Золотая муха - Иоанна Хмелевская

Взяв из рук капрала записную книжку-календарик, капитан раскрыл ее на нужной дате. Там было записано, наверняка шифром: 11 — 12 тел. Зен. 14 Л 17 араб 20.30 инд Я Хи Фл.

Перелистав странички назад, капитан почувствовал настоятельную необходимость расшифровать непонятную запись и решил сегодня же ночью заняться этим. Отобрал у капрала и телефонную книжку, может пригодиться. Посыпали обложки особым порошком, сняли все отпечатки пальцев, и капитан сунул обе книжки в свой портфель.

— Чертовски много янтаря, — деликатно заметил Роберт Гурский, выходя из спальни. — Везде навален, куда ни ткнись, а под кроватью так целый мешок. Причем необработанный, сырье, я в этом разбираюсь, а хозяин его не обрабатывал, нет никаких приспособлений. Хобби?

— Может, лечился? — предположил капрал. — Я слышал, янтарь очень для здоровья полезный. Спал на нем...

— Неудобно на таком спать, — возразил подпоручик, — слишком большие куски.

Техник позвал капитана в кухню и продемонстрировал ему супницу, наполненную янтарными шариками разного размера. Подпоручик Гурский, чувствуя себя настоящим экспертом, авторитетно подтвердил — шарики из янтаря, прекрасно ошлифованного. Правда, на кой черт эти шарики покойнику, затруднился ответить.

— Еще сегодня выявим всех, кого следует допросить, — распорядился капитан, — чем скорее, тем лучше. Начнем с соседей, завтра с самого утра остальных послушаем, пока еще не все в курсе. Потороплю лабораторию с анализами, Весек... то есть, доктор Возняк тоже сможет что-то прояснить, но думаю, уже сейчас не ошибусь, если скажу — с шестнадцати до восемнадцати, вот это время нас интересует.

Мы собрались вечерком у меня, — можно сказать, частная следственная бригада. Костика тоже ввели в курс дела. Аня докладывала о полученных по блату сведениях, остальные с интересом внимали, попивая легкие алкогольные напитки.

У покойного обнаружен перелом основания черепа. Падая, он врезался лицом в упомянутые уже каминные причиндалы и от этого посмертно выглядел не очень красиво. Его сняли с причиндалов, положили на пол лицом вверх и оставили в покое. По всей вероятности, это сделал невольный убийца. Франтишек Лежал расстался с жизнью приблизительно за два часа до того, как им занялся полицейский медик, из чего следует, что мы с Данусей прибыли всего через четверть часа после прискорбного события. Данусин человек едва не столкнулся с полицией, еще повезло ему, что успел дать деру, я чересчур поспешила со своим доносом, надо было человеку оставить больше времени.

Сам себе основание черепа покойник переломить не сумел бы, кто-то должен был это сделать. Следствием выявлено большое количество отпечатков пальцев. Идентифицированы отпечатки покойного, двух баб, причем одной из них чрезвычайно многочисленные и в таких местах, что никаких сомнений — уборщица. Далее следовали пальчики свежего мужчины и четырех более ранних, но самые интересные — следы перчатки, тоже свежие, скорее мужские, чем женские, правда, к сожалению, резиновые, что исключало всякую возможность идентификации:

Ничто не указывало ни на грабеж, ни на кражу. При убитом найден бумажник целехонький, в ящиках письменного стола полно валюты, в квартире огромные запасы великолепного янтаря. Исчезла лишь бутылка из разгромленного бара, микроследы говорили о том, что совсем недавно еще стояла там, и три бокала. Полиция не поленилась, сложила осколки разбитых бокалов, выяснилось — трех не хватает.

Я недобрым словом помянула треклятые микроследы. Надо было вытереть пыль мокрой тряпкой, в Варшаве такой ужасный смог, что пыль, вытертая сухой тряпкой, возвращается на свое место уже через минуту.

— Думаю, свежий след — индуса, — перебила я Анин доклад. — Он там за все хватался, а мне некогда было за ним вытирать. Наверняка индуса вычислят.

— А перчатки — убийцы, — тоже высказала предположение Дануся, с головой погрузившись в расследование.

Аня подтвердила наши догадки.

— Полиция тоже так считает. Послушайте, вы хоть отдаете себе отчет, на какое служебное преступление я пошла ради вас? Первый раз в жизни...

— Ты не волнуйся, в случае чего я тебя скрою, — заверила я ее.

— Когда-то же должен быть первый раз, — успокоил Аню Костик. — И побуждения самые что ни на есть благородные, ведь впоследствии мы можем помочь расследованию.

— Пока что вы его всячески затрудняете, — безжалостно отрезала Аня и продолжила отчет.

Бумаг в квартире покойного, судя по всему, никто не трогал, а среди них оказались записная книжка и блокнот с адресами и датами всевозможных встреч, весьма и весьма интересные. Капитан, возглавивший расследование, очень скоро убедился, что большинство знакомых погибшего были людьми, так или иначе связанными с янтарем: рыбаки, художники, ювелиры, резчики, перекупщики, торговцы наши и иностранные, в том числе несколько лиц на очень высоких должностях. И еще парочка таинственных дам и немного иностранцев неизвестного профиля. В том числе и этот идиот индус. К счастью, его затмил японец, встречающийся в блокноте гораздо чаще, некий Хикимото Яцуко.

— Ага, вот они, японские шарики, — пробурчала я, когда Аня дошла до этого места.

Странным представлялось то, что ни в блокноте, ни в записной книжке не оказалось ни одного адреса на Вислинской косе и ни одного человека из тех мест. Двое из Гданьска — и все. Аню тоже это удивило, но тут мы высказали предположение, что там по-прежнему интересы Франека представлял Валтасар, который, напротив, обильно встречался во всех записях покойного.

Сверх упомянутого раньше, при обыске под разгромленным баром нашли огнестрельное оружие, мною не замеченное, небольшой пистолетик. И воображение заработало: кто-то пришел к Лежалу в резиновых перчатках, явно собирался убить хозяина, тот схватился за оружие, гость нанес ему сильный удар, возможно защищаясь, ну и из этого получилось убийство. Участие случайных злоумышленников исключается, это ясно. Своими соображениями я поделилась с собравшимися, и те их одобрили.

— Неглупо, — похвалил Костик. — Нет ли у них там какого ясновидящего? Ведь не догадаются.

— Догадаться нетрудно, — сухо поправила его Аня. — Я бы тоже полагала, что случайный уголовник не ограничится бутылкой коньяка.

— Там всего половина оставалась, — обиделась я.

— И еще ты прихватила три бокала, — жалобно выдала меня честная Дануся.

Итак, продолжала Аня, расследование двинулось по знакомым убитого. Пока были допрошены владелец шлифовальной мастерской, Адамчик, соседи Франека, жена пана Люциана и японец. Шлифовальщик и Адамчик вели себя одинаково и показания дали почти идентичные. Удивленные, ошеломленные и потрясенные жестоким убийством пана Лежала, оба заявили, что ничего не знают. Покойный был посредником в торговле янтарем, они с ним изредка встречались. Очень, очень редко. И оба в приливе неожиданной доверительности заявили: если кто-то и собирался украсть что-то у покойного, так только необычайно редкий янтарь, который у того имелся. Уникальный и чрезвычайно дорогой камень, известный в широких кругах янтарщиков как «золотая муха». И хотя оба что-то невнятное пытались лепетать и про рыбку, и про дымку, было ясно — у них на уме только бесценное насекомое. Кстати, оба свидетеля оказались вне подозрений. Адамчик весь вчерашний день с обеда провел у тещи с тестем, домой с женой и ребенком вернулся ночью, причем его видел дворник, шлифовальщик же с тремя клиентами и всем наличным персоналом проторчал в мастерской до поздней ночи, поскольку клиенты отбирали сувениры для многочисленной родни в далекой Австралии.