Проселочные дороги - Иоанна Хмелевская

Как-нибудь незаметно выбросит его на свалку за амбаром.

Марек выразил сомнение в том, что такую операцию можно провести незаметно, а это необходимо, ведь за нами следят. Кто следит? Да кто угодно. Панна Эдита с биноклем скрывается где-нибудь на крыше. Молодой Доробек притаился за углом хаты или вообще спрятался в её трубе. Доробек-старший, переодетый пастухом, пасёт коров за дорогой. И кто-нибудь из них может заметить, как извлекают таз из колодца. Тогда конец!

Ну, если уж такой уравновешенный человек, как Марек, выдумывает несусветные глупости, значит, все мы постепенно теряем способность мыслить трезво…

* * *

— Знаешь, они на вас обижаются, — сообщила мне Лилька но возвращении из лесу. — Все до одной! Они считают, что вы с Мареком водите их за нос, сами что-то знаете, а им не говорите, напускаете таинственность, а их от дела отстраняете. Особенно обижены на Марека. Из-за его глупых действий, считают они, только теряем время, а дело ни на шаг не продвигается. Я молчала, не знала, что говорить. А как ты справилась с тазом?

— Гениально! На свалку снесла его вместе с матрасом и купальным полотенцем. Сделала вид, что загораю. Если наблюдателям что и показалось подозрительным, то только мои вкусы — загорать на свалке. Но это моё личное дело, где хочу, там и загораю. А тащила я в охапке такую кучу всяких принадлежностей, что таза просто никто не мог распознать. Впрочем, никаких наблюдателей лично я не заметила, как ни старалась.

— Марек сейчас в колодце?

— В колодце. К ужину вылезет, чтобы не вызывать подозрений. Я должна выбрать походящий момент и подать ему знак.

Я немного устала, из-за конспиративной деятельности не высыпалась, за ужином зевала по-страшному, но ночью опять отправилась на дежурство, запасшись двумя пачками «Экстра крепких».

Место для засады я выбрала в густых кустах, разросшихся за амбаром. Отсюда просматривался и двор, и отходящая от ворот усадьбы узкая грунтовая дорога, заросшая травой. По ту сторону дороги тянулась полоса густых зарослей бурьяна и кустарника, отделяющих дорогу от луга. Комары не очень докучали, «Экстра крепкие» оправдали себя.

Наверное, я незаметно для себя вздремнула, потому что незнакомца увидела уже тогда, когда он находился на полпути между воротами и скамейкой. Он пробирался к колодцу — осторожно, прячась в зарослях. Невзирая на предрассветный холодок, я вся покрылась испариной — во что бы то ни стало не подпустить шпиона к колодцу! В колодце работал Марек, и, если даже незнакомец не увидит его, может услышать, как он там, внизу, возится с камнями и железками. Лихорадочно соображала я, что бы такое предпринять, и ничего умного не приходило в голову. Не могла же я, в самом деле, выскочить с криком «Пошёл вон!» Тот сразу поймёт, что здесь засада. Надо сделать так, чтобы не понял.

Вскочив с места, я ринулась сквозь кусты, стараясь производить как можно больше шума и насвистывая при этом мелодию «куявяка». Не поручусь, что это и в самом деле был «куявяк» — и полное отсутствие у меня слуха, и нервная обстановка наверняка исказили мелодию — но это ведь не важно. Главное, шум я подняла страшный! Надеюсь, услышав его, Марек не выскочит? Нет, сначала остолбенеет, а выскочит немного погодя. Во всяком случае, шпион остолбенел.

А я металась в кустах, производя дикий шум и фальшиво насвистывая. Поскольку незнакомец ещё не обратился в бегство, следовало его немного попугать, и я двинулась в его направлении. Прервав свист, я прорычала угрюмым басом, который у меня получился совершенно естественно, ибо от свиста и волнения я немного охрипла:

— Куды? Вот я тебе!

Я уже была полна решимости сыграть и за корову, но, к счастью, это оказалось лишним. Незнакомец тоскливо огляделся, шмыгнул обратно в кусты и подался к выходу. Я видела, как тёмная фигура мелькнула в проёме ворот и скрылась. Очень хорошо, ещё неизвестно, как бы у меня получилась корова… Ладно, отсюда я его прогнала, но ведь он мог подкрасться с другой стороны — со стороны луга. Мог затаиться и переждать, пока дурак пастух со своей коровой уберётся. Вот почему я не сразу прекратила представление, а ещё долго бушевала в кустах, меняя месторасположение и стараясь из кустов не высовываться. Солнце уже взошло, когда Марек снял меня с поста. Вместо слов благодарности я услышала одни упрёки.

Обругав меня как следует, он сказал:

— Я ведь слышал, как он подкрадывался! Неужели ты думаешь, что я, как дурак, сидел бы и ждал, чтобы тот меня застукал? Я бы спрятался, у меня специально оставлено место в том самом подкопе, под грушей. Если ты не пообещаешь мне отказаться от всякой самодеятельности, клянусь, я тебя привяжу к столбу палатки!

И это вместо благодарности! Естественно, я не промолчала:

— Ты сам хорош! Копаешься там сто лет, а толку чуть! И ведь ничего от тебя не добьёшься, изо всего делаешь тайну! Почему копаешься столько времени? Сам сказал — снять слой всего в полметра. Уже давно мог бы докопаться до самого дна! Думаешь, мне легко было? Нет, ты скажи, сколько ещё ночей мне придётся изображать придурка-пастуха и его упрямую корову?

Марек быстрыми шагами шёл к палатке, я выкрикивала свои претензии на ходу, с трудом поспевая за ним. Войдя в палатку, он опять закатил мне скандал:

— Ну вот, ещё и в коровью лепёшку влипла! Не смей палатку пачкать, сиди вот тут, сейчас принесу воды, чтобы смыть. Господи, сколько мне с тобой мороки!.. Теперь второй сапог, вот так… А если уж тебе обязательно знать, то я докопался почти до дядюшки. Хуже нет иметь дело с любителями, я бы предпочёл даже преступников, лишь бы профессионалов! Куда? Ещё здесь надо смыть… Как не понять — мне приходится осматривать каждый извлечённый предмет, причём делать это предельно осторожно.

— Почему? Предметы кусаются? Или боишься, что взорвутся?

— Вот именно — взорвутся. Может, когда прятали, подключили взрывное устройство, чтобы при неосторожном прикосновении все взлетело на воздух. Сама ведь наверняка слышала, немцы часто так поступали.

Меня настолько потрясло услышанное, что я уже не обращала внимания на ледяную воду, которой он мыл ноги.

— А что сделаешь, если найдёшь там что-нибудь подозрительное?

— Для начала вылезу из колодца на открытое пространство, чтобы можно было держаться самому на почтительном расстоянии.

— На луг вынесешь?

— Не обязательно. А может, попробую распаковать на краю колодца, в случае чего сброшу вниз, чтобы взрыв ушёл туда. И уверяю тебя, твоё присутствие при этом совсем не обязательно.

Ляпнуть мне такое! Чтобы я пропустила столь эффектное зрелище? Да ради него я готова хоть неделю мыть ноги ледяной водой, ради него готова драться врукопашную с самой панной Эдитой! Подумаешь, один раз мы с ней уже столкнулись нос к носу, и победа была за мной. Поняв наконец, что от меня никакими силами не отвязаться, Марек неохотно был вынужден согласиться на моё участие. Пассивное. Мне разрешили лежать на матрасе за деревом, метрах в двадцати, и подглядывать оттуда. По его подсчётам, результата можно было ожидать ещё до наступления следующего утра.