Мышление разведчика. Почему одни люди видят все как есть и принимают правильные решения, а другие — заблуждаются - Джулия Галеф

«Привет, спасибо! Я то же самое думаю о ваших статьях», — ответил Люк.

После этого обмена сообщениями прошло десять лет. Сейчас мы обручены и собираемся пожениться.

Вы можете выбирать для себя ролевые модели

Если вы стремитесь выработать в себе какое-либо положительное качество, то наверняка сможете назвать по крайней мере одного человека, который обладает этим качеством и мотивирует вас к тому же. Честолюбивый предприниматель может напоминать себе о других предпринимателях, которые работали по 18 часов в сутки, питались дошираком и устроили производственный цех у себя в гараже. Когда предпринимательница падает духом, она вспоминает эти примеры, и они вдохновляют ее на дальнейшие усилия. Родитель, желающий быть терпеливым с детьми, припоминает своих собственных родителей, бабушек и дедушек, учителей или других взрослых, изумительно терпеливых по отношению к нему маленькому.

То же самое относится и к мировоззрению разведчика. Люди, которые лучше других владеют им, часто в разговорах благодарят за это ролевую модель — человека, о котором помнят и с которого брали пример. В сущности, когда я выбирала истории для книги, то преследовала и такую цель: старалась не только показать, чем может быть полезно мировоззрение разведчика, но и объяснить, почему люди считают его замечательным, осмысленным и вдохновляющим.

Разных людей вдохновляют разные вещи. Советую вам сосредоточиться на людях, воплощающих один из аспектов мировоззрения разведчика, наиболее привлекательный для вас. Может быть, это умение держать свою идентичность под контролем, не позволяя ей раздуваться, и ориентироваться исключительно на результативность своих действий, как ученые-любители во время кризиса, связанного со СПИДом. Их историю я узнала от Дэвида Комана-Хайди, главы Гуманной лиги. Дэвид пересказывает ее другим сотрудникам лиги, чтобы у них была ролевая модель, чтобы они знали, как именно должен выглядеть активизм. «Для меня это вдохновляющий, идеальный пример, — сказал мне Коман-Хайди. — Я считаю, что именно в таком духе должны действовать активисты: мы будем сталкиваться с препятствиями, мы будем оказываться не правы, будем терпеть поражения… Но нам надо постоянно держать в голове трезвую оценку: что именно принесет больше всего пользы».

Возможно, вас вдохновит умение разведчика спокойно существовать в условиях неопределенности. Джулиан Санчес — писатель и старший научный сотрудник Института Катона в Вашингтоне. Еще в университете он взял интервью у знаменитого философа-политолога Роберта Нозика, которое оказалось для Нозика последним: в 2002 году он умер. Эта беседа произвела глубокое впечатление на Санчеса.

Большинство философов, чьи труды Санчесу довелось читать, агрессивно отстаивали свое мнение. Они стремились заставить читателя согласиться с их выводами, для чего сами выдвигали все потенциальные возражения и не оставляли от них камня на камне. У Нозика подход был другим. «Прорабатывая какой-нибудь вопрос, он звал слушателя с собой в путь, — вспоминал Санчес. — Он не пытался скрывать сомнительные или неясные моменты. Часто он уходил куда-то вбок, по касательной, или поднимал вопросы лишь для того, чтобы признаться: он не может ответить на них полностью»[245]. Нозик как будто говорил: «Мне не нужно казаться уверенным — потому что, если я точно не знаю ответа, его не знает никто».

Это уверенное отношение к неопределенности Санчес теперь держит в голове в качестве ориентира, когда сам пишет о технологии, конфиденциальности и политике. «Нозик подпитывает мое эстетическое чутье — ощущение, что с интеллектуальной точки зрения человек, подлинно уверенный в себе, может обойтись без полной уверенности в окружающем мире», — сказал мне Санчес.

Возможно, больше всего вас вдохновит перспектива набраться мужества и взглянуть в лицо действительности как она есть. В седьмой главе я рассказала про Стивена Каллахана, который много недель провел на плоту после кораблекрушения: самообладание помогло ему строить планы на случай, если дела примут неудачный оборот, и принимать оптимальные решения при выборе из нескольких равно неприятных возможностей. Сохранять самообладание Каллахану помогла в том числе и ролевая модель: он брал пример с другого потерпевшего кораблекрушение, с Дугала Робертсона, который смог выжить сам и сохранить жизнь своей семье, когда в 1972 году их корабль перевернулся в открытом море.

Мемуары Робертсона «Sea Survival» («Выживание в море») — одна из немногих вещей, которые Каллахан позаботился спасти с тонущего корабля. Книга стоила недорого. Но за недели, что Каллахан провел на спасательном плотике, она оказалась для него поистине бесценной — не столько из-за практических советов по выживанию, сколько из-за эмоциональной поддержки[246]. Робертсон особо подчеркивал, как важно принять реальность этой новой жизни — жизни потерпевшего кораблекрушение, а не цепляться за слабую надежду, что тебя спасут. Каждый раз, когда мимо плота Каллахана проходил корабль — до боли близко, но все же слишком далеко, чтобы его заметить, — Каллахан вспоминал слова Робертсона: «Спасение придет как долгожданный финал вашего путешествия к выживанию».

Меня вдохновляют все эти грани мировоззрения разведчика: умение предпочесть результаты укреплению своей идентичности; уверенность в неуверенности; мужество, позволяющее взглянуть в лицо истине. Но если бы меня попросили назвать один аспект, вдохновляющий сильнее всего, я назвала бы идею интеллектуальной честности — стремление к тому, чтобы истина победила, и способность поставить этот принцип превыше собственного эго.

Думая об интеллектуальной честности, я в первую очередь вспоминаю историю, которую рассказывает Ричард Докинз; она произошла в его студенческие годы, когда он изучал зоологию в Оксфорде[247]. В то время среди биологов шла ожесточенная дискуссия по поводу внутриклеточной структуры, которая называется «аппарат Гольджи». Действительно ли она существует, или это иллюзия, созданная нашими методами наблюдения?

Однажды на кафедру прибыл молодой ученый, приглашенный из США, и прочитал лекцию, в которой привел новые, убедительные доказательства, что аппарат Гольджи существует на самом деле. Среди слушателей находился один из самых уважаемых зоологов Оксфорда, пожилой профессор, известный сторонник теории, что никакого аппарата Гольджи на самом деле нет. Поэтому, конечно, на протяжении всей лекции все слушатели косились на профессора и думали: «Как он это воспринимает? Что он скажет?»

Когда лекция закончилась, пожилой оксфордский профессор встал с места, подошел к кафедре и пожал руку приезжему со словами: «Дорогой коллега, позвольте поблагодарить вас. Все эти 15 лет я ошибался». Аудитория разразилась аплодисментами.