В сердце моем навсегда - Джо Гудмэн

Листья и побеги водяного кресса — прекрасное средство от подагры. Сироп из коры дикой черной вишни можно применять от кашля, простуды и поноса. Хвоя вечнозеленых растений на масле облегчала боль в горле. В виде чая полынь полезна при несварении желудка и изжоге, но, приготовленная в масле, является сильным ядом.

Вызывая некоторое насмешливое удивление у Дансера, Мэгги записывала все, что узнавала, в журнал. Она делала подробные зарисовки растений, вносила их названия, методы приготовления, способы применения. Иногда она засиживалась до поздней ночи.

Мэгги чувствовала, как постепенно завоевывает невольное уважение Дансера. Казалось, он не имеет ничего против ее любопытства или вопросов, кроме тех случаев, когда они затрагивали что-то личное. Она многое узнала от Дансера Таббса — только не об источнике его знаний.

Она подозревала, что большинство знаний он получил от индейцев, но что заставило его жить среди них, она так и не узнала. Возможно, он научился исцелять, чтобы выжить, возможно, его выгнали за то, что он выведал секреты могущества их шамана. Дансер, однако, так и не подтвердил ее подозрений, но, работая с ним бок о бок, день за днем, она получала слабые подтверждения своей правоты. Занятия были для Мэгги тем бальзамом, который лучше всяких трав поддерживал ее в течение дня, не давая мыслям вернуться к Коннору и выматывая ее к ночи так, что у нее уже не оставалось сил размышлять о том, насколько бы все изменилось, если бы он был с ней рядом. И все же Мэгги помнила их прощальный поцелуй, как его рот впивался в ее губы, ощущение его волос под своими пальцами, их общий вздох, когда они разжали объятия.

— Ты снова скучаешь по своему мужу? — спросил Дансер, вваливаясь в хижину. Ком грязи упал с каблука его сапога на пол. Он поставил свой «винчестер» на стойку возле двери, схватил швабру и подмел пол раньше, чем Мэгги успела наградить его одним из своих строгих, нервных взглядов. — Точно, похоже, ты по нему скучаешь. — Он прислонил швабру к стенке и снял саблю.

— У меня нет мужа, — ответила она.

— Однако он у тебя был. — Дансер смеялся собственной грубой шутке, пока взгляд Мэгги не заставил его остановиться. Он склонил голову, прося прощения. — Извини. — Прислушался к себе и прибавил: — Будь я проклят, если не приобретаю хорошие манеры.

Теперь рассмеялась Мэгги, потому что Дансер казался очень огорченным этим открытием. Но вдруг резко оборвала смех:

— Ох!

— Ребенок?

— Мэгги кивнула:

— На этот раз здорово ударил.

— Наверное, это жара Делает его таким активным. — Он вытер лоб тыльной стороной руки. — Такого бабьего лета уже много лет не было.

Толчки прекратились, и Мэгги расслабилась, откинувшись назад и снова покачиваясь в кресле-качалке. Она взяла свое шитье и начала подшивать детскую ночную рубашечку. Стремясь побыстрее уехать из Нью-Йорка, пока ее родные не догадались о беременности, Мэгги не подумала о том, во что она будет одевать ребенка после рождения. Теперь же ей приходилось резать свое белье и платья, чтобы сшить новорожденному приданое, а шитье всегда испытывало ее терпение.

Дансер увидел, как она уколола палец, и вздохнул. Он вымыл руки над тазом и забрал у Мэгги шитье.

— Непонятно, как ты можешь быть такой искусной в большинстве дел, и не можешь сделать и стежка даже ради спасения собственной жизни. — Он плюхнулся на стул у стола и сам начал подшивать рубашечку.

Мэгги расслабилась, получая удовольствие от безделья. Последние дни лета высосали из нее много энергии. Она закрыла глаза и тихо покачивалась.

— Вы никого не встретили, кто бы направлялся к нам из «Дабл Эйч»? — спросила она. Она задавала Дансеру один и тот же вопрос почти каждый день с середины августа.

— Ни души, — ответил он. — Может, Коннор Холидей решил не разводиться с тобой.

Она чуть-чуть приподняла ресницы и одарила его откровенным скептическим взглядом:

— Не думаю, что он так решил. Он меня ненавидят.

— Так это называется, когда мужчина целует, словно хочет проглотить?

— Коннор согласился на развод.

Дансер пожал плечами, покрытая шрамами кожа на его шее натянулась от этого движения.

— Мужчина может передумать, так же, как и женщина.

— Он не передумает, — сказала Мэгги со спокойной уверенностью. — Может быть, он самый честный человек из всех, кого я знаю. — Коннор не был обязан делиться с ней болезненными интимными подробностями их первой ночи; он не был обязан брать на себя ответственность за то, что произошло, когда легче было назвать ее шлюхой. — Он согласился, и кто-нибудь приедет сюда с документами на развод. Вот увидите.

— Надеюсь, это произойдет скоро, — небрежно сказал Дансер. Его взгляд поневоле поднялся к чердаку. — Я уже устал высматривать его, чтобы увидеть первым. — Он откусил короткую нитку, внимательно осмотрел свою работу и объявил, что доволен. Дансер положил детскую рубашечку на стол. — Ты уже придумала имя для ребенка?

— Все еще думаю.

— Дансер — хорошее имя, — предложил он.

— У меня будет девочка.

— Все равно хорошее имя.

Мэгги грустно улыбнулась. Ее выразительные глаза были добрыми, когда она смотрела на изуродованное лицо старателя.

— Да, — ответила она. — Это очень хорошее имя.

Дансер снова склонил голову набок, на этот раз сильно смутившись. Обычно он спокойно переносил, что Мэгги на него смотрит. В ее взгляде никогда не было жалости. Однако чувствовать ее нежную благодарность было почти так же неловко. Ему хотелось, чтобы она перестала так на него смотреть. Его хриплый голос звучал вызывающе:

— Знаешь, как я его получил?

— Нет, — ответила она, все еще улыбаясь. — Как?

— Когда взрыв на шахте поджег мое лицо, говорят, что я плясал, как сам дьявол.

Мэгги не смогла справиться с собой. Она побледнела. Придя в себя, увидела его довольную ухмылку.

— Иногда вы бываете ужасным, Дансер Таббс, — сказала она, сердито глядя на него.

— Это факт.

Мэгги встала с кресла-качалки, надела соломенный капор и вышла из хижины. Смех Дансера сопровождал ее до крыльца, пока она не закрыла за собой дверь. Широкий ручей, граничащий с двориком у хижины, манил ее. Она спустилась на берег и пошла вдоль него. Подчиняясь импульсу, сняла туфли и чулки, бросила их на траву и продолжала прогулку, каждые несколько шагов окуная в воду то одну, то другую ногу.

Мэгги положила руку на свой округлившийся живот и спросила:

— Как тебе нравится имя Дансер? — Толчок изнутри последовал как раз вовремя, но она не знала, как понять этот ответ. И рассмеялась. — Это да или нет? — Еще один толчок, на этот раз прямо под ребра. — Думаю, нет.

Мэгги подобрала подол своей клетчатой, юбки и побрела на середину ручья. Она стояла, шевелив большими пальцами ног, пока не зарыла их в гладкую гальку.