40000 лет назад - Дед Скрипун

шумно спрыгну на узкую тропу, между Федограном и входом в грот, и замер, припав к земле, изобразив из себя разъяренного кота, с хрипом вдыхая воздух.

Мышцы перекатывались волнами под кожей кромочника, словно отдельная, не связанная с телом часть организма, переходя спазмам в узловатую нервную дрожь нетерпения.

Пространство и время, замерло, в ожидании яростной схватки, чтобы потом взорваться овациями смерти, славя победителя, и смеясь над трупом побежденного.

«Слишком уверен в себе, и очень нетерпелив, глаза застилает злоба, а значит наверняка будет ошибаться. Этим нужно будет пользоваться». — Думал Федор, неторопливо доставая меч из ножен, и втыкая его в трещину скалы около ног. Снял с головы шлем, он будет только мешать в схватке, где важна не столько сила, сколько скорость и ловкость, и который не спасет от удара гипертрофированной лапы. Кольчугу тоже скинул. Ни к чему она, не убережет от удара кулака-молота, способного раздробить камень.

Протянул вещи за спину, не оглядываясь и не спуская с соперника настороженных глаз. Чьи-то руки перехватили у него доспехи, и быстрые шаги удалились, оставив их с монстром вдвоем.

Баш Челик, еще сильнее задрожал от нетерпения, и засверкал налитыми кровью глазами. Юноша присел, потерев ладони о камни под ногами, не столько для того, чтобы они не скользили на рукояти меча, сколько для того, чтобы заставить соперника занервничать и разозлиться еще больше. Парень улыбнулся самой милой улыбкой, на какую только был способен и положил руку на яблоко рукояти клинка.

— Потанцуем. Красавчик. — Выпалил он фразу, слышаную когда-то давно в кино, еще в прошлой, ушедшей навсегда жизни, и почему-то ассоциирующуюся им с началом драки. Его голос прозвучал одновременно с выхваченным из щели, полыхнувшим огнем ярости, оружием и прыжком жуткого монстра кромочника на встречу.

Черные когти со свистом разрезали воздух в том месте, где только, что находился Федогран. Пространство взорвал свистяще-шипящий крик разочарования. Воина там небыло, он пропал. Мгновение спустя, вновь рев ярости, но уже перемешанной с болью, взорвал ущелье, осыпавшимися камнями со скал. Изогнувшийся от спазма в спине Баш Челик, яростно заколотил лапами, пытаясь достать зацепившегося там воина.

Слишком уж он прямолинейно и грубо произвел кромочник атаку, полагаясь только на свою силу. Это была роковая ошибка, и Федогран не упустил такой шанс.

Уйдя в кувырок под летящей лапой (спасибо Волоту за науку), он словно распрямившаяся пружина, прыгнул вверх, одновременно разворачивая тело по направлению к врагу, и всаживая тому лезвие меча в спину.

Он его не убил, слишком коротким оказалось лезвие для смертельной раны, но он повис у него на спине, между взметнувшихся вверх крыльев, держась за рукоять воткнувшегося в какую-то кость монстра, оружия.

С двух сторон Федограна взлетели сгустки мрака с черными перьями. Баш Челик, с жутким криком, взмахнул ими, и ураганным ветром понесся в высь. Он поднимался все выше и выше, унося противников в бесконечное голубое небо.

Кромочник, всеми силами пытался избавиться от засевшей в его на спине, смертельной занозы. Он резко метался из стороны в сторону, махал лапами, не доставая, и подчас цепляя ими собственные крылья, то летел к верх ногами, то кидался камнем вниз, и резко взмахнув крыльями останавливался с разворотом. Ничего не помогало. Эта блоха вцепилась намертво, и не собиралась падать, кусая все это время огнем, его бедную спину. Он был в ярости.

Ничего не добившись, монстр стал быстро подниматься вверх, в надежде, что поганый наездник задохнется и потеряет сознание от нехватки воздуха, которого, как он знал, очень мало там, где даже днем видны звезды. Но он перешел черту дозволенного, и тут же вмешались ненавистные светлые боги, вернее один, тот, что повелевал солнцем. Он опалил крылья мрака за спиной жуткой болью, выпустив убийственный луч света. Едва не потеряв сознание, Баш Челик, камнем кинулся вниз, уходя от летящего следом жара. Там ниже, его уже не достать, там внизу нет у богов права вмешиваться в дела Яви. Он успел.

Теперь он летел, рассекая становящимся на такой скорости густым, как кисель, воздух, в самый низ. Туда, где его когда-то создали, туда, где провел всю свою долгую жизнь до того самого, совершенного им предательства и последующего побега от гнева Морены. В тот мир, который пообещал ему во владенья, за измену, новый, сладкоголосый улыбчивый, зародившийся из лжи, рогатый бог севера. Какой же он был дурак, что поверил тогда.

Он мчался в самый центр земли, в который можно попасть только через черный провал жерла потухшего вулкана. Там он нырнет в пузырящуюся болью и страхом магму. Там ему не помешают светлые боги, там его мир. Он спалит в огне небытия этого богатыря и вновь сядет на свой выступ у грота, и будет ждать у входа. Никто не пройдет в пещеры лабиринтов гор, никто не прикоснется к сокровищам, спрятанным там. Никто, пока он жив, а он будет ждать нового героя — достойного соперника ему — непобедимому, вечно скучающему Баш Челику.

Вот уже он, черный зев вулкана промелькнул угрюмыми краями, проглотив в себя соперников. Вон впереди, быстро приближается оранжевое пятно пламени, вырастая из мрака протуберанцами вихрей испепеляющего жара. Еще чуть-чуть потерпеть эту жуткую боль в спине. Раскаленный до состояния жижи камень смоет со спины противную букашку. Освободит своего сына от вцепившегося в его шкуру, подлой хваткой, врага.

Не приняли его здесь. Даже родной мир мрака и смерти отверг предателя. Вырвавшийся из раскаленной лавы язык плазмы обуглил болью, вытянутые вперед, для стремительности полета, лапы. Резко развернувшись, Баш Челик метнулся назад и выскочил, под синее небо из черного жерла, вместе с плевком в него, изверженным магмой, вулканом.

— Давфффай договафффиватьсссся. — Прохрипел он наконец, поняв, что больше не может сопротивляться, разрывающимися от нехватки воздуха легкими. — Предлагаюссс помиритьссссся и раззззойтиссссь, как буд-тоссс ничегоссс нессссбыло. Ты не можешшшшь меня убитьсссс, и я не могу убитьссс тебяссс. У насссс нет другого высссбора.

Монстр висел, неторопливо размахивая дымящимися мраком и гарью крыльями, и ждал ответа, но его противник не спешил. Он тоже чего-то ждал, затаившись на спине. До слуха доносилось лишь его тяжелое дыхание.

— Я не стану с тобой договариваться. — Послышался наконец тихий, но уверенный голос. — Нельзя верить тому, кто изменил. Кто предал один раз, тот предаст снова. Его обещания пустой звук.

И вот еще что. Ты не прав в том, что я не могу убить. Могу. Я буду просто ждать. Ты уже практически обессилел, ты теряешь кровь, которая, кстати, уже изрядно залила мне одежду.