Очень узкий мост - Арие Бен-Цель

На следующее утро, из осторожности Кфир не закрыл дверь из ванной. Однако когда он намылился под душем, прекратила идти вода. Этот знакомый феномен из советских гостиниц как-то не вписывался в местную экзотику. Работая в странах «дикого востока», он приобрел навык не намыливаться полностью – с тем, чтобы в случае прекращения воды было легче выйти из кризисной ситуации. Кто же мог подумать, что здесь, на фоне всей этой карибской красоты и вежливости со стороны столь добродушного населения, в совершенно новой, хорошей гостинице, где он все еще оставался единственным гостем, такое может произойти. Нет! Такое может быть там, в том далеком и хорошо знакомом ему мире, но не здесь.

Время шло, а воды не было. Так как на телефонные звонки из администрации никто не отвечал, Кфир решился на отчаянный шаг. Завернувшись в полотенце, с ключом в руке (он помнил «Двенадцать стульев»[43]!), Бен Гай вышел в лобби. Там никого не оказалось. Нажав на звонок в приемной несколько раз, Кфир убедился, что теряет время. Из внутреннего двора гостиницы доносились негромкие голоса. Ничего не оставалось, как выйти туда. Во дворе стоял водовоз, а около него собрался весь знакомый штат гостиницы. Его появление привлекло внимание всех героев этой сцены. С выражением степенного любопытства все лица не спеша повернулись в сторону нашего героя. «У меня в душе прекратилась вода», – произнес Кфир с некоторой растерянностью, вспоминая, что у Германа Вука есть очень похожая сцена.

«Не беспокойтесь сэр. Сейчас водовоз опорожнится, и снова пойдет вода, сэр», – как всегда вежливо и с достоинством сказал работник приемной. Действительно, минут через пять после возвращения в номер, в душе пошла вода.

На этот раз он все-таки опоздал к Стенли. Объяснив ему причину своего опоздания, в ответ он услышал глубокий вздох, сопровождаемый разведенными руками. Кфир понимал, что деятельному Стенли, как и герою Вука, было непросто в этой всегда спокойной и невозмутимой среде.

Кфир улетел из Антигуа с чувством удовлетворения. Во-первых, аудит был пройден, так что с профессиональной точки зрения поездка была удачной. Его отчет оказался удовлетворительным, а опыт, приобретенный благодаря работе с аудитором международной фирмы, был очень ценен. Кроме того, он побывал на острове необыкновенной красоты и познал другую, до сих пор неведомую ему культуру. Это была незабываемая поездка.

На обратном пути по тому же маршруту он вновь остановился у сестры во Флориде. Вместе они нашли «Не останавливайте карнавал», и Кфир понял, что в книге описывается другой остров, но тот же менталитет. Перелистывая страницы, он в очередной раз восхищался искусством Вука, который с тонкостью и юмором передавал теперь уже в некоторой степени знакомые Кфиру картины. «Искусство, – думал Кфир, – это оформленный определенным образом сценарий. Чем изящнее оформление, тем больше искусства».

Возвратившись домой после более чем двухнедельного отсутствия, он начал разгребать массу скопившейся работы. Текучка, которой приходилось заниматься в первую очередь, наряду с запланированными проектами, почти не оставляла свободного времени. Иногда приезжали Дима с Борисом. Время от времени Дима присылал своих бухгалтеров для ревизии. Подобные проверки очень мешали работе, хотя отношения с ревизорами всегда были хорошими, несмотря на их излишнее рвение в некоторых случаях.

Отношения с Димой у Кфира не складывались. Причиной не было его излишнее недоверие. Будучи человеком с нестандартным мышлением, Дима, как и многие люди подобного калибра, имел слабость – тщеславие. Слабость многих умных людей заключается в их уверенности в собственной гениальности, что на деле делает их гораздо глупее. Другими словами нужно быть действительно очень умным, чтобы не считать себя самым умным. Отсутствие способности признать собственную ограниченность и является той самой слабостью. Тщеславие – двигатель прогресса, но и тормоз процесса.

Бывало, Кфир во время споров говорил об этом Диме – не всегда в самой деликатной форме. В такие моменты Женя и Борис обычно молчали. Вряд ли подобные высказывания сопутствовали улучшению отношений в их группе. Кфира всегда возмущала черта Димы выслушивать чужие идеи, а через некоторое время представлять как свои. Однако в споре, как известно, рождается истина. Организация росла и процветала, система становилась более проработанной и более эффективной. Работа шла в гору.

В какой-то момент к Кфиру обратились из министерства с просьбой поработать несколько недель в Ташкентском посольстве в качестве консула. Трудно передать, как ему этого хотелось. Но поговорив с Женей, он был вынужден отказаться от этой идеи. Доводы Жени о том, что система сыровата, в ней довольно часто бывают сбои, были логичны. Конечно, он и сам все отлично понимал. Но просто не мог пройти мимо такой возможности, не попытавшись ею воспользоваться.

Все вернулось в свою колею. Работа постепенно начала приобретать рутинную форму, становясь более налаженной. Время от времени Кфир с Женей бывали в Одессе, где в то время у него еще было много друзей. Эти поездки стали для него отдушиной.

Через некоторое время к Кфиру вновь обратились из министерства, на этот раз с просьбой заменить консула в Бакинском посольстве. Он как-то уже был в Баку пару дней. На сей раз, Кфир решил не упускать подобной возможности. Работа была налажена. Его помощница, подготовив всю черную работу, могла принести ее Жене на проверку. Дополнительным аргументом в споре с Женей стал потенциал связей с Азербайджаном.

Как раз в это время Алекс приехал в отпуск. Следует упомянуть, что за год до этого он был переведен из Тбилиси в Баку. У него заканчивался контракт, но ему предлагали остаться еще на год. Он пришел посоветоваться с Кфиром. Побаиваясь столь большой ответственности, Кфир не спешил ему советовать. Алекс настаивал. Кфиру импонировало, что этот умный и знающий человек просит у него совета. В конечном итоге, он сказал, что уж если перемена неизбежна, то лучше раньше, чем позже. Алекс тоже так думал. К сожалению, Алекс уехал из Баку за несколько дней до его приезда.

Бакинское посольство было больше и приятнее, чем в Тбилиси. Некоторых сотрудников Кфир знал еще по старым временам. Познакомившись с послом, он понял, что аргументы Алекса были обоснованы. Да, ему явно не везло с послами. В посольстве много говорили об Алексе, но больше о женщине, которая к нему приезжала. Об Алексе говорили в основном с симпатией, а вот о его знакомой – совсем нелестно. Преобладало мнение, что Оля (так ее звали), несколько недель просидевшая в посольстве, вела себя несколько вызывающе, что привело к конфликтам с некоторыми сотрудниками. Кое-что Кфир о ней слышал и от Алекса, но ни разу ее не встречал.

Итак, приехав в Баку на кратковременную работу, Бен-Гай с энергией окунулся в свою консульскую деятельность, со всеми вытекающими из этого аспектами, которые, кроме всего остального, осложнялись осенними праздниками.

Проведя несколько интенсивных дней в посольстве, он присоединился к культурному атташе в поездке на север. Поездка оказалась, как и думали, очень интересной и полезной, однако и достаточно утомительной. Они побывали в Угозе, Шаки, Кубе и Гяндже. Вернулись перед Йом Кипуром, и после молитвы вечером в синагоге Кфир с чистой совестью и огромным удовольствием пошёл домой спать. С момента его приезда ему никак не удавалось выспаться по разным причинам, а так как на Йом Кипур они естественно не работали, Кфир очень надеялся отоспаться.