Грозовые Птицы - Сергей Котов

Я видел, как разлетались красноватые чешуйки на голове твари, брызгая огнём. Ей это явно не понравилось: недовольно взвыв, она скрылась в проходе.

Я рванулся к фонарику. Посветил по сторонам. Другой проход нашёлся: ещё ближе того, где скрылась тварь.

— Бежим! — крикнул я.

— Ты знаешь, куда он ведёт? — спросил Тревор, который тоже успел взять свой пулемёт наизготовку.

— Нет, — ответил я.

— Тогда другой план. Надо выбить эту штуку наружу! Сбросить вниз. Потом спокойно доделать работу, как и планировали.

Я колебался секунду. Что-то мне не нравилось. Очень уж легко эта штука отступила… но, может, не стоит множить сущности там, где их нет? Отступление в незнакомый тоннель тоже так себе идея…

— Давай, — кивнул я.

И мы синхронно ринулись в тоннель.

Михалыч что-то крикнул, но я не разобрал: Алина дала очередь в тоннель, где всё ещё мелькали красноватые отсветы.

Свою ошибку я понял за ближайшим поворотом. Это было похоже на удар в голову. Резко стало нечем дышать, свет фонарика потемнел. Я чувствовал, как отекает лицо, распираемое давлением изнутри. Звуки исчезли.

Мы выбежали в тоннель без шлемов!

Воя от боли, я упал на колени. И тут почувствовал, как что-то толкает меня, ритмично и настойчиво.

Я почти потерял сознание, когда вдруг лёгкие снова заработали, вдыхая морозный воздух.

Зрение медленно возвращалось. Надо мной стоял Михалыч. Он палил из пулемёта. Я посмотрел в ту сторону, куда он вёл огонь. Тварь напирала из тоннеля. Она словно бы увеличилась в размерах, разбухла.

Я вспомнил про Тревора и Алину. Рядом их не было.

— Где они?! — крикнул я, чувствуя привкус крови во рту.

Михалыч не ответил. Только спустя мгновение я сообразил, что он в шлеме, как и Женя.

Я поднялся, метнулся к тому месту, где мы оставили свои. Надел шлем и активировал связь.

— Где они? — повторил я.

— Оно сожрало, — ответил Михалыч, не прекращая вести огонь, — они внутри.

Тварь тем временем полностью вползла в пещеру и, подёргиваясь от попадания пуль, неожиданно проворно ринулась к другому проходу. Мы, не сговариваясь, последовали за ней.

Я знал, что Алина и Тревор не погибли. Чувствовал это. Похожим образом я ощущал животных. Присутствие жизни.

Поняв это, я вдруг обнаружил, что горы — вовсе не безжизненны. И эта пещера тоже.

Здесь, на высоте, в тоннелях, где поддерживалось нормальное давление, обитали живые существа. Летучие мыши. Ниже, там, где холод и низкое давление не были такими убийственными, жили и вили гнёзда птицы. Ещё ниже обитали грызуны и хищники, которые на них охотились.

Всё это я осознал за доли мгновения.

Я видел чужими глазами, как тварь движется по тоннелю — туда, где залы с глубокими каменными ямами стоят под основаниями будущих башен.

И тут я понял весь замысел замка.

То, как между собой должны взаимодействовать башни, открывая проход между мирами.

То, почему в прикладах обязательно должны быть живые — точнее, бесконечно умирающие — люди…

Я остановился. Это было сложно: всё моё существо рвалось вперёд. Я знал, что вот-вот тварь запихнёт Алину и Тревора в каменные мешки, и навеки закроет их камнями. И после этого будет поздно. Произойдёт нечто ужасное. Мой мир и эта земля вечной войны — объединятся. Ошалевший поток военных хлынет на нашу сторону, сметая все линии обороны… растерянные правительства, не знающие куда бить. Мирный народ в больших городах, добыча жадных до крови и мучений, изголодавшихся солдат…

И всё же я преодолел себя.

Это было почти физически больно — перестать думать об Алине, оценивать участь, которой ей уготовили…

Наблюдая через тысячи крохотных глаз, как существо с горящей пастью ползёт по подземельям, я вдруг увидел всю картину происходящего. Это случилось разом, щелчком, вдруг — как это часто бывает с озарениями.

Там, где мне виделось до этого множество ям и закладок будущих башен — на самом деле была всего одна. И она предназначалась мне.

Люди, которые уже пребывали в этом мире, по каким-то причинам не годились на роль приклада.

В коллекции замка не хватало только меня.

Единственного по-настоящему живого в этом царстве войны.

Я закрыл глаза, не обращая на окрики Жени и Михалыча.

С того момента, как я попал сюда, у хозяина этого мира была одна-единственная цель — это отправить меня сюда. В эту самую яму. Туда же, где уже пребывали все мои товарищи. Я последняя деталь, которой не хватало для завершения замысла.

Он был очень осторожен с тех пор, как обнаружил меня здесь. Видимо, знал, что на этой стороне мне будут подчиняться силы, ему недоступные. Почему так? Я не знаю. И это не важно. Важно то, что он продумал каждый свой шаг, раз за разом пытаясь загнать меня в ловушку.

Сначала он присматривался ко мне. Пытался понять, насколько я осознаю свои возможности. Сблизился со мной. Взял на задание. Но, видимо, ему не понравилось то, что он обнаружил. Встреча с медведицей и случай с Алиной его напугали. Он свернул развитие операции, теперь это было ясно. Скорее всего, мы должны были по первоначальному замыслу попасть в Горы Недоступности, «взломав» вражеский план с аэростатом.

Но он решил, что слишком опасно действовать «в тёмную», что я слишком рано всё пойму. Попробовал действовать по-другому — «в лоб». Устроил игру в доверие. Но и этот план был сорван человеком, организовавшим на меня покушение.

Тогда он решил снова перекинуть действие на ту сторону. Разыграл хитрую комбинацию с Тревором.

Не исключено, что он строил её заранее, с того самого момента, как снайпер выстрелил себе в голову и попал в его мир. Просто как подстраховку.

И уже это сработало почти идеально. Всё прошло бы как по маслу — если бы не фактор Алины, который точно был неожиданной помехой всё это время.

Если бы не она — я бы не решился убить Тревора. Не решился бы вернуться к «своим».

И после моего возвращения Даниил взялся играть по-крупному, рискуя быть в любой момент разоблачённым.

Он не стал вести меня в Горы Недоступности. Напротив, он дал мне возможности раскрыть и осознать свои возможности, открыв то место, которое привело меня в этот мир. Использовал Алину, позволив мне увидеть дорогу к Дереву.

Дерево… и шаман, в существовании которого он признался. Неизвестный до сих пор фактор, который пока никак себя не проявил. Не считая моих странных способностей контролировать зверей.

— Мы опоздаем! — надрывался в шлемофоне Михалыч.

— Сергей. Сейчас или никогда, — вторил ему Женя.