Черная изба - Анна Лунёва

у меня парня, а теперь на мою единственную подругу гонишь! Примут они меня назад – ну надо же, благодеяние какое! Может быть, еще на свадьбу позовешь подружкой невесты? Знаешь что? Иди ты на фиг! И Вику с Андреем прихвати! Жалостливые какие нашлись!

– Ладно, хватит. – Надя открыла дверь. – Я тебе от чистого сердца хотела совет дать, ну не надо – так не надо. А тетрадку все-таки себе оставь, зачет-то сдавать как будешь? По хорошиловским конспектам?

– Не твое дело! – закричала Катя. – Вали отсюда!

Надя вышла, все же оставив тетрадку на столе. Катя яростно схватила ее и запустила вслед бывшей подруге. Тетрадь ударилась об стенку и упала посреди коридора. Надя даже не обернулась.

Катя изо всех сил хлопнула дверью. С потолка посыпалась известка.

Несколько минут Катя пыталась успокоиться. Потом взяла совок и щетку, смела известку, выбросила в мусорное ведро. Открыла дверь. Тетрадка валялась на том же месте. Стоило бы и оставить ее там.

Катя подняла тетрадь, занесла в комнату и аккуратно положила на письменный стол. Глаза начало щипать от подступивших слез. Наверняка все, кроме нее, сдали этот дурацкий зачет! На английском она, конечно, не опозорится, а вот на хирургии…

Дверь открылась, пропуская в комнату Леночку с большим магазинным пакетом.

– Кать, ты чего, плачешь? – Она прищурилась, вглядываясь в Катино лицо. – А чья это тетрадка на столе?

– Ты сдала? – Кате не хотелось отвечать на Леночкины вопросы. Она взяла тетрадку и шлепнула ее на свою тумбочку.

– Сдала. – Леночка смутилась. – Кать, я…

– Ладно, что у нас там сегодня на ужин? – с наигранной веселостью перебила ее Катя. – Плов? Гречка с грибами?

– Мне просто попался билет, который я знала. – Леночка разбирала покупки, не глядя на Катю.

– Угу, – согласилась Катя. Наверное, нужно было промолчать, но она не выдержала: – А со Светланой Геннадьевной тоже уже договорилась?

– В каком смысле? – Леночка поставила банку кукурузы мимо стола, и та с грохотом покатилась по полу.

– Надя Савельева вас видела в деканате. – Катя скривилась, как от зубной боли. Господи, как же это все несправедливо! Леночка останется в колледже, а она, Катя, как оплеванная, поедет домой, к матери с братом.

– Надя? Это ее тетрадка? – Леночка наклонилась, чтобы поднять банку.

– Ну да. Сказала, что ты Крысе жаловалась, а та обещала, что поможет.

– С чем поможет? Что она тебе еще наговорила? – Леночка сидела над банкой, как стервятник над падалью, отросшие лохмы закрывали лицо.

– Ой, Лен, не начинай! – Катя чувствовала, как в ней снова поднимается злость. – Будто я не знаю. Да будто все не знают, в чем дело!

Леночка молчала. Кате стало противно – то ли от Леночки, то ли от самой себя.

– Лен, хватит дурочку играть! Все знают, что ты сдаешь зачеты и экзамены только потому, что Елена Алексеевна тебя, кхм, выделяет из общей массы. Но вот как ты заставила Крысу тебе помогать – ума не приложу! Елена Алексеевна на нее надавила или…

– Это не про учебу, – сказала Леночка, наконец выпрямляясь. Банка осталась лежать на полу у ее ног.

– А про что же тогда? Может, ты ее просила помочь елочку нарядить?

– Это про сестру.

Катя сразу растеряла весь свой гнев.

– Про… сестру?

– Она… – Леночка кашлянула. – Она отвезет меня в Лебяжье двадцать первого декабря, чтобы спасти Маринку. Поможет забрать ее, пока за ней не пришли.

Катя в изумлении смотрела на Леночку.

– И она согласилась тебе помочь? Сама?

– Ну, – Леночка сглотнула, – с ней ведь тоже это сделали, когда она была… была маленькая, ну, когда ей было семнадцать, как мне год назад… Она не хочет, чтобы это продолжалось, понимаешь?

– Понимаю. – Катя залезла на кровать и поджала под себя ноги.

«А теперь все кончится – вот и радуйтесь!» Значит, вот в чем дело? Неужели Крыса уже тогда задумала выкрасть сестру Леночки?

– Ну и вот. – Леночка села на стул возле кухонного стола. – Она… Тогда, когда получилась вся эта белиберда с пером, она поговорила со мной… Она сказала, что… что нужно все это закончить, раз и навсегда. Если… если Маринку заберем, то… то больше некому будет в этом году идти – и тогда он уйдет…

– Кто – он?

– Ну… – Леночка запустила руки в и без того растрепанные волосы. – Он – ну, как бы дух леса…

– Мужик в перьях?

– Катя! – вскрикнула Леночка. – Нет. То есть да. Ну… понимаешь, наши верят, что в этого мужика в перьях вселяется дух нашей земли! А если зимнего обряда не будет, то он как будто бы обидится и уйдет, понимаешь? И тогда нет смысла проводить обряд.

– А…

«Живая девка все-таки лучше мертвой ляльки, да?»

– Кочерга… – Катя осеклась, увидев, как полыхнули яростью бледно-голубые глаза соседки.

– Что – Кочерга? – обманчиво спокойно спросила она.

– Лен, ну ты не сердись… – Катя вытерла потные ладошки о штаны. – Кочерга просто сказала тогда, что, ну… если девушка не пойдет, то придется ребенка в жертву…

– Катя, ты дура?

– Лен, я…

– Сколько можно эту чушь повторять? – Леночка зажмурилась и вцепилась бледными худыми пальцами в край стола, мотая головой. Сейчас она и правда была похожа на сумасшедшую.

– Прости, Лен… – Кате одновременно хотелось и дотронуться до ее скрюченной руки, и выскочить из комнаты, попроситься все-таки назад, в двести восемнадцатую.

– Мне все равно, что будет дальше, плевать мне на них! – скороговоркой выпалила Леночка, не разжимая век. – Главное – Маринку вытащить, а они пусть делают что хотят, понятно?

– Э-э, понятно… Ну… а родители?

– Что – родители? – Лицо соседки расслабилось, она перестала мотать головой, открыла глаза и тупо уставилась на Катю.

– Ну, твоей сестре же еще нет восемнадцати. Получается, ты не можешь с ней просто так уехать. Они ведь могут подать в розыск и привезти Марину назад, так?

– Нет. – Казалось, Леночка растерялась. – Мы спрячемся.

– А где вы собираетесь жить? Ведь посреди года вы ни в какое общежитие попасть не сможете, это же поступать надо. Да и на заселение в общежитие тоже нужно согласие родителей. Получается, они сразу узнают, где вы.

– Мы снимем квартиру. – Леночка сглотнула и облизала губы. – Какую-нибудь такую, где не нужно согласие родителей.

– Но ведь на это нужны деньги, Лен.

– У меня есть деньги!

– Хорошо, но… если ты хочешь, чтобы Марина училась, ей все равно нужно будет поступать в колледж. Нельзя же до восемнадцати лет прятаться по квартирам?

– Она сначала устроится на работу.

– Но ей же только-только пятнадцать исполнится! Куда она устроится? И как? У вас же даже прописки, получается, не…

– Все! Хватит! Знаешь что?! – Соседка заорала так пронзительно, что задребезжало стекло в приоткрытой форточке. Катя съежилась на кровати, прижав ладони к ушам. Это было почти как та пощечина от мамы. Леночка в последнее время, бывало, повышала на нее голос, но чтоб так кричать? В голове звенело, и Катя не сразу заметила, что к этому звону добавился еще какой-то лязгающий звук.

– Девочки, третий курс! Проверка, готовьтесь, чайники-кипятильники прячьте! – послышалась из-за двери надтреснутая скороговорка баб Тани. – Десять минут у вас! – Вахтерша еще раз, для надежности, постучала ключом по металлической ручке их двери и зашаркала дальше по коридору.

Леночка еще пару секунд сверлила Катю взглядом, потом подскочила со стула и выдернула чайник из розетки. Горячая вода плеснула на стол – она схватилась за тряпку.

– Кать, давай, не сиди. – После крика голос соседки звучал странно спокойно, как неживой. – Надо торопиться, сейчас придут, давай убирай утюг.

Зачет по английскому Катя сдала без труда, как и предполагала. А вот Леночка с треском провалилась. Англичанка ее невзлюбила еще после того случая с подожженным пером и мстительно выдала ей самый сложный вариант теста. Но Леночка, казалось, совершенно не расстроилась.

– Лен, давай я тебя к пересдаче подготовлю. – Кате хотелось хоть как-то помочь соседке. Та сидела у кухонного стола и листала что-то в телефоне.

– К какой пересдаче? – равнодушно уронила Леночка, откусывая бутерброд.

– Ну, по английскому, пересдача вроде на вторник назначена. Давай хоть темы повторим?

– Во вторник меня уже здесь не будет, – сказала Леночка, не поднимая головы. – Зачем мне твой английский, Катя?

– Ну… – Катя зябко поежилась, кутаясь в плед. – Да, наверное, не нужен.

Леночка молчала и все водила пальцем по экрану.

Катя тихонько вздохнула и перевернула страницу Надиного конспекта. «Везет Леночке», – с неожиданной завистью подумала она. Завтра уже двадцать первое число. Завтра она заберет любимую сестренку от поехавших сектантов и начнет новую жизнь. А она, Катя, еще неизвестно, удержится ли в колледже. Может быть, вылетит – и тогда уж точно поедет в Барнаул, мыть полы в маминой аптеке.

Катя внезапно поняла, что уже завтра останется одна в этой комнате. Конечно, ей приходилось несколько раз ночевать одной, но не в общежитии… Наверное, Елена Алексеевна сразу выселит ее из семейной комнаты. Может, еще