Шум и ярость - Уильям Фолкнер

Миссис Компсон стряхнула Дилсину руку.

– Ищи записку, – сказала она. – Квентин тоже перед этим оставил записку.

– Ладно, – сказала Дилси – Буду искать. А вы к себе идите.

– Я знала, что это случится, с той минуты знала, как ей дали это имя, – сказала миссис Компсон. Подошла к комоду, начала перебирать валявшееся там – склянки от духов, коробочки пудры, огрызок карандаша, одноногие ножницы, а под ними – штопаный шарф, весь в пудре и пятнах румян. – Записку ищи, – повторила она.

– Хорошо, хорошо, – сказала Дилси. – Вы идите.

Я и Джейсон – мы разыщем. А вы к себе идите.

– Джейсон, – сказала миссис Компсон. – Где Джейсон? – Пошла из комнаты, Дилси следом. Прошли по коридору к другой двери. Она была заперта. – Джейсон, – позвала миссис Компсон через дверь. Ответа не было. Миссис Компсон повертела ручку, снова позвала. Но ответа опять не последовало: Джейсон в это время вышвыривал без оглядки из глубокого стенного шкафа одежду, туфли, чемодан. Вот он показался из шкафа с аккуратно выпиленным куском деревянной обшивки в руках, положил его на пол, скрылся в шкафу и явился оттуда опять – с металлической шкатулкой. Поставил ее на кровать, воззрился на взломанный замок, порывшись, зачем-то извлек из кармана ключи, отделил один от связки, постоял с этим ключиком в пальцах, глядя на замок, спрятал ключи в карман, бережно высыпал содержимое шкатулки на кровать. Все так же бережно разобрал бумаги, подымая каждую и встряхивая. Опрокинул шкатулку вверх дном, встряхнул ее тоже, не спеша вложил в нее бумаги, еще постоял со шкатулкой в руках, нагнув голову и глядя на сломанный замок. За окном пролетела, провихрила стайка соек, ветер свеял и унес их крики, автомобиль проехал где-то, замер. За дверью мать снова позвала его, но он не шелохнулся. Он слышал, как Дилси увела ее и как закрылась в коридоре дверь. Отнес шкатулку на место в тайник, покидал обратно выброшенные вещи и пошел вниз к телефону. Прижав трубку к уху, он стоял и ждал, пока соединят. Дилси сошла сверху, поглядела на него и прошла, не останавливаясь.

Соединили.

– Говорит Джейсон Компсон, – сказал он так хрипло и невнятно, что пришлось повторить. – Джейсон Компсон, – сказал он опять, совладав с голосом. – Готовьте полицейскую машину, через десять минут едем, с вами или с вашим помощником. Я сейчас приеду… Что?.. Ограбление. В моем доме. Знаю кто… Ограбление, говорят вам. Машину готовьте. Что? А за что вам платят? Вы охраняете правопорядок… Да, через пять минут буду. Приготовьте машину, едем сейчас же вдогон. В противном случае подаю губернатору жалобу.

Он со стуком повесил трубку, прошел через столовую, мимо тарелок с почти не тронутой, уже остывшей едой, вошел в кухню. Дилси наливала грелку кипятком. Бен сидел незамутненный, безмятежный. Рядом с ним зорко – ушки на макушке – поглядывал Ластер. Он что-то ел. Джейсон направился во двор.

– Вы же не завтракавши, – сказала Дилси. Джейсон молча шел к двери. – Идите дозавтракайте, Джейсон. – Он вышел, хлопнув дверью. Ластер встал, подошел к окну, выглянул.

– Ух ты! – сказал он. – Что у них там? Он мис Квентину побил, да?

– Помалкивай знай, – сказала Дилси. – Только разбудоражь мне Бенджи, я тебя самого побью. Сидите тут с ним тихо-мирно, пока не вернусь. – Навинтив крышечку на грелку, она вышла. Им слышно было, как она подымалась по лестнице, как Джейсон провел машину мимо дома со двора. И в кухне наступила тишина, только чайник сипел и часы тикали.

– А спорим, – сказал Ластер. – Спорим, он побил ее. Спорим, он ей дал по голове и теперь за доктором поехал. На что хочешь поспорю. – Часы потикивали многозначительно – словно это слышался бескровный пульс запустевающего дома; вот они зажужжали, прокашлялись и пробили шесть раз. Бен поднял глаза к часам, посмотрел затем на круглый, как ядро, затылок Ластера в окне и опять закивал головой, заслюнил. Хныкнул.

– Заткнись, придурок, – сказал Ластер не оборачиваясь. – А пожалуй, раз такое, ни в какую церковь нас сегодня не потащат. – Но, сидя обмякло на стуле, свесив вялые ручищи меж колен, Бен тихо постанывал. Внезапно он заплакал – мычаньем неспешным, бессмысленным, долгим. – Тихо, – сказал Ластер. Повернулся к Бену, замахнулся. – Хочешь, чтоб выпорол? – Но Бен глядел на него, при каждом выдохе протяжно мыча. Ластер подошел, качнул его, прикрикнул: – Замолчи сейчас же! На вот, смотри… – Поднял Бона со стула, подтащил стул к устью плиты, открыл дверцу, пихнул Бена обратно на стул – точно буксир, орудующий неуклюжей громадиной танкером в узком доке. Бен сел, лицом к алому зеву. Замолчал. Опять слышны стали часы, затем медленная поступь Дилси на лестнице. Она вошла, и Бен захныкал снова. Потом громко замычал.

– Ты зачем обижал его? – сказала Дилси. – И без того сегодня, а тут ты еще.

– Не трогал я его нисколечко, – сказал Ластер. – Это мистер Джейсон его испугал, вот и ревет. Что, он там не насмерть зашиб мис Квентину, а?

– Тш-ш-ш, Бенджи, – сказала Дилси. Бен затих. Дилси подошла к окну, глянула на двор. – Перестал, значит, дождь? – спросила.

– Да, мэм, – сказал Ластер. – Давно перестал.

– Тогда идите погуляйте от греха, – сказала Дилси. – Я сейчас только утихомирила мис Кэлайн.

– А в церковь как же – идти сегодня? – спросил Ластер.

– Потерпи – узнаешь. Гуляй с ним подальше от дома, пока не кликну.

– А на луг можно? – спросил Ластер.

– Можно. Лишь бы не у дома. А то у меня уже сил нет.

– Хорошо, мэм, – сказал Ластер. – Куда мистер Джейсон поехал, – а, мэмми?

– Тоже твое дело, – сказала Дилси. Примялась убирать со стола. – Тш-ш, Бенджи. Сейчас пойдете с Ластером на волю, в игры играть.

– Что он сделал мис Квентине – а, мэмми? – спросил Ластер.

– Ничего не сделал. Ну, ступайте отсюда.

– А спорим, ее и дома нету, – сказал Ластер.

Дилси поглядела на него.

– А ты откуда знаешь, что нету?

– Мы с Бенджи видели, как она вчера вечером из окна спускалась. Правда, Бенджи?

– Видели? – сказала Дилси, глядя на Ластера.

– Да она каждый вечер, – сказал Ластер. – Прямо по той груше и слазит.

– Не врал бы ты мне, парень, – сказала Дилси.

– Я не вру. Спросите хоть у Бенджи.

– Тогда почему ж ты молчал?

– А оно не мое дело, – сказал Ластер. – Дурак я, что ли, мешаться к белым в дела ихние. Ну, топай, Бенджи, поехали на двор.

Они вышли. Дилси постояла у стола, затем убрала из столовой посуду, позавтракала, прибрала в кухне. Сняла с себя передник и повесила на гвоздь, подошла к лестнице, прислушалась – сверху ни звука. Надела шинель, шляпу и пошла в свою хибару.

Дождь кончился. Дуло теперь с юго-востока, голубели плывущие разрывы туч. За деревьями, крышами, шпилями города солнце белесым лоскутом крыло гребень холма, снова меркло. Приплыл по ветру удар колокола, и его, как по сигналу, подхватили и завторили другие колокола.