Час рыси - Михаил Зайцев

– Но это не так!

– Было бы так, если бы ты не забыл снять пистолет с предохранителя, дурачок…

– Мама, я…

– Маму ты застрелил! И хватит об этом… Будем считать, что я родная сестра твоей мамы, сестра-близнец. Притворимся, что я твоя тетя. Мы встретились впервые. Я не питаю к тебе каких бы то ни было особо нежных чувств, но все же я обязана тебя спасти, поскольку такова последняя воля моей сестры-двойника, Раисы Сергеевны.

– Мама, что за бред, я…

– Это не бред, Костя! Я смогу тебя спасти только в том случае, если буду к тебе относиться как к постороннему человеку. Хирург никогда не должен оперировать близкого и любимого родственника. Ради спасения жизни подчас приходится причинять пациенту боль, а испытывать сострадание хорошему хирургу непозволительно… Я тебя спасу, но для этого я должна узнать от тебя всю правду. И прежде всего правду о предательстве собственной матери!

– Мама…

– Обращаясь ко мне, называй меня Рысь, иначе я не стану тебе отвечать.

– Мама, ты сошла с ума!

– Итак, продолжим. Я хочу знать, что…

– Мама!

– Я хочу знать, что ты натворил… Что вы натворили вместе с Илоной…

– Мама! А где Илона? Что с ней?!

– …Что вы натворили вместе с Илоной, и почему на вас объявлена охота…

– Мама, что с Илоной?!! Ответь!

– …Объявлена охота неким Акелой. Еще я хочу знать…

– Рысь!

– Да, Костя, я тебя слушаю.

– Что с Илоной? Где она?!

– Лежит в прихожей, связанная, как и ты. Успокойся, она жива-здорова. Вывих плеча не в счет. Травма пустяковая, кость я вправила, наложила тугую повязку. Послезавтра Илона забудет о том, что у нее болела рука, все пройдет… Если, конечно, она доживет до послезавтра…

– Ты не посмеешь ее тронуть!

– Еще как посмею! Учти, Костя, мне известно множество мелких деталей о твоих похождениях. И если ты не пожелаешь рассказать всей правды, если начнешь врать в ответ на мои вопросы, она пострадает, так и знай!

– Ма… Рысь! Все, что сейчас происходит, – это какое-то сумасшествие, какой-то сон, кошмар… Ведь ты же моя мама!.. Но я не узнаю тебя!

– Нет, Костик, перед тобой не твоя прежняя мама, сошедшая с ума от горя. Нет, ошибаешься. Перед тобой действительно Рысь, существо погибшее, исчезнувшее за восемь месяцев до твоего рождения, женщина, которую ты никогда не знал… Сейчас я тебе это докажу!

Она подошла к кухонному буфету, старинному, допотопному, еле уместившемуся на стандартной кухне между раковиной и плитой. Деревянный резной буфет имел великое множество выдвижных ящичков и ящиков, в одном из них она довольно быстро отыскала несколько отменных кухонных ножей советского производства с массивными ручками и заостренными тяжелыми лезвиями. Придирчиво осмотрев их, Рысь довольно ухмыльнулась и оставила себе два самых острых и колючих.

Зажав в каждой руке по ножу, она повернулась к окну.

– Смотри внимательно, Костя!

Рысь взмахнула руками, оба клинка, пролетев чуть более полутора метров, одновременно воткнулись в параллельные, крашенные белой масляной краской деревянные планки прямоугольника оконной рамы. Один из ножей вошел в раму плотно и глубоко, сантиметров на пять. Другой воткнулся менее удачно и, влекомый тяжелой рукояткой, свалился на подоконник.

– Видишь, Костя? Раиса Сергеевна умела шить. Рысь умеет убивать… Раньше делала это лучше, но и сейчас еще кое-что могу…

Раньше она и правда метала ножи значительно лучше. Однажды они с Сашкой Полтораком устроили «ковбойскую дуэль». Рысь стояла напротив Сашки с двумя ножами в специальных «заплечных» ножнах. Полторак вооружился автоматом. У каждого за спиной разместилась мишень. По сигналу Рыжего соперники атаковали друг друга (не в прямом, конечно, смысле «атаковали соперника»), и побеждал тот, кто быстрее поразит мишень за спиной противоборствующей стороны. Ее нож вошел «в яблочко» раньше, чем Сашка успел вскинуть автомат и нажать на курок. В ту пору она «болела» ножами. Расхаживала, бывало, по территории части аж с восемью клинками: два за плечами, два прикреплены к предплечьям, пара на поясе и еще одна – за голенищами сапог. Позже Рыжий запретил ей «контриться» на одном виде оружия, и о клинках на время пришлось забыть.

Она подошла к кухонному столику. Костя испуганно отшатнулся, когда она оказалась рядом, настолько рядом, что он ощутил знакомый мамин запах, такой привычный и родной…

На столе лежал «вальтер», из этого пистолета Костя в нее стрелял. Рысь взяла пистолет в руки и в считанные секунды произвела полную разборку оружия. «Вальтер» разлетелся в ее руках на составные части, как будто никогда и не был монолитом отлично пригнанных одна к другой деталей.

Сборку оружия Рысь произвела еще быстрее. Сняла пистолет с предохранителя, дослала патрон…

– Понял, Костя? Раиса Сергеевна знала все премудрости дебета-кредита. А Рысь знает и понимает оружие… Она слишком долго пребывала в спячке, потеряла многие навыки, но все же осталась профессионалом. Самоуверенность любителя – предмет зависти профессионалов. Тебя, Костик, сгубила как раз самоуверенность. Давай, мальчик, рассказывай, во что вы вляпались. Всю правду, какой бы горькой она ни была, говори, я слушаю…

Костя говорил будто во сне. Его глаза отказывались верить только что увиденному, мозг пытался и не мог найти объяснение сему фантастическому перевоплощению. Невероятно, парадоксально, но он вдруг всерьез начал подозревать, что повествует о своих свершившихся и несвершившихся планах вовсе не родной матери, пусть даже очень изменившейся, а какой-то чужой женщине, странным образом сумевшей принять обличье мамы – ласковой, нежной, заботливой хлопотуньи Раисы Сергеевны.

Рысь слушала молодого человека внимательно, временами прерывала его рассказ, уточняла детали, порой совершенно, как ему казалось, незначительные. Математику безразлично, каким шрифтом записаны формулы. Рысь, подобно математику, не обращала внимания на внутренние причины, на мотивацию Костиных поступков. Она хотела полностью осознать ситуацию и найти выход из создавшегося положения. Перед ней стояла одна-единственная задача – спасти сына, пусть ценой своей жизни, но спасти этого негодяя.

Да, Костя, сын, оказался негодяем. Слепая материнская любовь затмевала ее разум. Раиса Сергеевна отказывалась видеть очевидные вещи. Но Рысь сейчас воспринимала Костю с холодным равнодушием постороннего человека и вынуждена была констатировать – перед ней подонок.

Какой странной и сюрреалистичной была эта сцена – разговор матери и сына на чужой кухне! Он не узнавал свою мать, она… она узнавала истинное лицо своего сына…

В конечном итоге план Костиной аферы пошел вкривь и вкось именно потому, что он вырос негодяем, а значит, в конечном итоге, в гибели ученых из пресловутой лаборатории, в страданиях ни в чем не повинного Вити Скворцова виновата Раиса Сергеевна, мать мерзавца. Души бандитов и киллера также на ее совести, но их Рыси не было жалко, ибо, как гласит незамысловатая русская пословица, «назвался груздем, полезай в кузов» – взял в руки оружие – пиши завещание…