9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9 - Игорь Мытько

Наконец Браунинг пожал плечами и закрыл блокнот.

— Хорошо, мы переведем деньги на счет! — крикнул он Мордевольту. — Это все условия?

— Нет, конечно! — клацнул зубами Мордевольт, в очередной раз дернутый черной рукой. — То есть, нет, к сожалению. Еще двести тысяч на счет 6892691, сто пятьдесят на счет 1254620, триста десять на счет 9267319[89]...

Чем дальше перечислял счета ученый пленник, тем мрачнее становился исполняющий обязанности премьер-министра.

— И чтобы деньги были через пять минут! — похоже, заложнику начали угрожать, потому что обычно сдержанный Мордевольт говорил все запальчивее.

— Вы выдвигаете... простите, профессор... передайте похитителям, что они выдвигают невыполнимые требования, — сказал Браунинг. — Наш бюджет столько не выдержит. Пусть умерят аппетиты и сделают какой-нибудь жест доброй воли.

Рука, удерживающая пленника, на секунду отпустила его, чтобы продемонстрировать жест. Это не был жест доброй воли. Мордевольт послушно дождался, пока его снова схватят за шиворот, и крикнул:

— Они говорят, что можно не деньгами. Вот список.

В руках у заложника появился листок бумаги.

Мордевольт умело свернул из него самолетик и отправил Браунингу. Черная рука приподняла профессора и утащила в комнату.

— Я все понял, — сказал Фантом. — Главный террорист — Мордевольт. Он все время кричит. Это потому что нервничает, вину чувствует. Типичный преступник.

— Ничего не понимаю, — Лужж бросил листок с требованиями на походный столик. — Философские камни, дистиллированные гидраты, изобутан... Зачем террористам вся эта химия?

— Может, токсикоманы? — предположил Клинч.

— Вся эта химия нужна не террористам, — сказал Тотктонада. — Она нужна Мордевольту.

— Так я же и говорю! — затараторил вдохновленный поддержкой руководства Асс. — Мордевольт — главный злодей и террорист! Он сам себя похитил, а теперь выдвигает требования, наглец! Правильно?

— Неправильно, — сказал Браунинг. — Не забывайте, что Мордевольта похитили, чтобы он наладил массовое производство Труб Мордевольта. Так что все это ему нужно только для выполнения требований террористов.

— А вот и нет! — замотал головой Фантом. — Все это ему нужно для отвода глаз. Пока вы глазами туда, он сюда — раз! И убежит. Наверняка он уже роет подземный ход. Пойду, протопаю окрестности.

— Видите, к чему привела ваша затея с освобождением Мордевольта? — спросил Тотктонада, глядя вслед ретивому следователю. — Раньше расходы на важные научные исследования несли заговорщики, а теперь это придется делать государству.

— Придется, — сокрушенно согласился Браунинг. — А что делать?

— Штурмовать! — гаркнул Клинч. — Обезвреживать! Ликвидировать! Шарахнуть по их чердаку из главного калибра!

— В целом майор прав, — сказал Тотктонада. — Раз все эти алхимические материалы нужны для работы Мордевольта, то, получив требуемое, террористы заложника не отпустят.

Пастор потер переносицу.

— Если штурм — это единственный вариант...

— Есть еще вариант, — сказал Клинч. — Троянский конь. У нас в школьном музее стоит.

Тотктонада подумал и кивнул:

— Да, майор, это может сработать.

— Вы предлагаете обменять Мордевольта на коня? — удивился Лужж.

— В каком-то смысле.

За следующие пятнадцать минут Тотктонада, Браунинг, Лужж и Клинч разработали план спасения заложника. «Троянского коня» — большой бронированный контейнер, в который спрячутся несколько спецназовцев — подвезут к даче. Террористам скажут, что в контейнере заказанные философские камни и прочие материалы. Когда «Троянского коня» поднимут в комнату, где держат Мордевольта, спецназовцы откинут крышку, втащат заложника в контейнер и захлопнутся. И тут же начнется штурм.

— Отлично! — воскликнул Лужж. — Я в Первертс за конем.

— Я проинструктирую бойцов, — сказал Тотктонада. — Клинч, полезете в контейнер? Тогда за мной.

— А я пойду продолжу переговоры, — сказал Браунинг. — Надо усыпить их бдительность.

Сен остался один.

«А я что? — подумал он. — Не при делах? Неужели Мордевольта спасут без моего подвига? Я уже как-то привык...»

Аесли посмотрел на осажденную дачу. Спецназовцы по-прежнему оживленно жестикулировали, но теперь по завершении комбинаций из пальцев следовал не щелбан, а взрыв беззвучного хохота.

«Анекдоты травят», — понял мальчик.

Отец Браунинг, помахивая флагом, подошел к дверям и задрал голову. Сен проследил его взгляд. Черная рука отодвинула занавеску, и показалось лицо Мордевольта. Потом занавеска задернулась.

«Какие пугливые террористы, — подумал Аесли. — Они ведь в масках, почему бы им самим не выглянуть? Боятся снайперов?»

На балкон вышел Мордевольт, удерживаемый той же самой черной рукой.

«Не обязательно той же самой, — поправил себя Сен. — Это может быть чья-то еще рука. Террористы все в черном. Сколько террористов, столько черных рук. То есть рук вдвое больше, если, конечно, среди них нет одноруких террористов...»

— И чтобы без глупостей! — донесся до него голос Мордевольта.

— Каких глупостей? — деловито спросил Браунинг.

«Сейчас скажет про бугаев в хвостовом отсеке», — подумал мальчик.

— Каких глупостей? Ну... я не знаю... Мало ли... Никаких глупостей! — раздраженно закончил заложник.

«Странно. Так, на чем я остановился? На одноруких террористах? При чем тут однорукие террористы?

Нет, я думал, что рук у террористов много, поэтому они не боятся одну подставить под снайпера. Ну да, тем более, что это левая рука. Одна левая рука. Одна левая черная рука. Черная Рука!»

— Так что же это получается? — поскольку мальчика никто не слышал, он позволил себе подумать вслух. — Мордевольта держит не террорист, а его собственная Черная Рука, которая недавно сбежала от Гаттера?! А террористы...

Сен еще раз посмотрел на балкон. Мордевольт увлеченно торговался с Браунингом по поводу графика поставок шерсти единорога. Черная Рука время от времени его потряхивала, но профессор уже не обращал на это внимания.

— А нет никаких террористов, — сказал Аесли. — Раньше были, а сейчас нет. Фантом Асс прав, Мордевольт нас разыгрывает. Зачем? А кто ему предоставит столько материалов и оборудования для исследований, если он обычный не похищенный профессор? Другое дело — требования террористов. Это святое.