Олимпийские игры - Надежда Навара

Бенджамин Вайнстайн поднял бокал с шампанским и ещё раз повторил:

– Чудесный! Дамы и господа, примите мои поздравления. Сегодня мы открыли новую страницу в истории Олимпийских игр! Слава чемпионам!

Присутствующие в ложе Спортивного комитета согласно закивали и зааплодировали. И только Фарроу воздержался от проявления радостных эмоций. Он стоял поодаль от остальной компании и хмуро смотрел на поле, там корабль убирал пандус и задраивал транспортный люк.

Вайнстайн подошёл ближе и услышал, как суперинтендант зло пробормотал: «Рано радуетесь». Затем Гроза Олимпии потянулся к коммуникатору.

– Сэм, на два слова, – быстро вмешался председатель. – Отойдём.

Тот сразу напрягся и всё же позволил увлечь себя в сторону.

– Разумеется, это не моё дело, тем не менее я скажу, – тихо, но твёрдо заявил Вайнстайн. – Ты совершаешь ошибку.

Фарроу вопросительно изогнул бровь.

– Олимпия – планета чемпионов. А чемпионы, как и боги, безгрешны. Так было и так будет. Всегда. Я думаю, ты меня понял, Сэм.

Суперинтендант молча склонил голову.

Председатель немного помолчал, неожиданно по-приятельски ткнул Фарроу под рёбра и весело спросил:

– А ну признавайся, жучара, сколько сегодня поднял? Видел я, как ты ручонки потирал, когда трибун «Щелкунчика» вырубила. А! Скажешь, не прав? Давай, давай, не жмись, проставляйся. В честь победителей.

В отличие от ЦУОЗ центральная диспетчерская космопорта Олимпик-сити вкалывала по-чёрному.

Старты и посадки каждые двадцать-тридцать минут. При таком плотном графике о просмотре плей-офф даже и речи быть не могло. Ну, разве что урывками, в четверть глаза – все мы люди. Опять же АСУП подстрахует – штука надёжная, не вчера придуманная и проверенная. Комп не спит, не ест, в туалет не ходит. Всё под контролем.

Вот по этой-то самой причине старт из седьмой секции вопросов в диспетчерской не вызвал. Проблемы начались позже, когда АСУП добросовестно построил на экране расчётную кривую выхода и тревожно зазвенел.

Мать честная! Малоразмерный транспорт летит чуть ли не наперерез заходящему на посадку лайнеру с Беатрикс. Мало того, чёртов борт игнорирует все попытки связаться с ним!

Гадать, пронесёт или нет, не стали. Срочно перевели лайнер на другой эшелон, благо пилот на нем попался толковый, лишних вопросов не задавал. Получил указания – выполнил.

Дальше стали разбираться у себя, кто напортачил.

Выяснилось: диспетчер смены заявок из седьмой не обрабатывал. Копнули глубже – и самой-то заявки нет.

Странное дело, как тогда в АСУП попали и разрешение на взлёт, и расчёт стартовой кривой, и распоряжения для технарей? Выходит – ломанули нашего умника, левак подсунули!

Так, какой у нас док остывает? Тридцать четвёртый. Стоял там «Стриж», зарегистрированный на иноземца. Хозяин рванул с Олимпии? Вряд ли – на складе секции остался ценный груз. Похоже, угнали «птичку». Короче, некогда дискутировать – работать надо, а с мутной историей пусть убэшники разбираются.

«Дер Турм» яростно ввинчивался в атмосферу планеты, набирал высоту и ускорение. Быстрей, быстрей! Рёв двигателей и вибрация корпуса слились в сплошной надсадный гул. Казалось, ещё немного – и затрещат переборки.

Ларсон отчаянно рисковала – старая посудина могла и не выдержать заданного темпа. Впрочем, альтернативы-то не было. На разгонном участке корабль лишён маневра и становится легкой добычей для ракет наземного базирования и высотных перехватчиков.

Перегрузка плющила тело. Выдавливала из лёгких воздух. Молотками стучала в висках. Лётных костюмов нет, вся надежда на кресла и койки.

– Сто секунд. – Светлана с трудом выталкивала слова. – Недолго осталось.

Форстер ответила ей вялым хрипом.

– Дыши. Глубже, – потребовала капитан.

За себя она не переживала – не в первый раз. Колли и Тойфер – мужики крепкие, бывалые, выдержат. Роберта. Для неё перегрузка – семечки, доспех гоплита на все случаи гож. Кому сейчас действительно худо, так это Корсакову и его подруге. Потерпите, малыши.

Наконец МДТ набрал маршевый ход. Отпустило. Упал и уровень шума. Кресла вернулись в вертикальное положение относительно палубы.

Светлана положила руки на пульт управления и ласково провела пальцами по шершавому на ощупь пластику. Её губы чуть слышно прошептали: «Хороший коняшка, добрый. Не подвёл, родимый».

Погони за беглецами не было. Им осталось проскочить зону спутников дальней защиты и уйти в свободный космос.

* * *

Сразу же, как стало известно об исчезновении Александра Кузнецова, суперинтендант распорядился провести негласную проверку зарегистрированного на имя гиадца космического челнока. Упаси бог что-нибудь взламывать, даже следов не оставлять, просто обнюхать, посмотреть, поспрашивать. Результат – хозяина на борту нет и не было. Док обслуживается в штатном режиме. Доложили и забыли.

И вот н? тебе – угнали этого самого «Стрижа».

Говорят, АСУП взломали. Знаем мы про эти ломы с четырьмя нулями. Небось сами и навели мазуриков на бесхозный корабль. Ну ладно, разборки с диспетчерами подождут. Первым делом надо проверить и опечатать груз, пока не растащили. Не космопорт, а проходной двор. Вор на воре!

На складе офицера безопасности ждал ещё один сюрприз. В секции, арендованной Кузнецовым, лежал труп. Мужчину застрелили в затылок.

– Ты что творишь, скотина?! – накинулся убэшник на дежурного охранника. – Почему у тебя на объекте посторонние мёртвые тела валяются?! Кто ещё был в боксе? Отвечай!

Тот помялся, заглянул начальнику через плечо, неожиданно улыбнулся и довольно сообщил:

– Не, этот не посторонний. Он наш. В пропуске так и написано – у-бэ. А больше сюда никто не заходил. Точно говорю.

Офицер решил не тратить время на дискуссию с дураком. Он осторожно перевернул покойника на спину, присел на корточки и аккуратно обыскал его.

Сот-комм, электронная отмычка, пистолет, портмоне. Кредитки. Спецпропуск – действительно высший приоритет, всюду. Может, и подделка, но на первый взгляд всё как положено: имя, фамилия, голограмма, подпись суперинтенданта. Ещё одно удостоверение. Алиссон Мак-Кинли, Секретариат безопасности Новоганзейской Лиги. Охренеть!

Офицер поднялся, отошёл и внимательно осмотрелся. Стеллажи. Контейнеры. Пыль. Стоп! Вот этот вроде недавно выдвигали, и ещё, и вон тот.

Он подозвал охранника:

– Ну-ка помоги.

Второй контейнер оказался чем-то вроде криокамеры. И лежал в ней не кто-нибудь, а владелец похищенного челнока – Александр Кузнецов.

В центре управления орбитальной защиты творилось настоящее сумасшествие.

Взрослые дядьки орали от восторга, подпрыгивали, размахивали руками, обнимались, хватались за головы и плакали чуть ли не навзрыд.