Камни вместо сердец - К. Дж. Сэнсом

– Так оно и было, – подтвердил Винсент. – Однако нам повезло благодаря брату Шардлейку. Мы встретили его прежнего клиента, вице-капитана роты стрелков, который разрешил нам ехать в его колонне. По звуку военной трубы все уступали нам дорогу.

Я заметил, что Хью повернулся и внимательно смотрит на меня.

– Настолько благодарный клиент? – спросил с улыбкой Хоббей. – И что же вы выиграли для него?

– Небольшое земельное владение.

Николас кивнул, словно бы заранее рассчитывал услышать именно этот ответ:

– И эти ваши солдаты направлялись в Портсмут?

– Да. Деревенские парни из Миддлсекса. Один из них хочет перебраться в Лондон и сделаться драматургом, – рассказал я.

– Чтобы солдат-деревенщина писал пьесы? – Хоббей коротко и презрительно усмехнулся. – Никогда не слыхал ни о чем подобном!

– Полагаю, это он написал грубые песенки, которые солдаты пели в пути, – проговорил Дирик. – Простите за такое упоминание в вашем присутствии, мистрис Абигайль.

Хозяйка напряженно улыбнулась.

– Деревенские парни должны оставаться за плугом, – уверенным тоном заявил ее муж.

– Кроме тех случаев, когда их зовут защищать нас? – негромко спросил Хью.

– Да. Когда они становятся взрослыми. – Хоббей бросил на подопечного внезапно сделавшийся свирепым взгляд.

– На юг уходит все больше солдат, – снова заговорил Дирик. – И я слышал, что король и королева направляются в Портсмут, чтобы произвести смотр кораблей.

Хью повернулся ко мне:

– Это были стрелки, сэр?

– Да, мастер Кертис. И их умение обращаться с луком и стрелами стоило того, чтобы его увидеть, – кивнул я.

– Вам надо увидеть, как мы с Хью стреляем по мишени, – проговорил Дэвид, склоняясь к матери. – Я сильнее его, – добавил он с гордостью.

– Но в цель попадаю я, – невозмутимо возразил Кертис.

– Я и сам был в юности отменным стрелком, – обходительным тоном промолвил Винсент. – А теперь учу стрельбе моего сына. Впрочем, я благодарю Бога за то, что ему всего десять лет и его не могут забрать в армию.

– Мастер Шардлейк не захочет смотреть на то, как вы, мальчики, упражняетесь в этом опасном спорте, – проговорила Абигайль. – Настанет день, и один из наших слуг закончит свою жизнь пронзенным вашей стрелою.

Хью обратил к ней холодный взгляд:

– Погибнуть от стрелы, добрая госпожа, мы можем только в том случае, если высадятся французы. Говорят, что они собрали больше двух сотен судов.

Старший Хоббей покачал головой:

– Ох, эти слухи: сотня, две сотни… Какая суматоха! На севере Хэмпшира собрали три тысячи людей и отослали их в Портсмут. Деревня Хойленд, как и все прибрежные селения, освобождена от воинского набора, но наше ополчение готово отправиться на берег, когда маяки дадут знать о высадке.

– В Лондоне забирают в солдаты всех, кто подвернется под руку, – заметил Дирик.

– Я сопровождал нашего местного магистрата на смотре этого мужичья. При всем том, что среди них полно негодяев, это крепкие люди, из которых получатся добрые воины. – На лице хозяина появилось самодовольное выражение. – Как владельцу поместья, мне пришлось снабжать их снаряжением. К счастью, монахини сохранили достаточно старых пик и джеков. Нашлось даже несколько ржавых шлемов, так что поместье свои военные обязанности выполнило.

За столом на мгновение воцарилось молчание. Я представил себе людей Ликона, приводящих в порядок старые гнилые джеки, в которых им предстоит идти на бой. Николас посмотрел на меня, и в глазах его отразились огоньки свечей:

– Насколько я могу судить, мастер Шардлейк, вы лично знакомы с королевой?

– Да, действительно, я удостоен подобной чести, – по возможности осторожно признал я. – Мне довелось познакомиться с ее величеством еще в ту пору, когда она была леди Латимер.

Хоббей-старший развел руками и холодно улыбнулся:

– А я, увы, не удостоен покровительством высоких персон. Я возвысился только до того, чтобы стать сельским джентльменом.

– И вся честь за это принадлежит лично вам, сэр, – заявил Винсент. – Как и за этот прекрасный дом.

– Подобные небольшие религиозные заведения несложно перестроить в превосходную личную резиденцию. Единственным недостатком является то, что эта церковь служила приходской для жителей Хойленда, поэтому по воскресеньям нам приходится ездить в соседний приход.

– Как и всем местным деревенским олухам! – резко высказалась Абигайль.

– A положение в обществе заставляет нас делать это каждое воскресенье, – усталым тоном добавил ее супруг.

Нетрудно понять, подумал я, что семейство это религиозным не назовешь.

– Николас, а сколько монахинь жили здесь прежде? – спросил Дирик.

– Всего пять. Здесь находилось подворье аббатства Вервелл, расположенного на западе графства. В моем кабинете находится портрет предпоследней аббатисы, завтра я покажу его вам.

– Лицо ее почти целиком укрыто монашеским платом, – поежилась Абигайль.

– Сюда посылали непослушных монахинь, – рассказал Хоббей-младший. – Тех, кто позволял монахам снимать эти покрывала и так далее…

– Дэвид, фи, стыдно, – промолвил его отец, не слишком строго посмотрев на сына.

Хью негромко произнес:

– Иногда вечерами, сидя здесь, я как будто бы слышу слабые отголоски их молитв и псалмов. Так же, как все мы до сих пор ощущаем слабый запах ладана.

– Они не заслуживают сочувствия, – решительно возразил его опекун. – Они жили, как паразиты, на ренту от своей земли.

Как делаешь сейчас ты сам, подумал я.

– В наши дни они могли бы иметь недурной доход, – проговорил Винсент. – Цены на лес растут.

– Да. Сейчас – время продавать, пока идет война.

– Так что недурной доход будут давать и ваши земли с мастером Хью, – заметил я.

Подняв брови, мой оппонент повернулся ко мне:

– Мастер Хоббей отложил крупную сумму для Хью.

– Вы сможете посмотреть мои бухгалтерские книги, – добавил Николас.

– Благодарю вас, – ответил я нейтральным тоном, прекрасно понимая, что цифры в них могут оказаться не соответствующими действительности.

– До той поры, когда мне исполнится двадцать один год и я стану взрослым, – вновь негромко проговорил Хью, закончив свои слова коротким горьким смешком. Абигайль глубоко вздохнула. Женщина эта так взведена, что в любой момент может взорваться, подумалось мне.

Хоббей-старший пустил вино по кругу. Дирик прикрыл свой бокал ладонью.

– Спасибо, мне больше не надо, – заметил он, многозначительно посмотрев на меня. – Предпочитаю держать разум в трезвости.