Тщательная работа - Пьер Леметр

Разумеется, есть еще эта «ссадина», идущая от талии до подвздошной кости, но что это? Вот вы, как бы вы это интерпретировали?

Я выбрал ссадину, нанесенную куском цемента, который я изготовил у себя в подвале. Искренне верю, что авторы приветствовали бы строгую простоту такого решения. Что до остального, молодая особа была задушена голыми руками после того, как я очень жестоко содомизировал ее рожком для обуви. Что касается упоминания о членовредительстве, оно тоже довольно расплывчато, и я решил убить одним ударом двух зайцев, выбрав рожок, который, полагаю, достаточно разрушил слизистую и в то же время не вызвал обильного кровотечения.

Самым сложным было, разумеется, нанесение этой фальшивой родинки. Ваши анализы, конечно же, показали, что я использовал самый распространенный материал. Точно так же мне пришлось долго искать, пока я нашел силуэт животного, максимально схожий с родинкой Розанны. Я не такой замечательный рисовальщик, как вы, Камиль.

Я перевез тело на арендованной машине к каналу Урк. Знаете ли вы, Камиль, что я ждал почти год, пока служба снабжения не решит очистить дно канала Урк на том его отрезке, который соответствует месту действия? Хотел бы я сказать пару слов администрации! Шучу, Камиль, вы ж меня знаете.

Было часа три ночи, вокруг все спокойно. И все же мне пришлось действовать быстро. Боже мой, какая же эта девушка стала тяжелая после смерти! Ил я собрал накануне при помощи простого ведра, которое наполнял раз за разом двумястами метрами вверх по течению, там, где присутствие рыбаков обычное дело.

Полагаю, вы сгораете от нетерпения узнать ответ на вопрос, который задаете себе с самого начала этого дела: кто такая Розанна?

Настоящее имя Розанны Алиса Хеджес. Она была кем-то вроде студентки (я отправляю вам ее бумаги, чтобы вы могли, если повезет, найти ее семью где-то в Арканзасе и поблагодарить их за ту готовность к сотрудничеству, которую продемонстрировала их дочь). Важная часть моей работы, я бы даже сказал важнейшая, сводилась к тому, чтобы личность жертвы не могла быть установлена слишком быстро, как в книге, где главная интрига основана на загадке ее личности. «Розанна» — это прежде всего история долгого поиска, а он был бы смешон и даже непристоен, если бы ваши службы идентифицировали ее за два дня. Я встретил ее на венгерской границе шестью днями раньше. Девушка путешествовала автостопом. В первых же разговорах с Розанной я выяснил, что она не подавала вестей родителям вот уже два года и до того, как отправилась в путешествие по Европе, о котором никто из ее окружения ничего не знал, жила одна. Что и позволило мне осуществить этот маленький шедевр, который теперь, к моему величайшему удовольствию, нашел свое признание.

Вы наверняка думаете, что я болтлив. Просто ни с кем в мире я не могу поговорить о моей работе. С того момента, когда я понял, чего ждет от меня мир, я изо всех сил стараюсь отвечать этим ожиданиям без всякой надежды на диалог. Господи, как невежествен мир, Камиль. И как эфемерен. Как редки вещи, действительно оставляющие следы. Никто не понимал, что я хочу подарить миру, и иногда это приводило меня в ярость, признаю. Да, я взбунтовался, и в большей степени, чем вы можете вообразить. Простите за банальность, но гнев — никудышный советчик. Мне потребовалось в тишине и спокойствии перечитать великих классиков, одно только прикосновение к которым вселяет в вас надежду на возвышение души, чтобы овладевшее мною бешенство улеглось. Месяцы и месяцы ушли на то, чтобы не отрекаться от того, кем я был и есть. Это была жестокая битва, но я победил, и посмотрите, как щедро я был вознагражден. Ибо за сумраком того периода последовал свет откровений. Это не слишком сильное слово, Камиль, поверьте. Я вспоминаю, как если б это случилось вчера. Мой гнев на мир вдруг испарился, и я наконец понял, чего от меня ждут, понял, почему я оказался там, понял, в чем моя миссия. Невероятный успех детективной литературы со всей очевидностью показывает, до какой степени мир нуждается в смерти. И в тайне. Мир ищет этих образов не потому, что они ему нужны. У него они и так повсюду. Не считая военных конфликтов и неслыханной бесплатной бойни, которые политика предлагает людям, чтобы насытить их неукротимую потребность в смерти, что еще они имеют? Образы. Человек набрасывается на образы смерти, потому что хочет смерти. И только художник способен утолить это желание. Писатели пишут о смерти для людей, которые хотят смерти, они творят трагедии, чтобы удовлетворить потребность в трагедии. И миру всегда мало. Мир не хочет только бумаги и историй, ему нужна кровь, настоящая кровь. Человечество пытается оправдать свое желание, преображая реальность, — впрочем, не этой ли миссии — успокоить мир, предлагая ему образы, ваша мать, великая художница, посвятила свое творчество? — но это желание ненасытимо, неоспоримо. Оно жаждет реального, настоящего. Оно жаждет крови. Но нет ли между художественным изображением и реальностью узенькой тропы для тех, кто питает достаточно сочувствия к человечеству, чтобы кое-чем пожертвовать ради него? О Камиль, я не считаю себя освободителем, нет. Ни святым. Я довольствуюсь тем, что исполняю свою скромную партию, и, если бы все люди делали со своей стороны то же усилие, что и я, мир был бы более пригодным для жизни и менее злым.

Вспомните, какие слова Габорио вложил в уста своего инспектора Лекока. «Есть люди, — говорит он, — помешанные на театре. В какой-то мере я отношусь к ним. Но я придирчивее или, если угодно, пресыщенней, чем остальная публика, и мне нужны подлинные комедии или реальные трагедии. Общество — вот мой театр. Мои актеры искренне смеются или плачут настоящими слезами».[41]Эта фраза всегда глубоко меня волновала. Мои собственные актеры тоже плакали настоящими слезами, Камиль. Как и к Эвелин Брета Истона Эллиса, я питаю особую нежность к Розанне, потому что обе они чудесно плакали. Они также выказали себя идеальными актрисами, обе на высоте той роли, для которой я их ангажировал. Я вполне вознагражден за то доверие, с каким к ним отнесся.

Возможно, вы это предчувствовали. Пришла пора закончить нашу переписку. Уверен, что рано или поздно мы возобновим этот диалог, благодаря которому мы узнали столько нового — как вы, так и я. Но час еще не пробил. Я должен закончить свое «произведение», а это требует огромной сосредоточенности. Я добьюсь успеха, уверен. Не сомневайтесь во мне. Мне осталось завершить то здание, которое я возводил с таким старанием. Тогда вы оцените, насколько мой проект, столь кропотливо осуществленный, столь умело разработанный, достоин занять свое место среди великих шедевров нашего едва начавшегося века.

Преданный вам.

С искренней расположенностью.

— Доктор снова заходил. Он удивлен, что у меня до сих пор нет схваток.

— Да брось, — с улыбкой сказал Камиль, — мальчонка вцепился как надо. Ему и там прекрасно, я его понимаю.

Он услышал, как Ирэн улыбается.

— А что теперь будет?

— Мне сделали эхографию. Мальчонка передает тебе привет. Если у меня через час не начнутся схватки, я возвращаюсь домой, и будем ждать, пока ему не заблагорассудится.