Темный источник - Дженнифер МакМахон

И кстати, кто это у нас тогда умер?..

Я кивнула, подтверждая отцовские слова, но, по правде говоря, я вовсе не была уверена, что мы так уж здоровы. Я, во всяком случае, чувствовала себя не лучшим образом: виски опять ломило, шея едва ворочалась.

– Приятно слышать, – откликнулся Райан, продолжая поглядывать на Теда. Он словно ждал, что отец что-нибудь добавит – например, попытается как-то объяснить свое вчерашнее падение в бассейн или хотя бы поблагодарит за помощь. Под его взглядом отец нервно переступил с ноги на ногу, но молчал. Наконец он схватил одну из булочек и откусил огромный кусок.

– Я всегда говорил: лучшие на Земле булочки выпекают здесь, в Бранденбурге, – проговорил он жуя. – Мне во Флориде их очень не хватает. – Тед посмотрел на меня: – Вот если бы нам к тому же удалось как-то раскочегарить этот адронный коллайдер, – добавил он, показывая на кофемашину, – я бы умер счастливым.

Умер-шмумер… Не говори так, это плохая примета!

– Я знаю эту модель, – спокойно сказал Райан. – Вам какой кофе? – Он шагнул к разделочному столу, где стояла огромная кофеварка Лекси, и в самом деле похожая на космический аппарат.

– Капучино, – сказал Тед. – Если, конечно, получится…

– Два капучино, – сказала я, кладя на стол альбом с фотографиями. – Кстати, Райан, ты что-нибудь знаешь о старом отеле, который когда-то стоял на этом самом месте?

– Не очень много, – отозвался он, засыпая в измельчитель кофейные зерна. – Знаю, что отель сгорел дотла и его владелец оказался на мели. В конце концов он уступил пепелище твоему прадеду за смешные деньги и убрался восвояси. Кажется, вернулся в Нью-Йорк или откуда он там приехал…

– А почему я ничего об этом не слышала? – спросила я.

Райан пожал плечами:

– Лекси была в курсе. Одно время она очень интересовалась отелем и его историей. Кажется, буквально месяц назад она расспрашивала о нем мою бабушку. У нее сохранилось несколько старых фотографий. Лекси очень разволновалась, когда их увидела.

– А мне твоя бабушка их покажет?

Райан улыбнулся:

– Спрашиваешь! Она будет в полном восторге – бабушка обожает говорить о старых временах. Если хочешь, можем поехать к ней прямо сегодня – она любит гостей. Тем более сегодня среда, а по средам у них там не бывает ни концертов, ни карточных турниров, так что мы не будем ее ни от чего отвлекать.

Я вспомнила свой разговор с Ширли после траурной службы. Вряд ли старуха могла служить надежным источником информации – слишком уж очевидны были признаки старческого слабоумия, но больше мне не к кому было обратиться. Послушаем, что она скажет.

– Поехали, – сказала я и посмотрела на часы. На часах было без нескольких минут час. – Только сначала попьем кофе и я сделаю пару звонков по работе.

Мы напились кофе, наелись кексов и булочек и заодно выслушали красочный рассказ Теда о том, как он с любовницей и котом пережидал ураган «Ирма» в школьном спортзале. В итоге отец и Райан завели разговор о влиянии глобального потепления на погоду и о трудностях жизни на побережье, подверженном воздействию приливов, циклонов, ураганов и прочих катаклизмов, а я, извинившись, поднялась наверх, чтобы сделать свои звонки.

Первым делом я проверила свой телефон, но ни входящих звонков, ни сообщений не было. Тогда я снова набрала номер матери Деклана и еще раз оставила на голосовой почте номер моего мобильного и номер городского телефона в Ласточкином Гнезде. «Пожалуйста, перезвоните мне! – сказала я под конец. – Нам обязательно нужно поговорить о здоровье вашего сына. Это важно!»

Потом я позвонила Барбаре и рассказала ей о событиях последних дней, о своих страхах и переживаниях.

– Значит, – проговорила Барбара, – ты решила заняться бумагами сестры, чтобы понять, что же с ней случилось, и тебе хочется услышать мое мнение. Но ведь ты и сама прекрасно знаешь, что́ я собираюсь тебе сказать. Так ведь, Джеки?..

– Знаю, – коротко выдохнула я. – Ты собираешься сказать, что моя сестра была серьезно больна и что ничто на свете не сможет помочь мне понять случившееся с ней до конца. Все это я отлично понимаю, Барб. Я просто хочу… – Тут я запнулась. В самом деле, чего же я хочу?.. – Понимаешь, – продолжила я после паузы, – когда я просматриваю ее дневниковые записи и пытаюсь представить, какой была ее жизнь в эти последние дни и недели, я… Ну, это все равно что слышать ее голос, словно она снова со мной. И я действительно чувствую, как мы с Лекс становимся ближе. Сейчас я нуждаюсь в этом, пожалуй, больше всего. Ну и наконец, сейчас мне необходимо хоть какое-то занятие. Дело, на котором я могла бы сосредоточиться.

– Я все понимаю, Джеки, но… Постарайся не ожидать слишком многого, чтобы не разочароваться. Откровенно говоря, я не думаю, что ты сумеешь найти ответы на все свои вопросы.

– Я это понимаю, – согласилась я. – Пока вместо ответов у меня появляются лишь новые вопросы. Но на текущий момент мне этого достаточно.

На этом наш разговор закончился. О том, что произошло со мной ночью возле бассейна, я не обмолвилась ни словом.

3 марта 1930 г.

Лейнсборо, Нью-Гэмпшир

С ребенком что-то не так!

Мы с Уиллом заметили это в первые же дни. Во-первых, наша Маргарет спит гораздо больше, чем следует. Во-вторых, она неохотно берет грудь. Можно подумать, что она вовсе не голодна. Когда я прикладываю ее к груди и пытаюсь заинтересовать малышку соско́м, она просто закрывает глазки и засыпает. Личико у нее такое усталое, такое измученное, словно сил у нее хватает только на сон и ни на что больше. Такое ощущение, что кормление, купание, переодевание и все наши попытки играть с ней утомляют ее сверх меры и ей хочется только одного – спать. С каждым днем Маргарет выглядит все более слабой и бледной, а кожица у нее такая тонкая, что сквозь нее можно разглядеть каждую жилочку.

– Что-то не так, – сказала я и погладила мою крошку по прохладной щечке. Маргарет ненадолго открыла глаза и посмотрела на меня серьезным и мудрым взглядом. Я знаю, что младенцы, которые недавно появились на свет, бывают очень похожи на древних старичков и старушек, но сейчас это сходство меня пугает. Мне хочется как-то помочь моей ласточке, но я не знаю как. А она – она даже не может сказать мне, что у нее болит!

Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной и никчемной.

Сначала Уилл пытался обнадежить меня, говорил, что Маргарет скоро придет в норму. «Старайся почаще прикладывать ее к груди, – советовал он. – В первые дни младенцы сильно теряют в весе, это обычное явление». Но я знала, что это не тот случай.

Даже ее плач звучал тише и слабее, чем должно было быть. А иногда у нее в грудке начинало так страшно сипеть, что меня бросало в дрожь. В конце концов я позвала Уилла, чтобы он тоже послушал.

– Что с ней такое? – спросила я.