Бессмертный ангел - Линси Сэндс

и потянул. Он с триумфом замычал у ее груди, когда услышал удовлетворяющий разрывающий звук успеха, когда он разорвал швы.

Джи Джи был так далеко, что даже не заметил сначала, что Ильдария помогала снимать кожу. Когда он это сделал, он просто хмыкнул и усердно работал, чтобы развернуть ее из материала, скрывающего ее кожу от него. В конце концов, ей пришлось закончить работу. Штанины уходили в высокие сапоги, и ей пришлось самой выдергивать ткань и рвать ее. Предоставив ей это, Джи Джи вернул руки к джинсам. Его молния и пуговица все еще были спереди, но расстегнуть их было труднее, чем следовало бы. Его руки дрожали и не координировались, и он думал, что задержка убьет его, но, наконец, он выполнил свою работу.

В ту минуту, когда он закончил расстегивать молнию, руки Ильдарии уже были рядом, отталкивая его в сторону. Джи Джи наконец позволил груди выскользнуть из его рта и резко выпрямился, его дыхание зашипело сквозь зубы, когда ее пальцы коснулись его, и тогда он посмотрел на нее и готов был заплакать. Она не только сняла разорваные штаны, теперь исчезло и бюстье. Она стояла перед ним, прикрытая только своими длинными волосами и в сапогах на высоких каблуках, и этого зрелища было достаточно, чтобы взрослый мужчина заплакал.

Схватив ее за талию, он поднял ее, чтобы посадить на остров, встал между ее раздвинутыми ногами и ненадолго уткнулся лицом между ее грудями, уткнувшись носом в кожу, пока его руки пробегали по ее обнаженной плоти. Они скользили от ее талии, вниз по ее бедрам, а затем по внешним сторонам ног, прежде чем снова подняться вверх по тем же самым изгибам и дальше, чтобы завладеть ее грудью.

Она была гладкой, как шелк, и теплой на ощупь, ее кожа была такой горячей, как будто она лежала на солнце. Он хотел, чтобы это тепло окутало его, как одеяло. Сейчас. Но его разум говорил ему, что хороший любовник дает своей женщине предварительную ласку, а Ильдария заслуживает хорошего любовника. Это был их первый раз, по крайней мере, в реальной жизни. Это заставило его колебаться.

Джи Джи стоял застывший, все его тело дрожало от желания, его руки сжимали ее сейчас, когда он отчаянно боролся с желанием погрузиться в нее. Он хотел доставить ей удовольствие, знал, что должен. Но кажущиеся часы прелюдии из общих снов были невозможными, когда они столкнулись с этим натиском ощущений и непреодолимой потребности.

Ильдария вдруг схватила его за лицо обеими руками и подняла голову. С горящими золотом глазами, она выдохнула: «Ты нужен мне внутри меня», и Джи Джи проиграл битву с самим собой. Захватив ее рот своим, он взял себя в руки, и они оба втянули воздух, когда он коснулся чувствительной кожи, затем он погладил ее кончиком своей эрекции, нашел ее вход и освободился, чтобы схватить ее за бедра.

Джи Джи почувствовал, как ее боль смешалась с их удовольствием, и ненадолго застыл, но когда она схватила его за зад и требовательно вонзила ногти, он начал двигаться. Это было совсем не похоже на общие сны. Это был обычный смертный секс, в котором он чувствовал только свое собственное удовольствие. Теперь он переживал все это, его, ее, их, волны этого обрушивались на его тело и разум, когда первый всплеск боли угас. Ни один из них не мог долго терпеть. Он не мог откладывать получение его собственного удовольствия, пока она не найдет свое. Это было невозможно.

Джи Джи не считал толчки, но их не могло быть больше, чем горстка, прежде чем он выстрелил. Это был товарный поезд, сошедший с рельсов, пробивающий барьеры, разрушающий клетки мозга и блокирующий свет. Ему показалось, что он услышал, как Ильдария вскрикнула вместе с ним, ее высокий голос был контрапунктом к его, а затем он упал во тьму, свалившуюся на него.

Ильдария очнулась, лежа на Джи Джи на полу кухни. Ее разум не сразу понял, почему она здесь, и тут к ней вернулись воспоминания. У них был секс. Верно. И ее первый раз… по крайней мере, в реальной жизни. Что было чем-то вроде неожиданности. Ей сказали, что в детстве к ней приставали, и она предположила, что это означало… Ну, очевидно, это не включало половой акт.

Ильдария отбросила эти мысли и вспомнила, что только что произошло. Хотя это мог быть ее первый настоящий секс, в их общих снах у нее было много секса. Но это не подготовило ее к реальному сексу со спутником жизни. Это было совсем другое дело. Не было ни сладких вздохов, ни нужды в прелюдии. Это было жестко, взрывоопасно и чертовски захватывающе.

Просто вспоминая, это делало ее соски твердыми и вызывало теплый жар между ее ногами… где она и Джи Джи были все еще связаны, поняла она, когда он начал твердеть внутри нее в ответ на то, что она чувствовала. Мужчина даже не был в сознании, но они все еще были связаны как физически, так и мысленно. Возвращение возбуждения к ней передавалось и его телу. Она восхищалась этим, когда он увеличивался внутри нее, наполняя ее и вызывая еще большее возбуждение.

Джи Джи застонал и поднял голову, его глаза распахнулись. Поначалу он казался таким же смущенным их положением, как и она, и сбитым с толку. Какой очаровательный, подумала она с легкой улыбкой, ее взгляд блуждал по его лицу и волосам. Его ирокез не пережил их активности. Он упал и теперь лежал немного на бок, закрывая выбритую часть его головы с одной стороны, так что казалось, что у него там были волосы. «Он будет хорошо смотреться с волосами», — решила она. Хотя он ей нравился и с бритой головой, и с ирокезом тоже. Но он никогда не смог бы стать незаметным с зеленым ирокезом. Это делало его легко заметным и узнаваемым в любой толпе. Жизнь Ильдарии всегда сводилась к тому, чтобы прятаться. По крайней мере, так было с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать, и если ничего не изменится, ей снова придется прятаться. Это означало, что если Джи Джи захочет присоединиться к ней, ему пришлось бы сбрить ирокез.

Эта мысль беспокоила ее. Ильдария не хотела, чтобы ему пришлось измениться, чтобы быть с ней. Она также не хотела, чтобы ему приходилось прятаться. У него была семья, друзья и два ночных клуба… Она не могла просить его отказаться от всего этого ради нее. Это не его