Симфония убийства - Игорь Лысов

было, а на одних гитарах (здесь были и виртуозы) исполнять Верди Виктору казалось неприличным, остановились на минусе. Но в его распоряжении был вор Щеглов, долговязый, смешной очкарик по кличке Щегол — тенор-самоучка, обладавший данными мировой звезды. Трудом, шуткой, угрозой Силов заставил Щегла учиться вокалу, и теперь, освобожденный от тяжелого физического труда, он выступал с концертами по колониям, имея репертуар, которому могут позавидовать действительные оперные певцы. Особо строгим правилом колониальная Россия не отличалась — Щегол пел Трубадура и сразу же «Опять от меня сбежала последняя электричка», чем приводил в неописуемый восторг полные залы ленинских комнат, кабинетов политучебы, актовые залы и даже плацы в больших колониях. На некоторые концерты приходили и вольнопоселенцы. Дождаться признанных вокалистов из свободной части отечества было верхом невозможного. Зато поющий зэк и его руководитель утоляли жажду уже совсем тонких душ, так что жажда настоящего искусства таяла и даже превратилась в свою противоположность — находились знатоки, которые уверяли, что Щегол поет лучше Паваротти. А то, что Сила просто гений, в этом не было сомнений ни у кого.

Игнатьев не вмешивался, не притирался к славе — он тихо служил своему пониманию предназначения человека. А наверху никакой разницы не находили — колония Игнатьева была передовой.

Сергей Иванович не пропускал ни одного концерта и с удовольствием разъезжал по колониям с гастролями двух маэстро. Он стоял в сторонке от общей массы любителей вокального искусства и думал о своем.

На одном из таких гастрольных концертов, уже в конце, на поклоне Щегла и Силы, к Игнатьеву подошел дежурный офицер и, перекрикивая аплодисменты, ор и топанье, прямо в ухо прогремел треснувшим от наслаждения голосом:

— А этот ваш Сила — молоток! Вот дает жару, вот подлец!

Коллега лыбился во все лицо и не понимал, почему это Сергей Иванович не разделяет этой радости.

К тому же случилась еще одна радость — в колонии появился аферист-контрабасист Богаев. Аферист он был слабый — всего на три года потянул, а вот музыкантом он был от Бога — и щипок и смычок в его руках были неподражаемы…

Сила и Бог (как-то непроизвольно контрабасисту Богаеву была назначена эта кличка, хотя Игнатьев вызывал авторитетных зэков и уговаривал их поменять ему прозвище) сидели за чифирем и болтали об искусстве — тут было чему поучиться Виктору, хотя и Бог отдавал себе отчет, что имеет дело с гением.

Разговор всегда оканчивался одним и тем же вопросом, сто раз уже обговоренным и решенным: что лучше, свобода в музыке и тюрьма для тела или наоборот? Сила склонялся к первому, Бог требовал свободы: и музыки, и тела! Щегол тоже присутствовал, но голоса не имел — чернуху он смешивал с молоком — берег свой дар!

В один из таких вечеров охранник прервал разговор трех маэстро и позвал Силова к начальнику. На столе Игнатьева лежала амнистия для Силова — из пяти лет он пробыл в колонии четыре: примерным поведением и вкладом в воспитание заключенных вышестоящим начальством решено было отпустить на волю Силу и пожелать ему счастливой жизни.

— Когда? — спросил Виктор.

— Утром машина отвезет тебя в райцентр. Там все скажут, помогут и так далее…

— Я не могу, не поеду, — твердо произнес Сила. Твердость уже выработалась в колонии, если он так сказал, так и будет. — Не поеду, у меня в субботу концерт…

Игнатьев не стал спорить. Позвонил в управление колониями и объяснил им всем там, тупым, что концерт отменить невозможно — пусть ждут. На том конце провода ржали, переговаривались — Сергея Ивановича это нисколько не смущало. Он терпеливо ждал резюме. Решили так, как сказал Сила — в воскресенье, так в воскресенье! Позвонят жене — пусть встретит.

Последний концерт прошел иначе обычного. Бог перед началом объявил, что Сила освобождается и… Дальше договорить не дали — стихали только на музыку. Как только Виктор замирал дирижерской палочкой — взрывались опять. Охранники плюнули на обязанности — топали и орали вместе с зеками…

В райцентре у входа Игнатьев подал руку Силе, пожал ее со всей мочи, Виктор поморщился даже:

— Спасибо, Виктор Викторович, спасибо. И прощай…

— Я вернусь. Заберу Людмилу и вернусь. Дети сами решат — Саня, конечно, поедет с о мной…

— Не вздумай, Виктор, не вздумай… дай им жить по-ихнему. Не тащи за собой, прошу тебя.

— Ладно, разберусь, — мужчины обнялись…

Начальник управления колониями выдал все документы, поздравил с освобождением, поблагодарил и заговорщицки добавил:

— Жена ждет, самолет ждет, Третья Парковая спит и видит… Счастливого пути, товарищ Силов…

Аэропорт встретил легким накрапывающим дождем. Людмилы среди встречающих не было. «Это и хорошо», — подумал Виктор и нанял такси до Южного кладбища. Он решил навестить Ковальчука, того, в красном шарфе, которого он никогда не видел… И которого засчитали Силову как первое убийство.

Спросив у работника, где место похороненных четыре года назад, побрел по тропинкам среди заросших травой, цементом и крестами могил.

Отыскав Ковальчука, он остановился. Сложив руки в карманы, он смотрел на могилу неизвестного — она была ухоженна больше всех, свежие цветы говорили о недавнем посещении. Виктор не знал, курил ли Ковальчук, но на всякий случай достал сигарету и нагнулся к цементной площадке с цветами.

Глухой шлепок ударил Силова, он уткнулся во влажную землю. Дождь перестал накрапывать, теперь он уже владел полными своими правами. Падая, Виктор обернулся, он хотел увидеть стреляющего — перед ним стоял совсем незнакомый мужчина.

Кровь, текущая изо рта, тут же смывалась дождем… Виктор лежал мертв.

Мужчина, перепрыгивая через могилы, побежал к противоположному выходу. Двадцать-тридцать прыжков — появился забор, калитка — на грунтовой дороге стояла машина…. Мужчина нырнул в автомобиль:

— Все, — машина тронулась и быстро затерялась среди таких же автомобилей, водители и пассажиры которых совсем не знали, чем им заниматься в воскресенье, когда идет дождь.

— Ты только куртку сними. И ботинки тоже… Там, в пакете, есть сменка, — раздался совсем не суровый голос водителя, а нежный — с милыми неправильностями. Женский голос — за рулем была Лиза…

2014–2019

Москва

Лысов Игорь Владимирович

+79154124970

[email protected]