Огонь и вода - Салма Кальк

Ссора с Катрин, авария Анриетты, примирение с Катрин, Жозефин. Ещё Серый, красавчик, чуть белого пса не порвал, он может, как понимал Рыжий.

И это ещё на работе всё было достаточно прилично на этой неделе! Обычно неприятности и неожиданности ходят стаей и сбиваются в кучу при малейшей возможности.

Но вдруг  полоса невезения закончилась? И дальше будет только лучше?

Его Фиалочка вернулась. И под её руками квартира почти мгновенно превратилась из свинарника в приличное жилище, кто б знал, что принцессам подвластна бытовая магия! Но она как-то очень ловко всё привела в божеский вид, и на его предложение запустить в комнату пылесос только посмеялась. Ему осталось разве что убрать с балкона последствия пьянства, да заказать ужин, чтоб привезли.

Правда, когда пришла Фина, точнее, когда оказалось, что за дверями лифта Фина, он дышать забыл. Потому что если Катрин снова что-нибудь подумает только потому, что Фина знает сюда дорогу…

Но девушки как-то очень лихо между собой договорились. И вообще нашли какие-то интересы, с Рыжим никак не связанные. Он ничего не понял, но увидел – что пронесло. Не то, чтобы он чувствовал какую-то вину за визит Фины, но – нужно время, чтобы всё устаканилось. А потом он познакомит Фиалочку с Теей, и ещё с кем-нибудь, и пусть она сама видит, что они для неё никакой угрозы не представляют.

Правда, Серый решил, что Босс представляет для него угрозу. И Рыжий едва успел его тормознуть, а то б порвал. Чёрт побери, его окружают ревнивцы, которые боятся его потерять? И что прикажете с ними делать, чтобы не беспокоились?

Пока работал рецепт – хватать и гладить. И Серого, который обиженно сверкал глазами из-под стула на кухне. И Фиалочку, которая куда-то звонила и не дозвонилась, а потом оказалось – своему отцу.

Плевать на весь окружающий мир, а сейчас – на балкон, на диван, есть, пить и смотреть на ночной город. И целоваться. И пытаться охватить её всю – и мерцающую в темноте ночи кожу, и сияющие глаза, и слова, и вздохи, и трепет. И пусть дальше будет только лучше.

Ночной сон был ярким, как фильм, и древний ещё не маршал Годфри в нём был уморительно юным и уморительно влюблённым. Впрочем, а чего это он себя в старики записал? Вроде бы, тридцать два – ещё вполне себе молодость, нет? Но тот Годфри на десяток лет моложе, а каким был он сам в двадцать два? Если бы жизнь столкнула его с совсем юной особой, на которой нужно было бы жениться, а она бы шарахалась от него, как от чудовища из сказки? Рыжему было очень интересно, как вывернется предок. Потому что очень уж отличается та жизнь от сегодняшней, ни в глаза лишний раз не посмотришь, ни за руку не возьмёшь, ни обнимешь. Поухаживать толком и то, по ходу, нельзя. Видимо, он будет это делать уже после свадьбы? Когда никто его Катрин не будет караулить и указывать ей, как себя вести?

А тут и день настал, и нынешнюю Катрин уже очень даже караулили. Она сидела на кровати с телефоном в руках и договаривалась о встрече с отцом, его высочеством Луи, королём магической промышленности и чего-нибудь ещё.

Вообще с этим королём бы поговорить. В других обстоятельствах Рыжий бы сообщил ему своё ценное мнение о том, почему так случилось с Анриеттой, и почему Жиль парой недель раньше попал в подвал, и про Катрин бы тоже кое-что сказал. Другое дело, что, как говорится, С – субординация, и Луи де Роган плевал на его, Рыжего, ценное мнение с высокой ветки. Вот если б кто другой, кого он уважает – а никто другой с этой троицей принцевых деток не знается. Впрочем, поглядим.

Подняться, умыться, сварить арро, отрезать по куску воздушного торта, принесённого вчера Финой – и можно ехать. Никаких машин сегодня, едем на мотоцикле, и Фиалочка вроде бы не против, хоть и напряжённая вся после разговора с отцом. Ничего, хорошая моя, переживём. Всё перемелется – как-нибудь.

С сегодняшней дежурной медсестрой Рыжий тоже был знаком – её звали Тина, она училась на целительском и в выходные дежурила в госпитале. Её матушка Алекс возглавляла отделение неврологии и однажды, пару лет назад, приводила Рыжему башку в порядок после серьёзной травмы. Правда, та травма получилась в ходе выполнения некоей важной задачи, но от того не легче. Было тогда, сейчас-то всё в порядке.

Тина проводила Рыжего и Катрин в палату Анриетты. Там было что-то вроде приёмной – с туалетом и шкафом для одежды и обуви, и была приоткрыта дверь внутрь. Оттуда доносился хорошо поставленный голос – его обладатель, по ходу, в жизни говорил много и охотно.

- Конечно же, я всё выяснил, и всё оплатил. И штраф, и ремонт той фуры, которую ты повредила своим ненадёжным транспортным средством. Вот его ремонтировать я не собираюсь, и рекомендую тебе продать его на запчасти – надеюсь, ты убедилась, что на дороге тебе делать нечего. Будешь ездить с водителем. Я распоряжусь забрать из квартиры матери твои вещи.

- Тебя не пустят в квартиру, - сообщила Анриетта. – Там магическая защита. Можно войти только тем, кого я прописала в контуре.

- Ну так пропиши.

- И не подумаю, - ответила любящая и почтительная дочь. – Там мои вещи. Там мои кошки. Там реквизит для праздников.

- Какие праздники, Анриетта! Тебе нужна нормальная работа!

- У меня отличная работа. С людьми. И с детьми. Мне нравится.

- Можно найти другую работу с людьми. Благотворительный фонд. Или вот ещё Франсуа нужен человек, который будет встречаться с избирателями от его имени.

- И вешать им лапшу на уши? Сам справится, - отрезала Анриетта.

- Ты несправедлива к брату и его работе, - ответил принц, как ни в чём не бывало.

И вообще, все выпады Анриетты его как будто не задевали никак – он просто гнул свою линию, и всё.

- Уж как могу, - пробурчала Анриетта.

- Так, я пошла внутрь, - вздохнула Катрин. – Попробую сгладить обстановку.

Рыжий подумал, что его наличие ту обстановку не сгладит никак, и притормозил.

- Я чуть позже, хорошо?

- Да, конечно, - она погладила его по щеке, он уже выучил этот жест, и урчал от него не хуже Серого.

Вошла, поздоровалась, спросила у Анриетты – как та себя чувствует. Та поддержала – всё, мол, хорошо, а будет ещё лучше.

- Если Анриетта перестанет делать глупости, то – непременно будет лучше, - сообщил дочерям любящий отец.

Рыжий подумал, что уже можно, стукнул в дверь и вошёл. Катрин и её отец сидели на стульях возле кровати Анриетты, и все трое синхронно посмотрели на него. Да, родственники. И  не важно, что принц уже слегка лыс, и что Катрин – блондинка. Фамильное сходство налицо. И наверное, сходство не только внешнее? Упертые-то они все трое, один одного лучше, и парни из этой семейки ровно такие же, судя по всему.

- Добрый день всем. Анриетта, очень рад видеть тебя бодрой.

- Привет, - она разулыбалась. – И спасибо. Видишь, всё хорошо. Благодаря тебе.

- Здравствуйте, господин де Вьевилль, - принц поднялся и пожал протянутую руку. – Я весьма благодарен вам за помощь моей семье.