Немного скандальный - Мэри Бэлоу

– А почему ты не рассказал дяде? – спросила Фрея. – Разве он не должен был об этом знать?

– А что сделал бы Бьюкасл, узнай он, что кто-то из твоих братьев сделал ребенка твоей гувернантке или гувернантке Морган? – ответил Джошуа вопросом на вопрос.

– Вытряс бы из него душу, – уверенно проговорила Фрея. Джошуа тихонько рассмеялся.

– Наверняка именно так он и поступил бы. Да и вряд ли кто-либо из твоих братьев дал бы ему для этого повод. Не знаю, как поступил бы мой дядя, но могу догадаться. Он отправился бы к моей тете, и она не только уволила бы гувернантку, но и приказала ей убираться из поместья подобру-поздорову. Энн пришлось бы скитаться, потому что никто ее, беременную, не взял бы на работу. Она бы голодала, опускалась все ниже и ниже и в конце концов умерла бы где-нибудь в тюрьме.

– И ты решил взять вину на себя, – заметила Фрея.

– У меня широкие плечи, – улыбнулся Джошуа. «Наверняка у него в последние пять лет не было лишних денег, – подумала Фрея, – до тех пор, пока он не унаследовал титул. И, тем не менее, все эти годы он содержал чужого ребенка».

– Какой же ты все-таки глупый, – презрительно бросила она. – Просто удивительно! Это счастье, что мы никогда не поженимся.

И, задрав нос, она направилась к Еве и Эйдану, пытаясь убедить себя, что только что сказала сущую правду.

Она его ненавидит.

В самом деле ненавидит.

Да как он смеет проявлять дурацкое благородство!

И как это все нелепо…

Да и сама она хороша. Угораздило же ее отправиться сюда с ним. Сидела бы сейчас спокойно в Линдсей-Холле и ничегошеньки не знала. Да и в Бат ей не следовало ехать. По крайней мере не познакомилась бы с маркизом Холлмером.

– Дорогуша, – раздался у нее за спиной его тихий голос. Она не заметила, как он подошел. – Когда ты злишься, ты вдвойне восхитительна. Нет, втройне!

Фрея едва не расхохоталась. Гордо вскинув голову, она приняла самый что ни на есть надменный вид.

Днем Констанс и Частити уселись вместе с Джошуа за стол, чтобы помочь ему составить список гостей, приглашенных на бал. Хотя танцевальный зал в Пенхоллоу был просто великолепен, однако слишком велик. Джошуа не помнил, чтобы им когда-нибудь пользовались. Как заявила за завтраком тетушка, в округе было не много семей, чей социальный статус оказался бы достаточно высок, чтобы отправить им приглашение.

– Мы пригласим всех, – пояснил Джошуа девушкам. – Думаю, за прошедшие пять лет соседи остались те же, по вы должны помочь мне, чтобы я никого не забыл.

– Настоящий бал… – задумчиво проговорила Частити, и глаза у нее заблестели. – В великолепном танцевальном зале Пенхоллоу… Я так рада, Джошуа, что маме не удалось отговорить тебя его устроить. – Она вспыхнула, видимо, удивляясь собственным словам. – И счастлива, что вопреки ее воле ты не женился на Констанс.

Щеки Констанс порозовели.

– Быть может, Констанс больше по душе кузен Калвин? – спросил Джошуа, и глаза его озорно блеснули.

Как он уже догадался, тетушка из кожи вон лезла, пытаясь их сосватать.

– Ну что ты, Джошуа, – мрачно произнесла Констанс. – Ей больше по душе мистер Сондерс, – заметила Частити.

– А тебе, Часе? Кто тебе нравится? Хью Гарнетт?

Он собирался задать эти вопросы шутливым тоном, хотел, чтобы они все вместе посмеялись, однако девушка уставилась на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Лицо ее побледнело.

– Я бы все равно не дал ему согласия, – поспешно проговорил Джошуа. – Ведь я твой опекун, ты не забыла?

Частити слабо улыбнулась.

– И опекун Пру, – добавила она. – Неужели ты позволишь, чтобы она до конца дней своих просидела в детской или чтобы ее отправили в приют?

– В приют? – переспросил Джошуа, нахмурившись. – Значит, вопрос об этом снова поднимался?

Когда стало ясно, что у Пру есть отклонения, ее мать собралась отправить ее в приют для слабоумных. К счастью, дядя Джошуа решительно этому воспротивился – это был один из тех редких случаев, когда он сумел настоять на своем, – и Пру осталась в доме. Частити посвятила ей большую часть своего детства. Джошуа тоже ей помогал, как и Констанс. – Мама сказала, что если ты останешься здесь жить, нам придется переселиться в домик для вдовы, и она вынуждена будет отправить Пру в приют, потому что у нее нервы не выдержат смотреть на нее каждый божий день.

Джошуа вздохнул. Он нанял отличного, знающего управляющего, чтобы тот следил за поместьем, и посчитал свои обязанности новоиспеченного маркиза выполненными. Но ведь он еще и опекун Частити и Пру. Похоже, он пренебрег этой обязанностью, уехав из дома и собираясь уехать опять, как только проблема Гарнетта будет решена. Однако признаваться в этом ему не хотелось.

– Пру будет жить в Пенхоллоу, пока я жив и ношу титул маркиза, – заявил он. – В ее распоряжении весь дом, равно как и детская. Мисс Палмер хорошая для нее гувернантка?

– Мама считает, что плохая, – ответила Частити, – потому что даже не пытается обучить Пру всему тому, чему обычно учит гувернантка. И все равно, мне кажется, она многому ее научила и часто ходит с ней гулять, а Пру обожает, когда ее выводят из дома. Ведь тогда она может ухаживать за самыми слабыми растениями в надежде, что они вырастут и превратятся в цветущий сад. Она вполне нормальная, Джошуа. Просто не такая, как все.

– Можешь мне об этом не рассказывать, я и сам знаю, – улыбнулся Джошуа. – А сегодня утром, когда вы с ней были на пляже, с вами разговаривали миссис Тернер и Бен Тернер, верно?

– Миссис Тернер обожает Пру, – проговорила Частити и, помолчав, добавила:

– И Бен, по-моему, тоже. Узнай об этом мама, ее бы удар хватил.

Джошуа тяжело вздохнул. Черт подери, похоже, придется ему здесь задержаться ненадолго. Конечно, тетушка вольна поступать с дочерьми, как ей заблагорассудится, однако от нее одни несчастья. Вот сидят две молоденькие девушки – обеим чуть за двадцать, – а им еще ни разу не дали пожить собственной жизнью. Да и Пру уже не маленькая – восемнадцать лет. К ней нельзя относиться как к ребенку, хотя, как подозревал Джошуа, тетушка предпочитает вообще о ней не думать. Похоже, ей наплевать на всех, за исключением собственной персоны.

И зачем только он сюда приехал, мелькнула у Джошуа мысль.

Как это зачем? – тотчас же укорил он себя. Чтобы решить свои проблемы и помочь девочкам. Ведь как опекун он несет за них ответственность.

– Я поговорю с мисс Палмер, – пообещал он. – А потом подумаем, что лучше для Пру. Но сейчас вернемся к списку. Пока у нас всего десять человек. По-моему, следует внести в него еще несколько, чтобы гостей все же было больше, чем оркестрантов.