войне, то так и сделала бы. Вот только это ни в твоей, ни в моей власти.

– Ну, формально я обладаю такой властью. Но, кровь и кости, не спрашивай меня о перемирии, – простонал он. – Я уже несколько месяцев безуспешно пытаюсь уговорить вас выслушать меня. Так что дело не во мне.

Она покачала головой. Катя не обладала никакой властью, и судя по тому, что Серефин оказался посреди Калязина, ему тоже мало кто подчинялся. Так что ни ее, ни его смерть не имели никакого смысла. Хотя мысль об убийстве короля Транавии очень нравилась Кате. Она любила драматические сцены, но сами убийства доставляли ей мало удовольствия. Если последнее вызывало первое, то она могла пойти на это, но трудно найти что-то драматичное в убийстве законного короля Транавии в крошечной калязинской деревушке на окраине леса Дозвлатеня.

– Зачем ты пришел сюда? – спросила Катя.

Серефин откинулся на одну руку, явно не желая отвечать ей. Но она умела ждать при необходимости.

– Велес? – предположила она.

– А ты? – медленно кивнув, поинтересовался он.

Что ж, ответ на этот вопрос дать оказалось намного труднее. Официально Катю отправили на фронт. А на самом деле увезли в военный лагерь подальше от военных действий. И там она просто умирала от скуки. Но затем объявились Стервятники, и в одночасье орден, в который она вступила из любопытства еще в тринадцать лет, стал необходим на поле боя, что полностью разогнало скуку.