Одно короткое лето - Руслан Валерьевич Дружинин

тех, кто в Доме остался: за свои семьи, за дочерей, за родителей старых! Вот ты Ярослав, говоришь: «как же так», а как будет, если до твоих дочек орда доберётся? Что они с ними сделают? А?!

В ответ тишина. Такое дружинникам было даже страшно представить.

— Блок пал, Город вечного огня с лица земли стёрли, а вы собираетесь перед общим врагом междоусобную сечу устроить?! Такого я не позволю!

— Какое же войско должно быть у Серых, если они целые города разрушают?! — зашептались между собой домовые. — Видать у них и техники, и людей больше нашего! Если ударят всей силой, то нам перевал не удержать!

— Нам отсюда отступать больше некуда – позади наши родные! — оборвал Славомир людской ропот. — О танках, или какой другой технике скитальцы не сообщили. Да и через лес с болотами орда на машинах не сунется. Дикари идут быстро, спешат налегке. И мы не Блок, который прятался за трухлявыми стенами! Наше общее войско Повелителю зубы сломает! Эта тварь кровью подавится, но за перевал через нас не пролезет!

— А скитальцы-то что? — вдруг спросил тот, кого Славомир назвал Ярославом. — Они правду тебе рассказали или как беженцы только бормочут о страхах? Нам бы самим их услышать, куда их Ладон подевал?

— Ладон их у себя держит, в остроге. Воевода насчёт скитальцев свои планы имеет. Он обещал мне, что тавритам после войны воздаст по заслугам! Все меня слышали?! Скотоводы по заслугам получат!

Голос Славомира потонул в одобрительных выкриках, но узнав всё, что нужно скиталец не слушал более грозных речей.

Острог воеводы — цитадель внутри крепости, там и заперли сына вместе с Анютой. Пробраться туда было делом не лёгким: на подходах к острогу имелось множество огневых точек. Пулемёты простреливали всё пространство с вершины земляного вала, а поверх поднималось ещё и плотное кольцо частокола. Вход в острог был только один — через оббитые металлом ворота. Если бы враги ворвались внутрь лагеря, острог был готов держаться, как последний рубеж обороны.

Но Михаил не собирался таранить ворота или ломать крепкие стены. Всё, что ему было нужно — это не попадаться на глаза дозорным из Китежа. Благодаря ночной темноте и плотной застройке, его ещё никто не обнаружил. Ночь, словно на руку оказалась безлунной, низкие тучи скрыли и без того хмурое небо. Дозорные пытались осветить тьму кострами, а у патрулей имелись в руках фонари, но ночь по-прежнему оставалась лучшим временем для любого лазутчика.

Улучив момент Михаил вынырнул из густой тени, бесшумно поднялся на вал и оказался у стен внутреннего острога. Оставалось «всего-ничего» — преодолеть четыре метра крепкого частокола. Он достал заготовленную для этого дела веревку и начал быстро заплетать надёжный аркан. Но тут поблизости послышались тихие голоса. Бросив всё, старик упал и, как мог вжался в мёрзлую землю. Из ночной темноты показался электрический свет, мимо прошествовала пара дозорных.

Старый китежец тихо переговаривался с человеком, тащившим в руках пулемётные коробы.

— Этой ночью они могут попытаться сбежать. Так что не спи, смотри в оба! Скитальцы воеводе нужны, а вот я им не верю, да только Ладон меня разве послушает?! У ворот охрану удвоить, один пулемет развернуть прямо внутрь острога. И проверь людей на постах, чтоб не спали и все трезвые были. Орда близко – нам эту ночь надо продержаться без происшествий. А завтра мы может…

Дозорные удалились, и их разговор смешался с ночными звуками лагеря. Михаил с облегченьем выдохнул и начал снова готовить свою верёвку к броску. Это было не просто: руки дрожали. Дружинник сказал, что Олежка был нужен Ладону, а значит сын ещё жив!

Петля наконец зацепилась поверх частокола и скиталец упёрся ногами в отвесную стену. Подъем оказался гораздо сложней, чем представлялось вначале. Особенно если учесть, что пришлось вести себя тихо. Но через пару минут нелёгкого штурма Михаил всё же очутился на другой стороне. Еле успев сдернуть верёвку обратно, он снова укрылся в тени – мимо прошёл новый дозор. Этой ночью мало кому из дружины спалось, было заметно, что солдаты на взводе.

Глава семьи постарался успокоиться. Пока переводил дух, губы сами собой зашептали:

— Ну, вот и всё... Осталось только найти тебя и сбежать. Занесла же, Олежка, нелёгкая, и всё из-за твоей подземной «невесты»!

Построенный наскоро сруб с единственным малым оконцем стоял среди других времянок в самой дальней части острога. Скитальцев отвели туда и, указав куда заходить, накрепко заперли дверь. Внутри тюрьмы было пустынно: земляной пол хорошо укрытый соломой, не горевшая железная печка, да простая кровать. Олег сел на заскрипевшую сетку и со стоном схватился за голову. Сочувствуя горю скитальца, Анюта опустилась рядом и обняла его поникшие плечи. Ярчук, словно понимая, что в этом месте они оказались надолго, поудобнее улёгся возле их ног. Пёс неотступно следовал за своей новой хозяйкой и уже почти её не боялся, будто нашёл себе вожака.

Наконец Олег не выдержал и заговорил:

— Убьют нас завтра, Анюта, точно убьют! Ни дружинники, так ордынцы достанут!

— Утечи нам надобно. Как токмо ночь солнце скрадет, так и уйти, — прижимаясь к скитальцу, шепнула девушка.

— Как же, сбежишь от них! Ладон нас взаперти до завтра продержит и выпустит лишь перед битвой. А из этого каземата нам не сбежать. Окошко тут маленькое, только голова и пролезет.

Анюта обвела камеру внимательным взглядом и посмотрела на пол. Несколько