Напряжение - Владимир Ильин

– Максим, а если… – отчего-то напрягся Валентин. – Не все солдаты верны присяге; ты понимаешь, о чем я? Они могли поделиться заблуждениями…

Позади так кстати затих Михаил, дав обдумать вполне понятный намек – Тетерин или его подчиненные могли отдать информацию о найденыше местным хозяевам.

– Господа, мы вынуждены вас покинуть, – принял я решение, сняв Федора с шеи. – Всем удачи!

Может, мы зря беспокоимся. Но если нет, то вмешивать хороших людей не надо. Их слишком мало, этих хороших людей.

Михаил отчего-то приобрел очень грустный вид, глядя на приближающийся патруль. Видимо, тоже все понял не так. И девчонки еще сильнее обняли папу. А Федор вцепился мне в ноги, не желая отпускать.

– Что опять? – посмотрел я на парня сверху вниз.

Федор шмыгнул первыми слезами и еще крепче прижался к ногам. А хватка – как капкан: Лайке – учиться и учиться.

– Максим? – поторопил Валентин.

– Сможешь пошуметь где-то в стороне, а потом уйти? – уточнил я, не отводя взгляда от Федора.

Отцепить бы я его смог, но только сильно обидев. А если для выполнения какой-то цели надо кого-то обидеть, то уж лучше кого-то другого, а не тех, кто тебе доверяет.

– Могу, но обратно не вернусь, – спокойно ответил он, явно не сомневаясь, что такая задача ему по силам.

– Тогда наш контракт исполнен. Стой!

Валентин замер на полдвижении, вопросительно приподняв бровь.

– Покажи татуировку под майкой. Пожалуйста, – чуть замялся я.

Ведь любопытно же!

Дядя Волк хмыкнул, обернулся к патрулю спиной и на мгновение обнажил странный узор, по которому текла река, а на реке той была скала, а из скалы прорастало огромное дерево, в своей кроне хранившее корабль с наполненными ветром парусами.

– Удачи, – заправил он футболку и ловко скрылся в толпе.

– Ничего себе! – ахнул Михаил.

– Да, красиво, – поддержал я.

– Три рисунка над рекой, паруса раскрыты… – продолжил отец семейства, отчего-то странно поглядывая на меня. – Это ж сколько денег стоил найм?

– Три тонны мороженого.

– Ч-что?.. – растерянно уточнил он.

Я бы повторил, но тут что-то громко жахнуло, да так, что уши заложило до низкого звона и подкашивающихся коленей, но Федор не дал упасть.

– Вперед! – подхватил я Федора на руки, взял половину сумок, убедился, что Михаил следует за нами, и быстро двинулся по краю улицы на площадь.

А крепкий он все-таки человек – остальных неслабо так приложило, да и стекла в паре ближних домов начисто выбило. А затем такой крик поднялся! Хотя все вроде целы и невредимы, только перепугались страшно. Тем не менее патрулю пришлось стрелять в воздух, чтобы толпа успокоилась, ну а мы уже были у главного здания и даже проскочили мимо очереди, мудро выбрав открытое окно вместо двери с ломящейся внутрь толпой.

На прямоугольнике с картой этажа, украшенной алой надписью «План эвакуации», разбегались от многочисленных кабинетов и залов десятки стрелочек, стараясь покинуть здание через шесть входов-выходов, по два на каждую сторону с фасадов дома и по одному с торцов. Мы стояли в нескольких шагах от главного входа, а выйти должны были с бокового торца, к огороженной автобусной стоянке. Только вот все получалось совсем не так просто, как на трехцветной схеме.

– Максим, нам сюда, – окликнул Михаил, указывая на конец очереди, уходившей отчего-то на второй этаж, а затем и на третий, вновь спускаясь вниз по лестнице в дальнем крыле.

Людская цепочка опутывала здание, продеваясь сквозь лестничные пролеты и коридоры, медленно, небольшим шагом раз в каждые пять минут, двигаясь вперед.

Я уже успел пробежаться до второго этажа, посмотрел на перегороженные столами «лишние» коридоры с вооруженными людьми на стульях рядом, услышал много новых стихотворений от Федора, которому понравилось быстро и удобно передвигаться на мне, и много неприятных слов от людей, злых не по своей воле – мне бы тоже не понравилось стоять несколько часов, прислоняясь к холодным желтым стенам. Потому я смотрел на схему, выискивая короткий путь.

– Максим? – спросил терпеливо ждавший Михаил Александрович.

– Спустимся через эту дверь в убежище, – провел я ногтем по обозначению возле двери в двух поворотах от нас. – Такая же дверь есть в другом крыле, значит, между ними должен быть коридор, – провел я воображаемую прямую от значка к значку. – По нему выйдем к техническим помещениям. Это совсем рядом с кабинетами регистрации, но с другой стороны.

– Может, в очереди постоим?

– Федор хочет кушать, – категорично отказал я.

Сверху согласно угукнули.

– Мы тоже! – пискнула Тоня.

– Возможно, но вы хотя бы не жуете мои волосы, – буркнул я, постаравшись одарить Федора укоризненным взглядом. – В общем, идем за мной.

Дверь в убежище обнаружилась на своем месте, в небольшом закутке за общим залом, и оказалась надежно заперта – зато и солдата рядом не обнаружилось.

– Закрыто, ключа нет. Вернемся? – с надеждой спросил Михаил.

– Да не особо и закрыта, – влил я Силу к рукам и неторопливо надавил ладонью возле верхней петли, постепенно усиливая нажим под печальный стон дерева и металла.

– Ведь кто-нибудь услышит! – запаниковал отец Федора, оглядываясь.

– Тоня, Катя, поплачьте немного, – попросил я девчонок, увидел непонимание в глазенках, обреченно выдохнул и обратился к единственному толковому человеку в семействе: – Федор, кусай их!

Коридор тут же наполнился девичьим плачем, за которым звук выламываемых петель совсем терялся. Я давил, пока что-то на той стороне не лязгнуло, а верхний край не отошел от косяка на десяток сантиметров. Еще одно нажатие – теперь уже с известной силой и скоростью – и дверь звучно накренилась, открывая проход в прохладный и сырой коридор, уходящий ниже, таинственный и темный. Даже девчонки прекратили плакать и с интересом, замешенным на опаске, смотрели в темный провал задверья.

Михаил Александрович помог аккуратно отодвинуть створку, а затем поставить ее на место, когда мы очутились внутри.

– Темно, – чуть дрогнувшим голосом озвучил Федор.

– Хм… – повозил я ладонью по стене, надеясь нащупать выключатель в кромешной тьме.

Рядом приготовились плакать мелкие.

– Вернемся? – чуть грустно повторил Михаил.

Неужели ему не интересно, что там дальше? Какие тайны хранит сырое подземелье, как долго тут не было людей, что они оставили за собой, какие ходы тянутся из этого места и куда они ведут… Страшновато, конечно, до мурашек на спине, но ведь очень любопытно!

В темноте что-то отчетливо мигнуло, совсем рядом. И чувство теплого покалывания – такое знакомое и забытое, казалось, навсегда…