Порожденная грехом: Часть 2 - Кора Рейли

Амо ухмыльнулся.

— Да, удачи тебе.

***

К моему удивлению, мы с Лукой ни разу не пытались убить друг друга во время нашей поездки в Вегас. Мы действительно нашли темы для разговора, в основном о тактике ведения боя. И я понял, что мафиозные семьи на других территориях были еще более запутанными, чем Фамилья.

Когда мы с Лукой вернулись из нашей однодневной поездки, Ария и Марселла уже ждали нас в фойе особняка Витиелло.

— И? — прошептала Марселла, обнимая меня.

— Мы оба живы и невредимы, это должно дать ответ на твой вопрос.

Марселла закатила глаза.

— Но вы поладили?

— Скажем так. Мы не нравимся друг другу чуть меньше, чем раньше.

— Думаю, это лучшее, на что я могла надеяться.

— Белоснежка, ты пытаешься сдвинуть две очень упрямые горы, но на это нужно время.

— Я могу быть ужасно нетерпеливой.

— Я бы никогда не догадался.

Марселла тронула мое сердце.

— И ты все еще готов сказать «да»?

— О да.

Марселла

Когда я представляла себе день своей свадьбы в прошлом, каждая мелочь была спланирована до совершенства, все было направлено на достижение одной цели: максимального эффекта. Я всегда чувствовала на себе давление дочери Капо, связанной бесчисленными правилами и обремененной еще большим количеством ожиданий. Я не боялась провалиться, потому что не допускала такой возможности. Я бы старалась изо всех сил, чтобы провал был невозможен.

Я все еще не боялась неудачи, хотя теперь вероятность провала в глазах общества была вполне реальной. Я уже потерпела неудачу во многих глазах, нарушила вечные правила и не оправдала надежд, следуя своему сердцу, осмелившись просить места в мире, который был моим собственным в той же степени, что и мир Амо, Валерио или любого другого мужчины. Я проливала кровь, как это делали мужчины, терпела пытки и боль. Все ради Фамильи, моего Капо — то, что он был моим отцом, не имело значения.

В прошлом я не принимала во внимание любовь, потому что в нашем мире ее было трудно найти, особенно такую безграничную и сильную, как любовь моих родителей. Я была уверена, что у меня никогда не будет ничего подобного, и решила не рисковать. Я довольствовалась связью по расчету, легкой привязанностью. Тогда мне было страшно. Но после Мэддокса я обрела храбрость.

Раздался стук. Улыбаясь, я позвала:

— Войдите!

Папа шагнул внутрь, но замер, когда его взгляд остановился на мне в свадебном платье. Папа смотрел на меня так, будто никогда раньше не видел.

— Мэддокс не заслуживает тебя, — пробормотал он. Прежде чем я успела рассердиться, он продолжил: — Никто не заслуживает, принцесса. Но ты считаешь его достойным, ты выбрала его, и поэтому я должен это принять.

— Это правда, — согласилась я. — Это мой выбор, и я нисколечко не сомневаюсь в правильности выбора. Я счастлива, папа, и я знаю, что Мэддокс сделает все возможное, чтобы я оставалась счастлива и в будущем.

— Лучше бы он это делал, — прорычал отец.

Я закатила глаза, но не могла не улыбнуться.

— Я всегда буду хотеть защитить тебя, Марселла. Даже когда вы поженитесь, даже когда ты сама станешь родителем, даже когда я буду старым и седым.

— Ты стар, и в твоих волосах есть несколько седых прядей, — поддразнила я.

Отец вовсе не выглядел старым, но он заслужил укол за свою чрезмерную заботливость.

— Не слишком стар, чтобы надрать задницу твоему мужу.

— Я не хочу, чтобы ты дрался с Мэддоксом, чтобы доказать свою точку зрения, понятно?

Мэддокс и папа оба были упрямыми и любили драться, но я хотела, чтобы они направили свою жестокость на других, а не друг на друга.

Папа взял мою руку и поцеловал ладонь.

— Нам пора.

— Хорошо, — тихо сказала я.

Отец не убирал руку с моей спины, ведя меня по бесконечным коридорам отеля. Снаружи нас ждали несколько машин. Папа выписал протокол наивысшей безопасности на сегодня, но я не хотела думать об опасности. Ничто и никто не мог испортить сегодняшний день.

Мы с папой проскользнули на заднее сиденье бронированного лимузина.

— Нервничал ли ты в день свадьбы? — тихо спросила я, когда мы направились к церкви.

Папа задумался.

— Если бы я знал тогда то, что знаю сегодня, что буду любить твою мать сверх меры, я бы нервничал. Боялся бы все испортить, но я почти не знал твою маму и не заботился о ней так, как сейчас, даже близко. Она была средством для достижения цели.

— Не могу представить, чтобы вы с мамой не любили друг друга.

Отец усмехнулся, и, как обычно, его глаза смягчились.

— Я тоже.

— Думаю, это печально, что вы с мамой никогда не праздновали свою любовь, как мы с Мэддоксом сегодня. Вам стоит подумать о том, чтобы возобновить свои клятвы.

Папа нахмурился, потом покачал головой.

— Сегодня твой день, принцесса. Сегодня ты выбрала любовь вопреки всему. Вот о чем ты должна думать.

Как по команде, мы подъехали к церкви.

Внезапно я почувствовала нервозность. Я даже не была уверена, почему.

— Теперь я понял, — внезапно сказал отец.

Я не могла уследить за ходом его мыслей.

— Почему ты выбрала его. Мэддокс собирается провести каждый день вашей совместной жизни, пытаясь стать тем мужчиной, которого ты заслуживаешь. Он будет стараться сделать тебя счастливой. Любой мужчина в нашем мире старался бы угодить мне, сделать счастливым меня. С Мэддоксом тебе не придется об этом беспокоиться, и, наверное, это к лучшему. Как твой муж, он всегда должен думать о тебе в первую очередь, когда принимает решение, а не о своем Капо или шансах подняться в звании.

Я улыбнулась.

— Спасибо, папа.

Сделав глубокий вдох, я вышла из машины.

Мэддокс

Это должна была быть свадьба года. Все говорили об этом. Многие в не очень благоприятных выражениях. Большинство из них были достаточно умны, сдерживая слухи.

В смокинге я выглядел как другая версия самого себя, все татуировки скрыты. Как мужчине на стороне Марселлы, мне иногда приходилось играть роль, но это то, что я делал с удовольствием. Эти люди ничего не значили.

Старые двери церкви скрипели, звук эхом отдавался в нефе.

Вся свадебная компания, казалось, затаила дыхание, когда Марселла вошла в церковь под руку с Лукой. Она была так прекрасна, что ее лицо следовало бы изображать на картинах вместо ангелов, и мне было совершенно наплевать, насколько это кощунственно.