Стальные боги - Замиль Ахтар

Мы с Джаузом по-дружески засмеялись. Он занял место слева от золотого трона.

Приходили и уходили паладины. Они опускались на колени, держа головы прямо, и прикладывали ладони к сердцу. Я говорил им:

– Либо вы со мной, либо с императором.

Многие дрожали при мысли об этом, другие мрачнели. И все же большинство смотрели на меня без колебаний во взгляде. Я провел черту, и все люди в городе должны были выбрать сторону еще до конца дня.

В тронный зал прохромал Эдмар. Джауз заменил его раздавленную ногу костылем, а меч – тростью. Таким теперь стал мой лучший воин.

Прежде чем он заговорил, я сказал:

– Молю ангелов, чтобы они сотворили с тобой такое же чудо, как и со мной.

– Мне не нужна нога, чтобы преклонить колено, Великий магистр. Ты знаешь, что мое сердце с тобой. Даже с деревянной ногой я могу метать ножи лучше, чем кто-либо.

– Займи свое место рядом со мной, – сказал я. – Ты среди благословленных.

Звон колокола отметил полдень. Трон завибрировал от топота солдат, поднимающихся по лестнице. Вошел Зоси в сияющих сине-золотых пасгардских доспехах. За ним следовали пятьдесят паладинов в черно-красных. Он снял шлем и опустился на колени.

– Прости меня, Великий магистр! Тебя избрал Архангел, благословив чудесами, которых я не могу понять.

– Так пойми их. – Я подошел к своему помощнику, сжав черную ладонь в кулак. – Либо ты со мной, либо с императором. Выбирай, Зоси из Пасгарда.

– Мы должны прийти к соглашению. – В его глазах стояла паника, а голос стал хриплым. – Брат не может сражаться с братом. Трудно найти грех хуже братоубийства.

– Конечно. – Я вернулся на золотой трон. – Император может признать мой брак с принцессой Селеной, объявить меня наследником и вернуться в Гиперион. – Я раскинул руки, словно хотел обнять весь мир. – И все будет хорошо.

– Великий магистр, все сказанное соответствует твоим заслугам. – Зоси мрачно посмотрел на меня, как отчаявшийся ребенок. – Позволь мне передать ему твои условия.

– Я уже это сделал. К завтрашнему дню мы узнаем его ответ.

В этот момент Зоси было тяжелее всех. Если бы меня заставили выбирать между Элли и Архангелом, даже не знаю, кого бы я выбрал. А стоящему на коленях Зоси пришлось выбирать между кровными сестрами и названым братом. Если бы я мог найти веревку, чтобы спасти его, то обвязал бы ее вокруг талии и вытащил его из этой ямы. Но этот день не годился для добрых дел.

– Сегодня каждый из вас должен выбрать, – сказал я. – Михей Железный или император Иосиас. Кого ты поддержишь?

– Ты – мой брат, отныне и до скончания времен. – Зоси приложил руку к сердцу. – Я всегда на твоей стороне.

– А я слышал другое, Зоси. Но дам тебе шанс доказать свою верность. – Я ткнул новым пальцем из черного металла в потолок. – Ступай на Ангельский холм. Приведи мою милую жену и изменника патриарха.

– Я все сделаю, брат, как ты приказываешь.

Зоси вышел из дворца, сжимая пасгардский шлем, и его воины последовали за ним.

Многие паладины опускались на колени и давали клятву верности. Но пришли не все. Похоже, некоторая часть дезертировала. Беррин считал, что таких десять тысяч; они забрали оставшиеся корабли и отплыли обратно в Крестес, пока я был в забытьи.

В тронный зал вбежал запыхавшийся Беррин.

– Как ты приказал, Зоси пошел на Ангельский холм, – сказал он, отдышавшись. – Он вел переговоры с патриархом, а потом…

Беррин замолчал. Несколько раз покашлял.

– Что потом?

Он откашлялся с влажным бульканьем.

– Пошел к морским стенам.

– Так, значит… Зоси придумал предательский план. – Я встал и тут вспомнил, что обнажен. – Вы все узнаете, чем заканчивается измена.

Беррин принес мое боевое облачение и доспехи. Я надел их, глядя на изображения ангелов на стенах. Цессиэль находилась у окна, с девятью крыльями на каждой стороне и четырьмя глазами в форме ромба. Малак – за троном, шесть его ног напоминали паучьи лапы. Он был источником власти и наблюдал за правителями своим паучьим глазом. Принципус был закончен лишь частично; ангел огня и правосудия выглядел как медуза без щупалец.

С мечом у пояса я снова ощутил себя полководцем. Я выбрал двадцать паладинов с суровыми, как гранит, лицами, смотрящими на меня преданно, без тени колебания. Беррин тем временем занял золотую кушетку, чтобы принимать вместо меня клятвы в верности. Каждому предстояло принести эту клятву.

Меня печалило, что Ангельский холм стал убежищем для безбожников: так было, когда я взял Костани. За щитом святости прятались шарлатаны, считая себя достаточно сильными, чтобы остановить меч правосудия. Но фальшивая набожность – это иллюзия. Правосудие срезает ее, как меч вспарывает ткань.

Я вышел на улицу. Какой прекрасный день для сражения! На ясном небе царило солнце. Вместе с двадцатью паладинами я поднялся по ступеням Ангельского холма, чувствуя себя лучше, чем когда-либо. На вершине я окинул взглядом город. Улицы были пусты, народ прятался в своих лачугах. Стены тоже пустовали. Если бы сирмяне узнали о нашем противостоянии, то наверняка захватили бы город. Но я решил, что скоро он опять станет моим.

Когда я ступил на площадь у храма, мимо просвистела пуля – предупредительный знак от одного из десяти паладинов, охраняющих дверь. Я шел вперед как ни в чем не бывало.

– Вам выбирать, братья, – сказал я. – Поддержите меня, принесите клятву верности и отойдите в сторону. Иначе окажетесь среди мертвых и потерянных душ.

Они переглянулись в ожидании, как поведут себя остальные. Верные мне рыцари, стоящие позади меня на ступенях, вытащили аркебузы. Я оказался на линии огня. Тянулись тревожные секунды. А затем первый паладин упал на колени и приложил правую руку к сердцу.

– Я с тобой, Михей Железный!

Следующий последовал его примеру. Другие паладины тоже опустились на колени, но некоторые убежали через дверь храма.

Я отдал меч воину позади меня.

– Не входите, – велел я. – Я не оскверню святое место крестеской кровью.

Я вошел через двойные двери, вооружившись уверенностью, что уже победил.

Патриарх сидел в кресле на помосте, с паладинами по бокам. Пока я шел по тому же залу, в котором две недели назад женился, другие рыцари целились в меня из аркебуз со второго этажа. Прежде чем я приблизился, телохранители патриарха встали в стену, выставив черные щиты, чтобы преградить мне путь.

– Я пришел без оружия, – сказал я, – не считая убежденности, что со мной обошлись несправедливо. Ты обошелся, патриарх Лазарь.

Его паладины отошли чуть в сторону. Патриарх сидел на кресле