Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Самая короткая дорога, — отозвался тот. — Я бы вас перенёс, но не сдвину. И светлее мне тоже не сделать. Повезло ещё, что не день Пустоты.

Гедимин решил ни о чём не спрашивать.

…К полю каменных «скульптур» они, и правда, выбрались очень быстро, срезав угол через пару разломов и какой-то тёмный и холодный Сфен — рассмотреть, что там к чему, сармат не успел. Световая стрела, уткнувшись в фигурный камень, сжалась в точку и погасла. Хассинельг, почти потушив посох, остановился и оглянулся на сарматов.

— Город там.

Ему явно было не по себе — да и Гедимину тоже. Над изломанными скалами было ветрено, но очень быстро сармат расслышал сквозь вой ветра другие звуки — несмолкающий шорох и редкое потрескивание. Он оглянулся на Вепуата — тот, приложив ладонь козырьком к шлему, всматривался в темноту.

— Sata! — выдохнул он внезапно, толкая Гедимина в плечо, и сам свернулся в клубок, сливаясь с чёрной скалой. Хассинельг растворился в темноте рядом с ним — просто погас, как сломанный светодиод. Гедимин, вжавшись в камень и держа наготове сфалт, медленно досчитал до ста. Вокруг было тихо.

— Что там? — прошептал он.

— Дрон-разведчик, — еле слышно отозвался Вепуат. — Эшку-тэй с камнем в хоботке. Проплыл в шести метрах от нас. Не знал, что они видят в темноте…

Гедимин мигнул.

— Эшку? Откуда у Сэта… — замолчав, он медленно отодвинул пластину над сигма-сканером и прикрыл ладонью засиявший экран. Ещё две тени нависли над ним с двух сторон — больше свет наружу не просачивался.

— Яд-дро Сатурна… — выдохнул в полной тишине Вепуат.

Вся долина ложных фумарол покрылась бронированными холмами. Над блиндажами из кусков огромного панциря дрожал горячий воздух. Каждую «фумаролу» загородили частоколом из заострённых костей. За ними, поднявшись на крыши блиндажей, наблюдали неподвижные Сэта. Над военным лагерем возвышались тонкие костяные башни, увенчанные «зрячими камнями». На выступ одной из них сел «трилобит», выплюнул камешек на платформу внутри башни и замер, втянув крылья. Подошедший к нему Джагул в панцире из костяных щитков взял его в руки и унёс.

— Мать моя пробирка… — прошептал Гедимин, смещая сканирующий луч в сторону. Лагерь был ещё больше, чем ему вначале показалось. Все «фумаролы» были оцеплены, и все — под постоянным прицелом. В центре лагеря под ярким красным светом собирали большую конструкцию из костей, шнуров и гравированных камешков; Гедимин не знал, что это, но оно ему сразу не понравилось.

— Разгонный модуль, — прошептал он, вглядываясь в соединённые детали. — Поддерживает и ускоряет враще… Hasu!

— Чужаки, — почти беззвучно проговорил Вепуат, трогая когтем экран — там, где под луч попал один из сборщиков, и стало хорошо видно его панцирь и инкрустацию на шлеме. — Сэта из другого города. Больше сотни…

— И Джагулы, — прошептал Гедимин, глядя на новый силуэт «в кадре». «Это дрессировщик „трилобитов“. Наплечники и нарукавники, как у них. Оператор дронов-разведчиков. А я думал, Сэта и Джагулы не ладят…»

— Совсем плохо, — проговорил Вепуат; его пальцы дрогнули. — Шакха в осаде. Что это за дрянь, ремонтник? Осадное орудие?

— Похоже, будут взрывать, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. — Понятно, почему нет связи. С чего на них так насели? Сэта часто воюют?

Он оглянулся на Хассинельга. Страж, не мигая, смотрел на экран сканера, и посох в его руке едва заметно дрожал.

— Сэт-та н-не воюют, — прошептал он; его голос дрожал вместе с рукой. — Н-никогда н-никто н-не слыш-шал…

Вепуат сжал его локоть.

— Хассек, беги к разлому. Никаких Скогнов-Броннов не собирай, но Ауну и Гварзу предупреди!

Он ещё не успел договорить, как его рука сжалась вокруг пустоты. Хассинельг испарился, оставив только слабое свечение дозиметра — да и оно сразу угасло.

— Что теперь? — шёпотом спросил Гедимин, глядя на «осадное орудие» и тяжёлые колёсомёты в руках Сэта. — Пойдём на прорыв?

— Огромный риск, — прошептал Вепуат. — Я бы попробовал для начала поговорить… Гаси сканер, нас видно!

Он выпрямился во весь рост и шагнул на пустую площадку. Гедимин еле успел встать рядом с ним, как с трёх сторон от него вспыхнули огни. Три невидимых снаряда с напалмом взорвались, расплескав по камням содержимое, ещё секунда — и сарматов окружили с трёх сторон.

Из-под пластинчатых панцирей и шлемов были видны только глаза Сэта — и они горели недобрым багровым огнём, а металлические пластины дымились. Гедимин покосился на костяные колёсомёты с «асбестовыми» шнурами, — ни одной горючей детали… «Примитивные устройства,» — мелькнуло в мозгу, и ремонтник стиснул зубы. Защитное поле уже встало над сарматами, отделив их от врагов, но Гедимин уже видел, как шквал взрывающихся дисков разносит его в пыль. «Уплотнить? При постоянной генерации — выдержит?»

Вепуат вскинул руки и зашелестел на непонятном языке. Он до сих пор не снял с плеча плазмомёт, даже генератор защитного поля не включил. Гедимин ждал со сфалтом наготове, не зная, что делать — уплотнять поле в попытках защиты или сразу стрелять на поражение. Поблизости было немного врагов — всего полтора десятка, но совсем рядом, со стороны лагеря, что-то прерывисто вспыхивало — основной отряд рассредоточился там.

— Гедимин! — Вепуат толкнул его локтем. — Опусти ствол! Можешь выглядеть чуть мирнее?

Сармат молча оскалился и очень медленно наклонил сфалт к земле. Вскинуть его обратно было делом доли секунды — и защитное поле эту долю ему дало бы.

Сэта не стреляли, но их побагровевшие глаза светились всё так же ярко. В кольцо вышел ещё один солдат — даже, скорее, офицер. Два декоративных гребня на его шлеме изображали то ли уши, то ли языки пламени, в пластины на груди и плечах были вставлены мелкие поблескивающие осколки — цветные камешки. Он указал на сарматов и что-то прошуршал, периодически срываясь на треск. Вепуат быстро ответил, резко мотнув головой. Гедимин сузил глаза. «Если бы я ещё понимал хоть слово…»

Офицер с