Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Эрих Редер

Я счел себя обязанным лично принять в Киле этот колокол, продемонстрировав не только мою признательность, но мое стремление к установлению дружеского взаимопонимания между двумя нашими странами и их флотами. Наш новейший «карманный» линкор «Адмирал граф Шпее» участвовал в международном смотре в Спитхеде[47] по случаю коронации короля Георга VI в 1937 году. Во время коронации короля в Вестминстерском аббатстве германские вооруженные силы в целом представлял фельдмаршал фон Бломберг, а адмирал Отто Шульце, один из подводных асов Первой мировой войны, был специальным представителем военно-морского флота.

За два года, прошедшие со времени подписания морского соглашения, наш военно-морской флот приметно вырос. В октябре 1936 года фельдмаршал фон Бломберг торжественно окрестил новый «Шарнхорст». Двумя месяцами позднее на воду был спущен «Гнейзенау», которому дал имя командующий сухопутными силами генерал барон фон Фритш.

Но когда в Гамбурге, на верфи компании «Блом и Фосс», был спущен на воду наш новый тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», речь при спуске произнес уже я. Я говорил об этом выдающемся командире, а моя жена нарекла его именем новый боевой корабль. Для меня, как и для всего личного состава флота, было само собой разумеющимся, что наш новый тяжелый крейсер должен носить имя этого великого моряка. Никого из вышестоящих руководителей я не уважал так, как этого простого, искреннего и бесстрашного адмирала, который всегда, даже в самых отчаянных ситуациях, сохранял самообладание. Будучи в течение почти пяти лет начальником его штаба, я смог близко узнать его, как в повседневной обстановке, так и в минуты смертельной опасности. И я всегда восторгался присущим ему качеством истинного лидера – в самый напряженный момент, выслушав все советы, он сам принимал решение и нес за него всю меру ответственности.

Несмотря на быстрый рост флота, мы никогда не испытывали необходимости как-либо отклониться от тех принципов боевой подготовки и обучения личного состава, с которыми мы начали наше послевоенное возрождение. На главном месте стояли дисциплина и мораль, повышение уровня боеготовности. Все остальное рассматривалось как вторичное.

Исходя именно из этого принципа, военно-морское оперативное управление и бюджетный отдел при содействии технических отделов и административного управления составляли предварительную таблицу задач и приоритетов, а затем я принимал окончательное решение, всегда стараясь достичь максимального эффекта для флота даже при ограниченных средствах.

Все наши решения должны были учитывать множество факторов. При выборе типа корабля, например, на первое место выходили вопросы чисто оперативного порядка: задачи, для выполнения которых предназначался этот корабль, и качества, которыми он должен при этом обладать. Также важными факторами были внешнеполитическая ситуация и относительная мощь других флотов. Когда все эти моменты были определены, наступало время технических специалистов решать, какие именно требования технического порядка должны быть приняты во внимание и до какой степени они могут быть удовлетворены. Окончательное решение могло быть принято только лицом, ответственным за всю службу и развертывание ее сил во время войны.

Но военно-морской флот состоит не из одних только кораблей. Необходимы люди, умеющие управлять ими, необходимо оружие, боеприпасы, продовольствие, горючее и другое снаряжение для их обслуживания и работы на них. Горючее, по сути, может быть решающим фактором в сфере тактики и стратегии.

В области вооружения все большее значение приобретала минная война. Все участвовавшие в Первой мировой войне страны применяли мины. Противники старались заблокировать минами наши фарватеры и выходы из портов, которые нам приходилось часто протраливать. В свою очередь мы ставили мины как во вражеских водах, так и у нашего побережья в качестве оборонительных преград.

Британский флот дал новый толчок минной войне, начав применять новый тип мин, которые он стал ставить у побережья Фландрии летом 1918 года. До этого мины обычного типа ставились на якорях таким образом, чтобы они скрывались под водной поверхностью неглубоко и срабатывали бы, когда вражеский корабль касался их своим корпусом. Эти же новые британские мины размещались на морском или речном дне и срабатывали лишь под воздействием магнитного поля корабля, проходившего над ними. Магнитное воздействие было эффективным только на ограниченном расстоянии, а потому эти мины могли быть использованы лишь в весьма неглубоких прибрежных водах, то есть в условиях, как нельзя лучше подходящих для побережий Северного моря и Балтики.

После войны мы поняли, что не уделяли минной войне того внимания, которого она заслуживала. Поэтому не позже начала 20-х годов в составе флота появилась группа изучения и разработки оружия для минной войны. Я предоставил этой группе полную свободу поиска, лишь время от времени позволяя себе устанавливать ей общие задачи.

Значительный прогресс был достигнут в совершенствовании наших собственных магнитных мин. Их взрыватели были весьма чувствительными, но другие проблемы, такие, как создание действенного оборудования для траления магнитных мин, еще требовали своего решения. В качестве минных тральщиков мы использовали главным образом катера класса «М» водоизмещением от 500 до 600 тонн, конструкция которых базировалась на прекрасно оправдавшем себя в Первую мировую войну проекте тральщиков. В 1929 году мы разработали большой минный тральщик водоизмещением от 100 до 150 тонн – так называемый катер серии «R», – который оказался столь успешным как для траления мин, так и для других целей, что мы со временем построили более 400 катеров этого класса. Разработанный же проект скоростного минного тральщика под названием «сторожевик эскорта» водоизмещением 700 тонн в серию не пошел из-за несоответствия требованиям.

В 1933 году был сформирован второй дивизион минных тральщиков в составе командования минных тральщиков, начальник которого отвечал за все работы по расчистке от мин. Мы взяли себе за правило выбирать командующих силами минных тральщиков и командиров дивизионов из числа офицеров, имевших солидный опыт службы на тральщиках. Это позволяло не только использовать их громадный опыт в подобного рода службе, но и положить начало «традициям тральщиков». После возвращения к обязательной воинской повинности, для боевой подготовки на эти корабли направлялись также и офицеры-резервисты, а личный состав из числа резервистов проходил на них краткосрочные сборы. Эти мероприятия дали богатый резерв подготовленного личного состава для призыва в случае войны, когда в качестве вспомогательных тральщиков использовались также гражданские суда – рыбные траулеры и люггеры.[48]

Каждый год мы проводили большие учения, посвященные постановке минных заграждений и тралению мин, причем корабли работали в условиях, максимально приближенных к боевым. Я лично присутствовал на одном из таких учений, проведенных в Гельголандской бухте в июне 1939 года, и посетил каждый из участвовавших в них катеров, чтобы продемонстрировать их участникам, что высшее военно-морское командование считает их работу чрезвычайно важной.