Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

— Мы оставим тебе наши припасы и воду, — сказал Симон. Он снял мешок с плеча и вручил его Марии. — Андрей!

Брат последовал его примеру.

— Спасибо, конечно, но сами-то вы как выживете? — спросила она, удивляясь их безрассудной щедрости, хотя отклонить предложенное ей не позволял страх.

— Мы… ерунда, у переправы народу немало, а где люди, там всегда можно что-то раздобыть, — заявил Симон с преувеличенной бодростью в голосе.

— Гляньте, вот хорошее место! — Андрей указывал на маленькую пещеру выше по склону ущелья, до которой легко было добраться по пологой тропке.

Внутри пещера оказалась сухой и представляла сносное место для проживания.

— Как удачно, что мы сразу обнаружили ее! — воскликнул Симон.

«Он не только порывист, — подумала Мария, — но и жизнерадостен. Похоже, мой план видится ему вполне осуществимым».

— Сейчас мы поможем тебе устроиться, — сказал Андрей, развязывая свою торбу и вручая женщине одеяло, мех с водой и мешочки с сушеными фигами, прессованными фиговыми лепешками и соленой рыбой.

Еще он дал ей трут и палочки, необходимые для разжигания костра, и даже собрал две большие охапки валежника.

— Нам… нам очень не хочется оставлять тебя здесь одну… — начал Симон. — Но мы понимаем, что это необходимо для твоею исцеления. Бороться с тем, что тебе противостоит, ты можешь только в одиночестве. Но далеко мы не уйдем. Спустимся к броду и будем дожидаться тебя там, сколько потребуется. Так что, если возникнет надобность, ты сможешь нас найти.

— Но… ваша рыбная ловля! — Как могут они так надолго покинуть Капернаум?

Андрей пожал плечами.

— Отец управится и без нас. Наймет на время работников.

Говорят ли они правду? Или только хотят показаться добрыми?

— Оставайся здесь, — промолвил Андрей, — Молись. Делай то, что должна делать. А когда будешь готова вернуться, приходи к броду, и мы проводим тебя обратно в Галилею.

Но это значит, что им придется ждать… сколько?

— Но я ведь не знаю, как долго я здесь пробуду, — сказала Мария. — Пожалуйста, не стоит меня ждать: спустя несколько дней возвращайтесь к своему отцу.

— Ты о нас не беспокойся, — заверил ее Симон. — Брод и паломники, которые там бывают, интересуют нас сами по себе. Так что время для нас не пропадет даром.

— Заберите эти вещи, пожалуйста. — Мария сунула в руки Симону мешочек со своими вещами, — Они мне больше не нужны.

Не важно, что говорил ей раввин, она ничего не будет записывать. Если битва с демонами состоится, ей будет не до того. Деньги в пустыне тоже не потребуются. Только сила воли.

Мария обустроила временное жилище в пещере. Она развела маленький костер, чтобы держать на расстоянии диких зверей, и приготовила себе спальное место, расстелив одеяло и поместив в изголовье плоский камень вместо подушки. Но ей все равно было страшно: огонь освещал неровные отверстия в каменном своде пещеры. Там могло затаиться что угодно, а тут еще одиночество и ночной холод окутали женщину, как саван отчаяния. Теперь Мария осталась одна, во власти духов. Почему раввин решил, что это ей поможет?

Если Бог и пребывал в этом месте, она его не ощущала, как не чувствовала вообще ничего, кроме заброшенности и страха Жизнь ее подошла к концу. Маленькая девочка, которая подобрала идола из детского любопытства, превратилась в одержимую, истерзанную демонами женщину, вынужденную бежать из своего дома и забиться в пещеру, утратив всякую надежду.

Я умру здесь, вдали от дома, и моя дочь никогда даже не вспомнит обо мне. Ей только расскажут, что мать не смогла о ней заботиться, а потом умерла. Иоиль женится снова, и новая жена утешит его, родит ему детей и заменит Элишебе мать — меня же все позабудут. Конечно, мать и отец будут оплакивать меня, но у них есть другие дети и внуки, и вспоминать меня будут как других умерших родственников. Поначалу часто, потом все реже и реже.

О отчаяние! Ты самое худшее из демонов. Однако можно ли назвать отчаяние грехом? То, что является правдой, не может быть грехом. Веельзевул есть прародитель лжи, и, таким образом, если я осознаю отчаянность своего положения, это не грех, но лишь печальная правда. Ложные надежды — вот наваждение Веельзевула, которым он меня мучил. Здесь сейчас грехом является надежда, а не отчаяние. Ибо надежда и есть ложь.

Но сюда меня направили ради молитвы и очищения, послали те, кто разбирается в этом недуге лучше меня. И нечего мне мудрствовать, нужно послушно исполнять, что велено.

Всю ту ночь, в перерывах между судорожными пробуждениями, Мария молилась. Костер выгорел до дымящихся угольков. Она замерзла, проголодалась, и ей было трудно отличать сон от яви. Обратиться к самим духам с какими-либо призывами и тем более повелениями Мария не решалась, но читала все те псалмы, что могла вспомнить, и жалела только о том, что не выучила их наизусть и знала лишь разрозненные строки.

«Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня. Не убоюсь тем народа, которые со всех сторон ополчились на меня».[32]

Пожалуй, здесь и вправду могут обитать сонмища демонов, но ведь эта молитва направлена против духов, атакующих верующего снаружи, а не пребывающих внутри.

«Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю! Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение — истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень».[33]

Из этого следовало, что Господь бережет и ограждает чад своих от всех опасностей постоянно, и днем и ночью. Но опять же речь здесь шла об опасностях, грозящих извне. А как насчет ужаса, который прочно обосновался внутри?

Когда наступил рассвет, Мария совсем закоченела и ощущала такую слабость, что едва смогла выбраться из-под одеяла и попить воды из бурдюка. Сколь строгим должен быть ее пост? Пить ей можно? Или она должна просто лежать здесь, молиться и бороться с демонами, пока не умрет?

Святые отшельники, мужчины и женщины, постились. Пророки тоже постились. Царица Эсфирь постилась, перед тем как пойти к царю, и Иона велел грешникам Ниневии поститься. Считается, что посты угодны Всевышнему. Это ладно, но ведь пост посту рознь, и на сей счет должны быть специальные правила. Почему раввин не объяснил ей этого? В конце концов, обходиться без еды и поститься — это далеко не одно и то же. Нищие попрошайки порой подолгу обходятся без пищи, но никто не считает, что они таким образом обретают святость. Они всячески пытаются утолить голод, а всякий, кто кормит их, делает благое дело.

Мария отломила кусочек сухого хлеба и жадно съела его, ощущая, как ей казалось, каждую крупицу, попадающую в горло. Ей было стыдно за свой голод, но женщина не могла даже вспомнить, когда в последний раз нормально ела. Вытянув перед собой руку, Мария ничуть не удивилась тому, какая она худая. В этом изможденном, костлявом да еще и обритом наголо существе трудно было узнать ту Марию, которой так гордился ее муж, а все в Магдале считали привлекательной женщиной. Нет, это жалкое создание выглядело так, будто вообще относилось не к роду человеческому, а к стервятникам и скорпионам, обитателям пустыни. Да что там, сейчас на нее и стервятник не польстился бы!