Генерал Родимцев. Прошедший три войны - Илья Родимцев

А годом раньше была издана его повесть о юной разведчице Марии Боровиченко, воевавшей в 13-й гвардейской. Отец неоднократно встречался со съемочной группой фильма «Нет неизвестных солдат», созданного на основе этой книги. Благодаря его усилиям Марии было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Я вспоминаю о том, какими теплыми и запоминающимися были встречи моего отца со студентами Киевского сельхозинститута, того самого, за который его бойцы дрались с фашистами в сорок первом. Бывая в Киеве, отец часто встречался со своим бывшим подчиненным, воевавшим в составе 5-й воздушно-десантной бригады, Митрофаном Васильевичем Пасечником, ставшим после войны ученым-ядерщиком, академиком, директором Института физики АН УССР. Пасечник пригласил отца встретиться с коллективом института. Как рассказывал отец, он не ожидал, что на встречу с ним придет чуть ли не весь коллектив. Он говорил, что никогда не встречал в одном месте такого количества людей, так хорошо знавших его биографию и так живо интересовавшихся различными подробностями. Он даже сказал Пасечнику после встречи: «Это ты, наверное, шайтан побери, велел расспрашивать меня столько времени. Исключительно умный народ!»

Имя генерала Родимцева хорошо знали жители многих украинских городов. Отца часто приглашали на встречи с военнослужащими, молодежью, общественностью, ветеранами. Он никогда никому не отказывал, если только позволяло здоровье, хотя такие встречи всегда были эмоциональными: вспоминались горечи неудач, фронтовые товарищи, не дожившие до победы, тяжелые испытания и жертвы. Отец считал, что он не умеет красиво говорить, но я могу свидетельствовать, что слушали его с огромным интересом – вызывали уважение личность человека, его открытость и простота общения.

В 1963 году я уехал из Чернигова в Москву поступать в институт. Я уезжал из этого города с грустью, расставаясь со своими одноклассниками, среди которых я обрел много настоящих друзей. На протяжении всех последующих лет я поддерживал с ними связь, а летом 2013 года приехал в Чернигов, чтобы отметить вместе с ними и с нашей классной руководительницей полвека со дня окончания школы.

Все мы, дети Родимцева – сестры Ира и Наташа со своими мужьями и я, – жили вместе в одной квартире до тех пор, пока через три года родители не переехали в Москву в связи с переводом отца в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны. С этого момента с родителями остался жить только я, а вскоре в нашу семью пришла моя жена Ира.

С середины 60-х годов и до конца жизни отец продолжал активно трудиться над своими воспоминаниями. В 1968 году увидела свет книга «Под небом Испании», ставшая одной из первых, написанных советским участником гражданской войны в этой стране, а через год – «Гвардейцы стояли насмерть», посвященная Сталинградской битве.

В составе делегаций Министерства обороны отец побывал в Чехословакии, Венгрии, ГДР. Особенно волнительной для него оказалась поездка в Германию. До последнего момента он колебался – ехать или нет. Слишком памятны были ему звуки немецкой речи, следы преступлений фашистов на нашей земле, вид немецких солдат и офицеров, вызывавших тяжелые ассоциации. Но он преодолел сомнения и побывал в этой стране. Самым запоминающимся и эмоциональным стало посещение Дрездена, восстановленного, разительно отличавшегося от того, что он увидел в мае сорок пятого. А еще Эльба, стоя на берегу которой он вспоминал, как на этом самом месте в те далекие дни перед его мысленным взором проносился весь путь, который им пришлось пройти…

В июле 1966 года в Москве в Центральном доме кино был организован торжественный вечер по случаю 30-летия начала гражданской войны в Испании. В этот день у отца состоялась самая долгожданная и вместе с тем неожиданная встреча – пройдя за кулисы, он увидел, как навстречу ему идет… Энрике Листер!

– О, Павлито! – сразу узнал друга Листер и горячо обнял его.

И уж совсем неожиданным для Родимцева было увидеть на этой встрече Альвареса Сантьяго – комиссара дивизии Листера. Он ведь знал, что Сантьяго был арестован и брошен в тюрьму.

Через несколько дней они встретились у Листера и долго беседовали, вспоминали павших и живых товарищей, огненные дни и ночи Испании. Листер познакомил Родимцева со своей женой и сыновьями, которые признались, что давно хотели увидеть человека, о котором так много рассказывал им отец. А Сантьяго поведал свою историю о том, как он бежал с помощью друзей из франкистских застенков.

С Испанией в сердце прожил свою жизнь воин-интернационалист Александр Родимцев, твердо веривший, что день, когда эта страна сбросит фашистскую диктатуру, обязательно придет.

В октябре 1967 года отец принимал участие в открытии памятника-ансамбля героям Сталинградской битвы в Волгограде. По словам отца, когда он впервые увидел проект памятника, тот ему не понравился. Не столько с эстетической точки зрения, сколько с содержательной и мемориальной. Его взгляд на этот вопрос был примерно следующим. Он считал, что в концепции памятника должна была присутствовать историческая составляющая в виде сохраненных следов боев – блиндажей, ходов сообщения, укреплений, возможно, и подбитой техники. Разумеется, это следовало сделать с учетом сохранности в течение многих лет, но главное – сохранить для будущих поколений хотя бы несколько фрагментов подлинной картины грандиозного сражения. Так, например, поступили с разрушенной мельницей, оставив ее невосстановленной, у берега Волги в память о битве за город. Кстати, именно в здании этой мельницы на третьем этаже находился наблюдательный пункт комдива Родимцева. То, что весь курган залили бетоном, ему было не по душе, хотя он прекрасно понимал всю символику главной скульптуры памятника «Родина-мать» и обобщенные образы в других фрагментах ансамбля.

Отец рассказывал мне про одну забавную сценку, которая произошла на главной трибуне, где в день торжественного открытия мемориала находились руководители партии и правительства во главе с Л.И. Брежневым, министр обороны и большое количество высших военных чинов. Отец стоял на трибуне в одном из первых рядов, как вдруг его стал активно оттеснять и закрыл своей фигурой один известный маршал авиации, с которым отец был хорошо знаком. В ответ на такое не очень вежливое поведение отец, обратившись к нему, шутливо заметил: «Вот если бы ты меня так в Сталинграде прикрыл, как сейчас!» Авиатор обернулся, узнал отца, оценил его шутку и подвинулся, давая ему возможность встать рядом.

В послевоенные годы отец четыре раза приезжал на родину – в Шарлык. В свой приезд в 1947 г. он подарил колхозу им. Калинина Шарлыцкого района грузовой автомобиль, который в те годы для хлеборобов был большим подспорьем. Он побывал во многих селах, беседовал с колхозниками, интересовался результатами их работы и бытом. Связь с земляками он не прерывал даже в годы войны, а они слали в его дивизию, в Сталинград, теплую одежду и продовольствие. Отец говорил, что таких теплых полушубков, рукавиц и валенок, как в его дивизии, ни у кого в Сталинграде не было.

До последних дней отец не прекращал участвовать в различных мероприятиях, встречаясь с самыми разными аудиториями. Но, конечно, самыми дорогими для него были встречи со своими однополчанами – бойцами и командирами в Москве, Волгограде, Киеве и в других местах.