Охота на волков - Сергей Соболев

– А что Умаров на такие обвинения отвечал?

– Примерно следующее… Если мы свернем бизнес, то и война тут же закончится, потому что нечем будет воевать, да и денег не будет, чтобы наемникам платить… Говорил, что надо не только кричать на всех углах «Аллах акбар!» и резать русских, как баранов, но еще полезно и головой думать. Намекал, что среди федералов есть какие-то разногласия, в том числе и в Москве, на самом верху, и вот этими разногласиями и надо воспользоваться на всю катушку – так, как это удалось сделать в прошлую войну.

Помолчав немного, Эльбукаев добавил:

– Мне показалось, Тимур был недоволен, что такие разговоры велись в присутствии многих авторитетов. Он так и сказал: «Вы бы еще эти дела на шуре начали обсуждать, как можно о таких вещах заявлять на весь белый свет? Но у нас многие думают по-другому, а потому Умаровым и его речами не все остались довольны… А я могу спросить? Что будет дальше… со мной и с моим братом?

– Это не мне решать, – сказал Мануилов. – Полагаю, вас ждет отсидка. Если будете и дальше с нами сотрудничать, то года через три-четыре окажетесь на свободе. Хотя, если между нами, Эльбукаев, ваши с братом деяния тянут на оч-чень продолжительный тюремный срок…

Он в задумчивости теребил нижнюю кромку шлема, скрывавшего его лицо.

– Еще раз уточним, Эльбукаев. Очень существенный момент. Давал Умаров фатву или нет? Поклялся он в присутствии полевых командиров и посредников, что выполнит какие-то их требования, или же все закончилось пустыми разговорами?

– Что касается фатвы, то я точно ничего утверждать не берусь, – подумав немного, ответил Эльбукаев. – Но я сомневаюсь, чтобы все закончилось пустыми разговорами.

– Полагаете, на сходке в Шатое в очень узком кругу было принято какое-то конкретное решение?

Эльбукаев, силы которого явно были на исходе, тихо проговорил:

– Про Шатой ничего не знаю. Если и была там сходка, то таких, как я, туда никто не звал.

Заперев камеру, в которой Эльбукаев дожидался решения своей участи, сотрудник ФСБ, чье лицо также скрывала маска, первым делом сообщил новости:

– Один из «свежих» чеченов согласился ответить на все вопросы. В том числе и по Умарову.

– Надо же… – удивился Мануилов. – Какие разговорчивые вайнахи нам попались.

Они прошли в довольно просторную камеру, которая использовалась в качестве помещения для допросов, поэтому топчаны – или двухэтажные шконки – здесь отсутствовали. Двое сотрудников, осуществлявших «профилактику», даже взмокли от трудов своих праведных. В помещении стоял тяжелый дух, настоянный на запахах блевотины, пота и крови.

Шувалов опасливо наблюдал за не слишком привычным к подобным зрелищам Мануиловым; не укачает ли, не стошнит ли самого с непривычки? Но тот держался молодцом.

Дознаватели подробно рассказали о том, что им уже удалось выведать. После чего по просьбе Мануилова – «перекурите пока, ребята» – покинули ПКТ.

Чечен, которого специально обученные люди довели до нужной кондиции, сидел на полу, привалившись спиной к стенке. Выглядел он лишь немногим лучше, чем Эльбукаев, но можно было не сомневаться: «клиент» вполне созрел для откровенного разговора.

Шувалов передвинул табурет поближе к вайнаху.

– Присаживайся, Рустам.

Когда тот подчинился, полковник выбрал из кучи тряпья чистую ветошь, смочил ее в ведре с водой, после чего передал чечену, лицо которого было в крови.

– Итак, Рустам, ты утверждаешь, что Умаров привез из Грозного в Алхан-Калу какого-то человека, что Тимур и его люди остановились в твоем доме и что ты сопровождал Умарова в его поездках в Урус-Мартан и Шали… Я правильно тебя понял?

Чеченец закивал.

– Они были на двух машинах, так? И с ними был мужчина, которого они держали при себе в качестве пленника?

Допрашиваемый снова кивнул.

– Опиши нам этого пленника.

Чеченец вначале покосился на стол, где были разложены дубинки, и лишь после этого заговорил.

– Он был в камуфляже без нашивок. На голове – черный мешок. Руки связаны за спиной. Рост… Метр восемьдесят или чуть выше… Вот все, что я видел.

– Ты с ним разговаривал?

– Нет.

– А другие?

– Нет, при мне никаких разговоров не было. С этим… пленным никто вообще не разговаривал. Рядом с ним постоянно находились двое, ну… из тех, кто приехал из Джохара. Они от него ни на шаг не отходили. Даже когда Умаров уехал с остальными, эти остались в Алхан-Кале.

– Вы уверены, что Умаров не контачил с пленным? Или как правильнее сказать – заложником?

– Я ничего такого не видел, начальник… Но его, то есть заложника, привезли на другой машине те двое, о которых я вам говорил. Мне даже показалось, что они отдельно от Умарова, что у них какой-то свой бизнес… Но потом сам Тимур сказал, что надо, мол, спрятать одного человека, потому что мне надо съездить в Урус-Мартан, а его я с собой брать не хочу.

– Рустам, тебе фамилия Бегляев что-нибудь говорит? – поинтересовался после паузы Мануилов. – Ты слышал когда-нибудь такую фамилию?

Подумав какое-то время, чеченец отрицательно покачал головой. Мануилов полез было в карман за фотографией, но затем передумал: какой смысл показывать этому типу фото Славянина, если он не видел заложника в лицо? Вероятно, люди Умарова по какой-то причине не хотели светить внешность своего пленника.

Что касается названной только что фамилии, то вряд ли сам Славянин теперь ее помнит. Почти неделя времени ушла на то, чтобы с большой долей вероятности идентифицировать его личность. Под подозрение попали десятки людей, но, учитывая масштабность розыскных мероприятий, удалось все же напасть на след.

Итак, Бегляев Александр Анатольевич, 1967 года рождения, на свет появился в Костроме, русский, семейное положение неизвестно.

В 1989 году окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище имени Ленинского комсомола. Увлекался стрелковым спортом, по окончании учебы примерно год служил инструктором по стрелковой подготовке при своей альма-матер. В дальнейшем проходил службу старшим инструктором в «школе снайперов», как называют курсанты Особые учебные курсы снайперов спецназа.

По отзывам сослуживцев, Бегляев был настоящим мастером. Его конек – «дальний бой», то есть точная снайперская стрельба на дальние и сверхдальние расстояния.

Те же сослуживцы рассказали, что Бегляев исчез из виду летом девяносто второго года. Ушел отгуливать положенный ему отпуск, а назад уже не вернулся. А поскольку семьи у старлея не было, а близких дружеских связей он не заводил, то его дальнейшей судьбой никто особо не интересовался.

Возможно, это случайное совпадение, но именно в те годы возник острейший дефицит таких специалистов, каким, если верить характеристикам, являлся Александр Бегляев.