Золотой плен - Хизер Грэм

— Итак, — сказал он мягко, — ты проснулась. И ты выглядишь отдохнувшей.

Он отвернулся от окна, скрестив руки на груди и упершись ногой о скамейку.

— Мы можем поговорить.

— Поговорить? Теперь, мой лорд? — она печально усмехнулась. — Ты не желаешь слушать меня. Мне нечего тебе сказать.

— Мне казалось, что теперь ты что-нибудь осознала.

Она решила отражать его выпады, оставаясь сдержанной и спокойной, соперничая с ним в холодности и не замечая содроганий своего сердца.

— Я пыталась все тебе объяснить. Ты не счел нужным выслушать меня и определил наказание, не подумав о справедливости и законности. Ты приговорил меня, и я никогда не забуду… как ты заковал меня и безжалостно тащил по дороге, так же как и я тебя в тот день около Карлингфордского озера.

— Как жестоко я с тобой обошелся, леди? Я уверен, что ты ничего не почувствовала. Я следил, чтобы ты не пострадала серьезно. Просто тебе преподали урок справедливости и покорности.

— Урок! Ты не имеешь права…

— У меня есть все права! Я получил эти права, когда женился на тебе!

Разочарование внутри нее перерастало в бешенство. Как страстно она желала ударить его, выколотить наглость и презрение из его гранитного тела… И, кроме того, ей хотелось прикоснуться к нему, почувствовать, как напрягаются его мускулы под ее пальцами, прислониться к его шее, вдыхая чистый мужской запах.

Ее пальцы сжались, и она зашептала язвительно:

— Ты идиот, король дураков! Тебя называют мудрым и милосердным — а ты даже не хочешь узнать правду. Если ты не слушаешь меня, викинг, пораскинь своими мозгами! Что, если бы я хотела твоей смерти, дорогой муж! Я бы нашла другой способ и не стала бы рисковать жизнью моих братьев, отца и кузена!

Его брови слегка приподнялись. Кроме этого, он не выказал своим видом, верит он ей или нет.

— Эрин, ты знала, что мы разделились с твоим отцом.

— Да, я знаю это теперь, потому что ты сказал мне.

— Ты просишь поверить, что просто ошиблась и приняла бандитов за ирландцев из Мита?

— Да.

Он продолжал смотреть на нее, и Эрин почувствовала, что должна сказать еще.

— Они и были ирландцы, ты видел. Я думала, что бандиты — это датчане или скандинавы.

— Наконец-то ты сказала то, во что я могу поверить: ты была уверена, что все разбойники в большинстве своем викинги. Однако, Эрин, я тебе скажу следующее: ты говоришь, что встретилась с ирландцами. Это не так! Мертвецы, лежавшие на скалах и на берегу, были по большей части викингами, а не ирландцами.

У Эрин перехватило дыхание.

— Нет, этого не может быть.

— Но это так.

Она почувствовала, будто ее сжимает и душит стальной пояс.

— Но они приветствовали меня по-ирландски, они носили ирландские кожаные передники, они говорили о Мите, а король Мита — союзник моего отца…

Олаф перебил ее, в его голосе слышалось отвращение.

— Эрин, ты обижаешь меня. Ты хочешь, чтобы я поверил в твою глупость, хотя я знаю, дорогая жена, что ты хитра как лиса.

Он гордо и медленно прошествовал через комнату, наклонился к ней, пригвоздив ее взглядом.

— Ты угрожала мне пытками, смертью, адом, вечными муками, когда мы встретились, принцесса. В брачную ночь ты пыталась убить меня. И теперь я снова подвергся нападению с твоей стороны. И я должен поверить, что у тебя были другие намерения? С подлыми низкими бандитами, атаковавшими нас, было несколько ирландцев. Но я не верю, что тебя интересовала национальность людей, которых ты вела против нас. И как легко было привести их! Как легко твои враги попали в ловушку! Знаменитая Золотая Амазонка-и принцесса Тары, прекрасная дочь Аэда, повенчанная с отвратительным викингом! Ты, должно быть, была в приподнятом настроении, размышляя, как станешь вдовой.

— Ты не прав! — крикнула Эрин, чувствуя, как внутри у нее все дрожит. Он часто был мягок, даже в гневе Волк редко бывал жесток. Но теперь он презирал и ненавидел ее.

— Чего ты хочешь?

Дрожь, охватившая ее, не поддавалась контролю. Она начала моргать, чтобы удержать слезы.

— Ты не можешь поверить мне! — выкрикнула она.

— Поверить тебе? Даже если бы ты была связана и с кляпом во рту, ирландка, я бы не поверил тебе. Слишком много раз моя спина подвергалась опасности.

— Ты не имеешь ни малейшего желания прислушаться к моим словам, — выдохнула она тяжело, схватив свою пуховую подушку в красивом вышитом чехле и, прижимая ее к груди, как бы отгородилась от него барьером. — Думай, что хочешь, и оставь меня в покое.

Он подошел к ней и выдернул подушку.

— О нет, ирландка! Мы еще не закончили наш разговор. Я хочу услышать еще кое-что об этом. Мне нравится эта история. Как, если ты не была в сговоре с этими бандитами, ты узнала, что они нам угрожают?

— От Сигурда! Я спустилась вниз за элем. Меня мучила жажда. Я услышала его разговор с начальником стражи.

— Я разговаривал с Сигурдом. Он уверил меня, что никогда не говорил тебе об этом. Он боялся, что ты будешь волноваться. Забавно, не так ли?

— Сигурд не видел меня, — нетерпеливо ответила Эрин, считая, что муж совсем ее не слушает. — Я стояла на лестнице, потому что не знала, что мне делать.

Она испугалась, когда он поднялся, повернулся к ней спиной, поглаживая бороду, и отступил на несколько шагов.

— Когда ты ждешь ребенка?

Дрожь поднялась в ней снова, когда она поняла, почему он спрашивает.

— Вероятно, ты сам можешь подсчитать, мой лорд. Он обернулся и взглянул ей в лицо.

— Да, — сказал он сухо, — я могу.

— Ты ведь знаешь, что ты отец моего ребенка.

— Что я знаю, Эрин, так это то, что ты делаешь все, чтобы досадить мне. Но я все же верю, что ты носишь моего ребенка. За тобой хорошо смотрели, пока меня не

Было. Тебе повезло, принцесса, что твои мечты о мести теперь отдалены. Если бы ты не была беременна, тебя посадили бы в темницу, и ты променяла бы на нее эту постель, обманув мое доверие.

— Смотрели хорошо… променяла бы… Ублюдок! Я тебе не принадлежу! — Эрин забыла о всяком здравом смысле и самообладании. Она набросилась на мужа с рычанием, как будто ее катапультировали с постели, и вцепилась в него ногтями, как безрассудное дикое существо, забарабанив по нему кулаками.

Олаф поразился, откуда у его слабой жены было столько сил и энергии, чтобы наброситься на него. Но потом подумал, что это не так уж и удивительно, если даже такие крепкие мужчины, как ее братья, говорили, что весьма трудно победить ее в сражении на мечах. Его гнев и преимущество от того, что он полжизни провел в боях, дали ему возможность легко победить ее на скалах, когда он сражался с амазонкой, но теперь, застигнутый врасплох, он с удивлением обнаружил, что одними лишь кулаками она нанесла ему много сильных ударов.