Древесный маг Орловского княжества 2 - Игорь Павлов

наехал на него Илларион. — Кнута давно не отвешивали?

— Молод барин, да любопытен, — ответил Богдан спокойно. — Но и не прост, как погляжу.

— Конечно, не прост, — ухмыльнулась Гайянэ. — Помериться силой хочешь? Сперва, со мной попробуй.

— Стар я уже для драк, но пару уроков преподать и тебе, изгойка с Эльбруса, смогу, — парировал Богдан, не испугавшись.

— Выйдем? — Бросает моя подружка, готовая, похоже, уже вскочить. Что–то чересчур задиристая в последнее время.

— Так, всё, — возмущаюсь я. — Мы и так с половцами в крови искупались. Ещё между собой грызни не хватало. Богдан, скажи, какие у вас проблемы? С едой что?

— Да всё хорошо, барин. Если вор какой не заберётся в светлицу, до весны доживём.

— Понятно, — вздохнул. — Илларион?

— Да, ваше благородие! — Встрепенулся мой администратор.

— Снаряди повозку из наших запасов. И оброк до весны отмени.

Богдан снова жевать перестал. Посмотрел на меня ошалело.

— Какие ещё проблемы, говори? — Наседаю.

Опустил взгляд староста, задумался. А затем выпалил:

— За детей, барин, страшно, вот у нас какие проблемы. Волки повадились и днём уже нападать.

— Волки, не оборотни? — Уточняю.

— Обычные волки, стая большая пришла ещё той зимой, понравилось им бесноваться, когда отпору нет.

Мдя. Озадачился я не на шутку.

— Дарья? — Обращаюсь к нашей главной защитнице местных обездоленных. — Что с этим можно сделать?

— Ну… это… охотников нужно… — поплыла сразу подружка.

— Надо вожака убить и голову на кол повесить на земле стаи, — вмешалась Гайянэ. — Дай мне двух людей, и я разберусь.

— От неё помощи не приму, — встал вдруг в позу Богдан.

— Отчего же? — Удивился Илларион.

А Петруха ухмыльнулся себе под нос, будто что–то знает о втором старосте.

— А я тебя и не спрашиваю, — огрызнулась чернявка. — Это Земли Ярослава теперь, и стая на его земле. И ему решать, что с ней делать.

— Верно говоришь, изгойка, — прошипел Богдан, опуская голову. — Пусть Ярослав и решает.

Вручил обоим по заранее заготовленному полотну с нашим знаменем. И велел повесить повыше в деревнях. Чтоб каждый видел. И свой, и чужой. А последний хорошенько подумал прежде, чем лезть. Теперь это будет символом моей власти. Старосты и не спорили, приняв полотна с видимым почтением и даже интересом.

Порешав все вопросы, разошлись ещё до заката. Зная, Гайю, не стал её отговаривать от охоты, дал в распоряжение пятерых дружинников толковых. И пригрозил им, чтоб не выделывались, а слушали её. А то что–то долго притираются к ней местные.

Завтра утром они отправятся в Елькино, заодно телегу доставят с продуктами.

Хотелось ещё наедине с Богданом поговорить, но он слишком быстро ретировался, в отличие от коллеги из Новосёлок, не оставшись ночевать, двинулся обратно в свою деревню, на ночь глядя.

Смотрю и Дарья собралась на улицу. Окликнул и попросил на разговор в гостиную, где уже всё убрали и разошлись.

— Если спешишь, так и скажи, — сказал ей, наблюдая, что озирается суетливо.

— Мой отец знавал Богдана, хотела его расспросить, — ответила и послушно уселась на диван перед камином.

— Есть какие–то опасения? — Насторожился.

— Есть, — ответила односложно и задумалась, уставившись на огонь. И вид такой, словно со мной разговаривать совсем не хочет.

И жаль это признавать, но Дарья переменилась в последнее время сильно, будто потускнела. Надломилось в ней что–то. Когда я вернулся с похода и сообщил о гибели Крезо, она отреагировала спокойно, а потом мне Баш доложил, что три ночи подряд она рыдала в комнате своей и причитала.

Раньше они соперничали, а оказалось, что она его любила. Вот так бывает.

Неужели и я теперь потускнел? Переменился? Как бы это исправить? Вернуться на путь светлого и доброго. Прикоснуться к прекрасному, чтобы оно, а точнее она… не увидела этой нечистой рожи. Рожи тёмного.

— Завтра хочу поехать к княжне, — заявляю решительно. — Ты со мной?

— Василиса больше тебя не ждёт, — говорит Дарья с грустью. — Завтра они отправляются.

— Я знаю…

Вскоре магичка всё же ушла из особняка домой к своему отцу. И я остался в гостиной один с мыслями о Василисе. Оказывается, княжна со своей бабкой Истиславой в замке живут круглый год по большей части из–за слепоты Василисы, сделавшей её нелюдимой. А вот князь Вячеслав только на лето приезжает из Орла. То охотиться, то просто родню навестить. А этим летом заодно принять гостей дорогих из Тулы.

Тех самых, которые протянули время и не соединились с нашим войском, когда это было необходимо. Быть может, иначе князь оставил бы обороняться не две, а шесть тысяч на нашем рубеже. Тогда бы и уцелело по геометрической прогрессии больше. Возможно, и Крезо был бы жив. А может, половцы вообще бы передумали драться против такого числа.

Теперь я точу зуб на тульских. И меня коробит, что пришлось связаться с их главной магичкой Чернавой. Что она взяла меня за яйца. И не только меня, но и всех моих соратников, давая понять, что и им несдобровать за службу тёмному магу.

А наш князь вместо того, чтобы предъявить тульскому, весело празднует их новый союз. Нет, я не злюсь на это. Просто всё меньше уважаю нашего князя. Это долбаная тряпка, вот он кто.

Посмотрим, что он будет делать, когда у меня получится задуманное.

Утром с шестью верными дружинниками я отправляюсь в Каменцы. Могу и один, но не солидно барону без свиты. Дарью ждать не стал, она мне ничего и не ответила вчера. А у Гайи другие задачи, она на охоту собралась с особым азартом.

Выезжая за ворота, обернулся на знамя на шпиле, который мы установили на крыше особняка. Красиво полотно смотрится, высоко висит. Второе на крыше дома старосты развевается. Приказал следить за его чистотой, головой отвечают.

Ещё подумываю на щитах дружинников свою символику ввести. Да краска нужна особая, чтоб порнографии какой не вышло. А то облупится от пыли или после дождя, и будут над нами ржать.

Скачу на мощной лошади, в шубе из белок, в которой смотрюсь, как конунг викингов. Мне только бороды не хватает. Но не растёт, собака.

В Каменцах оживление, народа прибавилось. Коптит всё на белом фоне. На снегу грязи больше теперь видно.

До перекрёстка доскакал, у рынка