Иномирец - Никита Баранов

— Именно так, — подтвердил Виктор, протягивая латнику ещё один бряцающий металлом кошелёк.

— Ну, если вы так настаиваете, — широко улыбнулся стражник, бросившись открывать для покидающих город гостей ворота. — Будьте осторожны на дорогах, господа!

— Благодарим сердечно, — кивнула Даша, пришпоривая коня. — Удачной службы!

Беглецы, не веря своей удаче, выскочили за стены Авельона и, не оборачиваясь, бросились вперёд, как можно дальше. Сперва им предстояло закрепить успех и сбежать так далеко, чтобы замести и запутать собственные следы. Тут и дождь оказался кстати — некогда ровная дорога превратилась в грязное месиво, и узнать, кто по ней прошёл, уже никогда не удастся.

— Ну, и куда мы движемся теперь? — спросила Даша, приводя в норму своё дыхание и стуча от холода зубами. — Было бы неплохо где-нибудь остановиться, чтобы поспать и отогреться.

— На отдых пока нет времени. Мы идём на север, но не по тракту — нам придётся пробираться сквозь лесную чащу. Не знаю, выдержат ли лошадки такую усеянную препятствиями дорогу.

— Не выдержат — бросим их и пойдём пешком. И Виктор, я… я…

— Что? — спросил граф.

— Ну… спасибо тебе за всё, что ты сделал. Если я выживу, то всё это только благодаря тебе. Эх, если бы не ты…

— Не спеши благодарить, — подмигнул Виктор. — Нам предстоит ещё долгий путь.

Спустя пять суток Виктор проснулся в мокрой и холодной траве с чётким осознанием того, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни, решив отправиться в многодневный переход по сосновому лесу без каких-либо припасов или иных средств для выживания. Кони хоть и с трудом, но всё ещё преодолевали буреломы и густую лесную растительность, но силы их подходили к концу: почти в самом начале пути на одном из привалов лошади наелись лесной травы, после чего их воротило как школьников после выпускного бала. И скакуны, видимо, решили больше не питаться здешними растениями, а потому уже выглядели чахлыми и практически засыпающими на ходу. Благо, что воды вокруг росло навалом — то и дело встречались чистые ручьи, где можно было напиться до отвала как путникам, так и их коням.

С пищей для людей тоже шло не очень гладко. И хотя Виктор получил некоторые навыки охоты в знатном герцогском круге, это не помогло ему в поимке добычи, потому что с ним не было преданной и послушной собаки и дальнобойного оружия, не считая двух заряженных пистолей Даши, которые она наотрез отказывалась использовать ради добычи пищи, боясь остаться абсолютно безоружной при встрече с настоящим врагом. А одним мечом, пусть и легендарным Пакембергом, много дичи не нарубишь, и потому пришлось питаться тем, что не убегало от человека, едва завидев его издалека: орехами, ягодами и особо медлительной форелью в ручьях, которую удалось поймать лишь однажды. Благо, костёр получалось разжигать без каких-либо проблем — сила рун в этом случае пришлась как нельзя кстати. Кроме того, она помогала на некоторое время справиться с голодом, но полностью заменить питательные вещества не могла, а потому без скорой дозаправки белками, жирами и углеводами с путниками могла приключиться катастрофически большая беда.

Вскоре решили дальше двигаться без лошадей, уж слишком устало выглядели лошадки. Даша предложила забить одного из коней на мясо, но Виктор отказался наотрез: ему было жалко лишать жизни существо, принёсшее друзьям такую огромную пользу. А потому скакунов попросту отпустили на все четыре стороны, чем они незамедлительно и воспользовались, убежав куда-то далеко на запад.

На седьмой день путешествия Виктор всё-таки заявил, что голод — не тётка, а потому настоял на использовании пистолей для охоты. Даша, хоть и демонстративно надулась, всё же согласилась, и уже тем же вечером у путников на ужин был жареный олень, шкуру которого Виктор наспех выдубил, как умел, и сделал из неё некое подобие накидки. Получилось довольно неплохо, по крайней мере для человека, ни разу этим не занимавшегося.

Герцог говорил, что дорога по Мофкритскому тракту займёт порядка десяти дней. Разумеется, он имел в виду путь верхом, а не пешком, а потому Виктор предположил, что им идти ещё не меньше двух недель, если продолжать продвигаться такими же темпами. Кроме того, он сделал поправку на лес, идти по которому было крайне тяжело, и на постоянные привалы, из-за которых десятая часть времени бесследно пропадала. Всё это выглядело довольно грустно, потому что друзья понимали: у Даши оставалось совсем немного времени, и каждый новый день мог оказаться для уроженки Земли последним, что было бы очень обидным, если учитывать, как близко они подобрались к финалу хорошо продуманной и чётко спланированной операции.

На десятый день, когда Даша упала в обморок от усталости или какой-то иной, сверхъестественной причины, Виктор решил: пора переходить на тракт, каким бы рискованным не оказался этот радикальный шаг. Ведь в первую очередь их ищут именно на оживлённых дорогах, а в том, что их уже тщательно выискивают, Виктор даже не сомневался. А это значило, что каждому дорожному посту из столицы было дано поручение проверять всякую пару людей, хоть отдалённо напоминающих беглецов. Но оставаться в лесу и надеяться на чудо, решил Виктор, тоже глупо — ещё пара таких дней и Даша совсем сляжет. А потому графу пришлось принимать нелёгкое решение. Он понимал, что ответственность за себя и за спутницу уже давно лежит на его мужских плечах, и заботиться об обоих придётся ему одному.

Даша согласилась с тем, что пора бы перейти на тракт, и этот план был тотчас воплощён в реальность. И хотя военных патрулей, караванов и транспортных дилижансов на этой дороге оказалось не так много, как путники думали раньше, сердце Виктора каждый раз замирало при виде любой проезжающей неподалёку телеги, даже если вёл её старый чахлый жеребец, подгоняемый безобидным стариком-фермером. Никто не хотел «подбросить» шагающих пешком друзей, так что Виктору приходилось чуть ли не нести Дашу на руках, постоянно взывая к силе рун, наполняя своё тело очередной порцией волшебной свежести, хотя он и чувствовал, что с каждым таким разом его собственный внутренний стержень всё истончается и истончается.

Даше становилось всё хуже: она падала в обморок по нескольку раз в день, а переночевать в комфортных условиях не было никакой возможности. Поэтому Виктор, забывая о безопасности, разжигал вокруг засыпающей на оленьей шкуре девушки сразу несколько костров и пытался поддерживать в них огонь до самого рассвета, ни на секунду не смыкая глаз. Такая самоотверженность пока приносила мало плодов, кроме приближения к цели: Виктор чувствовал себя донельзя измотанным; он понимал, что продолжать путешествие таким образом никак нельзя, иначе финал окажется смертельно плачевным, а потому решил тратить время не на продвижение вперёд, а на поиск того, кто мог бы их хоть немного подвести.

Оставив Дашу отдыхать на обочине, граф встал посреди тракта и начал останавливать все проезжающие на север обозы. Некоторые прогоняли голосующего на дороге Виктора, не желая останавливаться. Другие останавливались, но заявляли, что в ближайший час они сворачивают в иную сторону. И лишь к вечеру одиннадцатого дня удалось «поймать» дряхлую крестьянскую телегу с впряжёнными в неё двумя лошадками. На поводьях сидел, укутавшись в толстые грубые лохмотья, паренёк лет пятнадцати, а позади него находились ещё четверо: очень старенькие дед с бабкой, мужчина средних лет и маленькая девочка, возраст которой разобрать было невозможно из-за чрезмерной худобы и покрывающего её плотного одеяла.