Близнец тряпичной куклы - Линн Флевеллинг

— Да мы и не стали бы. — Айя в глубокой задумчивости смотрела на реку. — Я никому об этом раньше не говорила, — тихо прошептала она, — но мой собственный наставник изучал древнюю магию. Она более могущественна, чем обычно думают.

— Но она же под запретом!

Айя фыркнула.

— То, что мы с тобой пытаемся совершить, мой мальчик, тоже под запретом. Почему, как ты думаешь, я вообще искала Лхел? Может быть, волшебникам нашей линии судьбой определено совершать, когда необходимо, запретное. Может быть, именно это предназначает тебе Иллиор.

— Ты хочешь сказать, что мне следует поучиться у нее?

— Я полагаю, что могу разрушить чары, которые она наложила на Тобина. Но что, если я ошибаюсь? Что, если я умру прежде, чем придет время превращения, как неожиданно умер Агажар? Да, может быть, лучше тебе научиться у нее тому, что нужно делать, и делать это ее способом.

— Но цена, которую она назначила? — Сердце Аркониэля запрыгало при одной мысли об этом. Он постарался уверить себя, что причиной было отвращение.

Айя с неодобрением поджала губы.

— Предложи ей что-нибудь другое.

— А если она откажется?

— Аркониэль, я учила тебя тому, чему учил меня мой наставник: для сохранения магической силы требуется безбрачие. Сама я придерживаюсь его с тех пор, как стала заниматься магией. Однако существуют волшебники, не хранящие целомудрия, и не все они расплатились за это утратой магической силы. Многие, но не все.

Аркониэль чувствовал себя так, словно перед ним разверзлась пропасть.

— Почему ты никогда не говорила мне об этом раньше?

— С какой стати должна я была что-то говорить? Пока ты оставался ребенком, это не имело значения, когда стал мужчиной, полным сил… Знание оказалось бы слишком опасным, искушение слишком сильным. Мне было почти столько же лет, сколько тебе сейчас, когда началось мое ученичество, и девственницей я не была. Влечения плоти сильны, не заблуждайся на этот счет, и все мы их чувствуем. Когда волшебник вступает во второе столетие жизни и магическая сила его достигает расцвета, сохранять целомудрие становится легче. Телесные наслаждения бледнеют в сравнении с другими, можешь мне поверить.

— Я не соглашусь на ее условия, Айя.

— Ты сделаешь то, что предназначено судьбой, милый мальчик. — Айя взяла Аркониэля за руки и посмотрела ему в лицо, руки ее были холодны, как мрамор. — Я надеялась еще столькому тебя научить… До того, как мы побывали в Афре, я полагала, что всю остающуюся мне жизнь я проведу с тобой. Ты мой преемник, Аркониэль, и лучший мой ученик. Мы — Иллиор и я — давно это знаем. — Айя коснулась сумы, которая висела у нее через плечо. — Но сейчас у Иллиора другие планы в отношении тебя. Теперь ты должен усвоить любые уроки, какие выпадут тебе, и воспользоваться ими, насколько сможешь. Если Лхел способна чему-то тебя научить, учись у нее. Для тебя главное — держать глаза открытыми и следить, не замышляет ли она зла Тобину.

— Твой ответ — вовсе и не ответ, — простонал Аркониэль, еще более растерянный, чем раньше.

Айя пожала плечами.

— Ты больше не ребенок и даже не подмастерье. Приходит время, когда волшебник должен научиться прислушиваться к собственному сердцу. Ты так уже и поступаешь последнее время, хотя сам этого, кажется, не замечаешь. — Она с улыбкой похлопала Аркониэля по груди. — Прислушивайся к нему, дорогой мой. Я думаю, что твое сердце — верный компас.

Аркониэль внезапно ощутил холод предчувствия.

— Твои слова звучат почти как прощание. — Айя печально улыбнулась.

— Так и есть, только прощаюсь я с мальчиком, который был моим учеником. Мужчина, который занял его место, может не опасаться расставания со иной. Я его слишком люблю, а кроме того, у нас еще много общих дел.

— Но… — Аркониэль отчаянно искал слова, которые выразили бы его чувства. — Как я узнаю, что правильно, а что нет, как помочь Тобину и как защитить его?

— Не думаешь же ты, что Иллиор послал бы тебя сюда, если бы ты не годился для такой работы? Ну, довольно. Ты что, собираешься держать старую женщину всю ночь на холоде или все-таки мы можем вернуться в дом?

— Старую женщину, вот как? И когда же ты ею стала? — спросил Аркониэль, беря наставницу под руку.

— Я и сама хотела бы это знать.

— Надолго ли ты можешь здесь задержаться?

— Судя по тому, как принял меня демон, ненадолго. Сломав тебе руку, больше он тебя не преследовал?

— К моему удивлению, нет. Он иногда швыряется мебелью, но Тобин, похоже, обладает над ним какой-то властью. По словам Нари, со времени смерти Ариани демон ведет себя гораздо спокойнее.

— Очень странно. Можно было бы ожидать как раз обратного. За всю жизнь, Аркониэль, я ни разу не сталкивалась с подобным духом. Это наводит на мысль…

— Какую?

— Не удивит ли он нас еще раз, когда придет время разорвать его связь с Тобином.

Волшебники вернулись в замок, где Айя должна была ночевать в одной комнате с Аркониэлем. Однако стоило им войти в зал, как на них обрушилась злоба демона. Воздух вокруг ощутимо загустел, угли в очаге начали чадить и погасли.

Нари и остальные обитатели замка, сидевшие у огня, в испуге оглянулись.

— Будь осторожна, Айя, — предостерег волшебницу Фарин, — заранее никогда не известно, что демон выкинет.

В зале воцарилась зловещая тишина, потом в дальнем конце зала с высокого поставца что-то с громким стуком упало на пол. Через несколько мгновений раздался новый грохот, и Айя зажгла колдовской огонь, в свете которого стало видно, как серебряные блюда падают с полок. Одна за другой тарелки и чаши срывались с места и летели на устилавший пол тростник. Предметы двигались как бы сами по себе, но Аркониэль хорошо представлял себе злобного мрачного ребенка, которого он встретил когда-то на лужайке перед замком: оглядываясь на них через плечо и мстительно усмехаясь, он тянулся за очередным кубком или подносом.

Странные падения продолжались, и каждый следующий предмет летел все дальше, падал все ближе и ближе к Айе.

— Хватит! — бросила Айя. Выйдя на середину зала, она повернулась к поставцу и очертила в воздухе своей хрустальной палочкой сияющий круг.

— Что она делает? — спросила Нари.

— Я не знаю точно, — ответил Аркониэль, пытаясь разобрать символы, которые Айя чертила внутри круга. Они были несколько похожи на заклинание изгнания, которое когда-то показал им один дризид, но в целом все выглядело не так, как помнил Аркониэль.

Должно быть, Айя в чем-то ошиблась, потому что тяжелое серебряное блюдо сорвалось с поставца и врезалось в светящееся кольцо. И знаки внутри, и сама хрустальная палочка словно взорвались белоголубым огнем. Айя вскрикнула и прижала руку к груди.

У Аркониэля перед глазами заплясали черные пятна, но он все-таки сумел добраться до Айи и оттащить ее от поставца, с которого демон обрушил всю еще остававшуюся на нем посуду, а потом принялся переворачивать скамьи.