От «Варяга» до истории учебника - Алексей Николаевич Кукушкин

что необходимо производить выстрел бы чуть раньше, и на свой страх и риск, в тот момент, когда снаряд и заряд были на своих местах, совместив целик и прицел, дал залп не дожидаясь команды старшего офицера.

Вторая башня выстрелила пятью секундами позднее, на лице Малечкина появилось сначала недоумение, а затем негодование.

Бронебойные снаряды покинули стволы орудий носовой башни с разницей в миллисекунды, обусловливаемой в разной скорости сгорания порохового заряда, летели по одной траектории. Но опять же, из-за разницы в весе на несколько грамм, их траектории не совсем совпадали. Если первый пролетел между двух дымовых труб, то второй врезался, как молот в кормовую башню 8-дюймовых орудий и разбил ее к чертям, полностью выведя ее из строя вместе с расчетом.

Снаряды кормовой башни упали где-то рядом, но в "Касугу" не попали. 6-дюймовые снаряды разорвались на броне, и повреждений опять не принесли, лишь образовали выбоины. Все-таки, забронирован гарибальдиец был хорошо, хотя схема бронирования была заимствована еще с Лиссы, но к современным условиям подходил как нельзя кстати.

Через минуту капитан 1-го ранга Като видел ненавистный броненосец "Сисой Великий", грозной скалой маячивший на горизонте, исправно и точно посылающий свои снаряды в строй кораблей Микадо. Уже два его боевых товарища капитан 1-го ранга Идзити на "Идзумо" и капитан 1-го ранга Ясиро на "Асаме" вышли из строя для устранения повреждений, вызванных в первую очередь 12-дюймовыми снарядами русских кораблей. Да и подчиненный ему броненосный крейсер "Касуга", двумя минутами ранее лишился кормовой башни, вместе с тридцатью воинами страны Восходящего солнца. До этого были как малоболезненные удары в бронепояс корабля фугасами, так и мощный удар наковальней в носовую скулу, и уничтоженное там 12-фунтовое орудие. В данный момент, видя, как в направлении его корабля летят русские чемоданы, даже у самурая, коим Като являлся по праву рождения, замирает сердце.

Мощнейший удар в корму потряс крейсер и "Касуга" необычно, мелкой дрожью, задрожал. Вскоре вестовой прибежал, и сообщил, что русский снаряд попал в отделение кормовой машины, но силу взрыва растерял в коффердаме, но пробоину сделал хорошую, и отсек мощно затапливает.

Старший артиллерийский офицер броненосца Малечкин, смотрел на корабли противника и думал: «Какое счастье, что бой длиться, уже сорок минут, а по нам даже не стреляют. Мои подчиненные проредили линию броненосных крейсеров весьма зело, вспомнил он петровское словечко». Но вот опять залп 12-дюймовок Обуховского завода, и его взгляд устремился к броненосному утюгу "Касуга" визави "Сисоя" в данный момент. В руках застыл хронограф известной фирмы Breguet, подарок его покойного отца.

Русский 12-дюймовый снаряд ударил "Касугу", опять в корму, аккурат в кают-компанию, где уже побывал 6-дюймовый. Он, вероятно, пролетел бы весь корабль на сквозь, но повстречал массивные напольные часы, или что-то там еще, но взрыв был мощный, и пироксилин не только взорвался, но и все в кают-компании изуродовал. 6-дюймовый попал в кормовой 3 ½-дюймовый бронепояс и взорвался на нем.

Избиение японского броненосного крейсера продолжается: «На этот раз все было по-честному. 12-дцатидюймовый бронебойный попал с тридцати кабельтовых в главный бронепояс изготовленный по методу Круппа, и толщиной 6-дюймов, аккурат под носовым двойным казематом шестидюймовых орудий. Броню благодаря Макаровскому колпачку он пробил, а затем и бронепалубу.

«Знать с того света Степан Осипович подсобил и направил движение снаряда», — подумал Малечкин. Бабахнуло в носовом котельном отделении, и пар направился всюду, кроме как туда, куда ему положено, а в пробоину стала поступать холодная морская вода из Цусимского пролива».

В общем, в данном рассказе описывается, как один броненосец «Сисой Великий» в трагическом, для Русского императорского флота, да и для всей империи, Цусимском сражении выбил из строя кораблей японской линии четыре броненосных крейсера, я про «Ивате» не упомянул. Они, в свою очередь, не смогли причинить ущерб другим русским кораблям, а следовательно, исход боя мог стать более благоприятным для кораблей под Андреевским флагом.

Завершающим рассказом, которые я включил в сборник «Курсант-адмирал» стало описание битвы дредноута «Кёниг» с броненосцами Черноморского флота и против английских линейных крейсеров при Фолклендских островах. В нашей реальности, в первом бое, участвовал линейный крейсер «Гёбен», получивший попадание с первого выстрела.

«Из пелены дождя и низких облаков 29 октября 1914 года показалась тень большого корабля. На «Кениге» сыграли боевую тревогу. Адмирал Сушон, прохаживался по боевой рубке своего, самого мощного на Черном море корабля и думал: «Кто же это может быть? Или какой либо крупный транспорт, либо весь броненосный отряд русских, хотя и устаревших, и имевших низкую скорость порядка 15 узлов, но бежать от такого противника новейшему дредноуту Кайзерлихмарине не пристало, а значит надо принимать бой, а здесь госпожа фортуна, как уж покажет свою изменчивую натуру».

Русская эскадра, вице-адмирала Андрея Августовича Эбергарда, шла курсом на ост со скоростью 14 узлов. Эскадренные броненосцы: "Евстафий", "Иоанн Златоуст", "Пантелеймон", "Три святителя", стройной кильватерной колонной патрулировали море и искали встречи с неприятелем. Адмирал вывел эскадру в море с целью препятствовать действиям именно «Кенига», так как разведка уже доложила о его прибытии и выходе в Черное море.

Третий залп «Кенига» настиг флагманский «Евстафий». Сразу два снаряда дубль попаданием, попали в броненосец гордо шедший, под Андреевским флагом. Первый германский снаряд хоть и упал с недолетом, но прошил толщу воды в пять метров толщиной и ударил в корпус, в аккурат под носовой башней главного калибра. Он образовал подводную пробоину. Жизнь корабля висела на волоске, причем грозили сразу две напасти, вода и взрыв боезапаса главного калибра. Сцилла и Харибда. Второй снаряд ударил в корму, под каюту капитана, там, где борт прикрывался лишь тонкой броней, для противостояния фугасным снарядам в 2-дюйма толщиной. Честно взорвавшись, снаряд вызвал пожар и уничтожил все что мог. Неприятным сюрпризом оказалось для Сушона и радостью для вице-адмирала, в роли главнокомандующего всем Черноморским флотом Бурлакова, что первый русский залп прямым попаданием угодил в германца! Причем первый снаряд точно угодил в первую башню главного калибра. Броня «Кенига» выдержала, что не скажешь о контуженых артиллеристах, с кровью из ушей потянувшихся из башни в травмопункт. Второй снаряд попал в небронированную часть кормы под палубу, и тоже натворил там дел.

«Русские ответили честно. Два на два, — германский капитан проговаривал первому помощнику каждое слово, — легким бой быть не собирался. Мы как тяжеловооруженный тевтонский рыцарь против четырех средне