Хуже, чем ничего - Екатерина Юдина

на две части. Не хорошо лазить в чужом доме, но, с другой стороны, я ведь приехала сюда, чтобы побольше узнать об Этьене.

Да и вдруг в той комнате действительно что-то запрещенное? В своем сознании я почему-то особенно ясно вырисовывала жуткие картинки из связанных девушек, над которыми Дар-Мортер после универа измывается. А ведь он может. Я почему-то в этом не сомневалась.

Вот только, подойдя к двери и, прислушавшись, я уловила лишь тишину. Все-таки, я себе лишнего надумываю. Но, черт, тогда почему туда заходить нельзя?

Я задала себе этот вопрос сотню раз, прежде чем решила, что пошло все к черту.

Я посмотрю, что там.

Все еще сжимая в ладони банку с томатной пастой, я положила ладонь на ручку и медленно опустила ее вниз. Не заперто. Я даже немного приободрилась. Решила, что сейчас лишь одним глазком взгляну и сразу же уйду.

Я осторожно открыла дверь и, задержав дыхание, кинула нервный взгляд внутрь комнаты. После того, что рисовало мое сознание, я ожидала всего, чего угодно, но… Это была самая обычная комната. Во всяком случае, для этого дома. Просторная. С огромными окнами и с минимум мебели.

Хорошо. И чего мне нельзя сюда заходить? Может, комната другая? Но, пока мы с Аморет ходили тут, больше не видели коричневых дверей.

Поджав губы, я вошла внутрь и осмотрелась. Немного не этого я ожидала. Я то уже представляла Этьена за решеткой. Ну и ладно.

Уже более расслабленно, я прошла немного дальше, а затем замерла. Увидела Его. Огромное чудовище черного цвета, лежащее около дивана. Пса Этьена. И он оказался даже больше, чем я себе представляла.

Аааа… Так вот почему сюда нельзя заходить…

От вида этого монстра сознание порвало в клочья. Буквально за мгновение. И сердце рухнуло вниз, словно бы разбиваясь на части. Настолько жутких собак я еще ни разу не видела. Он был куда страшнее, чем на тех фотках, которые кидали в чаты. Как сама смерть.

Глубокий вдох. Страшно. Лишь каким-то чудом заставляя себя отмереть, я медленно попятилась назад, но даже двух шагов сделать не успела, когда это чудовище подняло голову и посмотрело на меня. Глаза у него, как сам ад.

Раздалось громкое рычание и лай. А еще мой пронзающий крик, который я издала, пытаясь убежать. Затем звук разбивающейся банки, которую я уронила, когда этот монстр прыгнул на меня.

И все. Я попрощалась с жизнью.

Ждала укусов. Того, что меня вот-вот порвут на части и этот страх сопровождался рычанием. Жутким. В клочья рвущим сознание. Но вот оно прекратилось и я на своем лице ощутила что-то мокрое.

Мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять, что чудовище меня облизывало. И то до меня это дошло лишь в тот момент, когда он с меня слез.

Я кое-как села. Выдохнула, но еще несколько минут не могла уловить связь с реальностью. Не верила в то, что жива. А чудовище все так же ходило вокруг меня. Обнюхивало. Облизывало. Затем село рядом и положило голову мне на колени.

— То есть, грызть меня ты не собираешься? — решила уточнить, словно чудовище могло ответить. Но пес поднял взгляд и посмотрел на меня. И больше не выглядел страшным. Даже немного милым. — И правильно. Я костлявая. Не вкусная.

Я очень осторожно погладила его, чувствуя, что собака еще больше расслабилась. Даже глаза закрыла. И вроде как хорошо, но мне все-таки встать нужно. И, черт раздери, бежать!

Но некоторое время я даже пошевелиться боялась. Так и сидела. Затем, вновь гладила чудовище. Пыталась его задобрить.

Лишь спустя несколько минут, я пришла в себя достаточно сильно, чтобы заметить на своем платье красные пятна. Сознание содрогнулось и я ужаснулась. Кровь? Нет. Мне не больно.

Только после этих мыслей я оглянулась и выругалась настолько грязно, как только могла. Та банка с томатной пастой разбилась и запачкала все, что могла. Мебель, стену. Даже потолок.

Сразу же вспомнились слова Аморет о любви Этьена к порядку. Мне конец…

Кое-как поднявшись, я схватилась за голову. Опять оглянулась. Побежала собирать осколки, а затем, выбросив их, попыталась заверить себя в том, что все не так страшно. Дар-Мортер вернется только через полтора часа. К этому моменту я все уберу. Обязательно. Иначе и быть не может.

* * *

Я сделала только хуже.

Началось все с того, что я нашла прачечную и закинула в стиральную машинку свое платье. А затем в нижнем белье и в чулках, прикрываясь лишь полотенцем, бегала по дому в поисках спальни Дар-Мортера.

Найдя ее, сразу же залезла в шкаф и достала там футболку, которую надела. Была бы возможность, я бы получше изучила шкаф. Но, во-первых, это было не красиво. Во-вторых, времени не имелось.

Но шкаф Дар-Мортера поражал. Настолько идеально сложенных вещей я еще не видела. И я действительно там заметила строгие костюмы.

Вернувшись на первый этаж, я попыталась отыскать швабру. Не получилось. В итоге я взяла кухонное полотенце и побежала им вымывать пол. Но все размазала и по итогу комната выглядела так, словно там и правда кого-то на части порвало.

Еще и чудовище походило по томатной пасте и затем, выйдя за пределы этой комнаты, лапами испачкало коридор. Выглядело жутковато. Еще и убирать теперь больше.

— А ну стой, — я его позвала. Из-за всей этой чертовой ситуации, уже было не до страха. Да и чудовище оказалось хорошим. Даже милым. Он послушно пошел ко мне и, когда я начала полотенцем промывать его лапы, поднимал их.

Вот только, ничерта это не помогало. Чище лапы не становились. Да и я боялась, что чудовище могло наступить на осколок от банки. А вдруг у него кровь шла?

Быстро пытаясь понять, что делать, я решила отвести его в ванную и уже под проточной водой помыть лапы.

— Давай, пошли. Ты же не хромаешь? Вроде нет, — придерживая его за поводок, я завела чудовище в ванную комнату, которая находилась на этом же этаже, но в дальней части коридора. Поближе я такого помещения не нашла. — Так, иди сюда. Давай, ставь сюда лапу. На бортик. Блин, ты такой хорошенький. Не то, что мой кот. Была бы возможность, я бы вас поменяла. Жил бы со мной в общежитии. Там не плохо. Просто места для тебя нет. И животные запрещены.

Я почесала чудовище за ушком. Все же он классный. Даже обнять хотелось. Хоть и он был настолько массивнее меня, что, наверное, даже вел больше.

— Так, а ну