Обрученная с ветром - Шеннон Дрейк

Она поспешно отступила назад, угрожающе размахивая перед собой ножом.

— Я убью вас! — пообещала она, пытаясь соединить куски платья.

Она пыталась сражаться с его шпагой своим крошечным оружием, подняв подбородок; глаза ее были еще более изумрудные и непокорные.

— Вы что, ни слова не слышали из того, что я говорила? Вы не можете себе представить, как богат мой отец! За мое безопасное возвращение он заплатит гигантскую сумму! Вы, негодяй! Я невероятно богата. Вы знаете, кто я такая? Вы что, слабоумный? Вы не понимаете английского языка?

Знает ли он, кто она? О да, да!

Роза, всегда неистовая, всегда непокорная. Такая решительная и безрассудная, полная огня. Она набросилась на него, подняв крошечный кинжал и целясь прямо в сердце. Он поймал ее за запястье, удержав его в гневном дрожащем пожатии. Она ахнула, пытаясь дышать, притянутая так близко к нему.

И ее аромат наполнил его…

Пальцы его сжались крепче. Она наконец тихо вскрикнула, когда нож для писем выскользнул из ее пальцев. Он оттолкнул ее от себя, она резко воскликнула:

— Нет! — и снова потянулась к ножу.

Будь она проклята! Когда она снова ухватила крошечное оружие, он понял, что она намерена применить его и что пора кончать эту игру. Он подцепил маленький клинок концом шпаги и откинул его в сторону.

Она не сдавалась. Прежде чем он снова успел шагнуть к ней, в него полетело все, что попадало ей под руку.

Он двигался в ее сторону, пригибая голову, отражая удары. Он приблизился к ней и снова поднял шпагу к ее горлу. Он легонько нажал, вынуждая ее попятиться. Будь прокляты эти ее глаза! Они все еще были такими же неистовыми, такими же вызывающими. И из-за теней и дыма она все еще не узнавала его!

— Тогда убейте меня! — кричала она. — Вы — безрассудный глупый негодяй! Вонзите вашу шпагу…

— О мадам! — воскликнул он наконец. — Я намерен вонзить ее. И, поверьте мне, леди, я очень хорошо знаю, кто вы. Вы бы заплатили мне выкуп деньгами Дефорта, не так ли?

Он повернул шпагу плоской частью к ней, насмешливая улыбка изогнула его губы. Он снова слегка надавил шпагой. Несмотря на отчаянные усилия удержаться, она растянулась на спине на том же самом месте, где он застал ее вначале, в ногах капитанской койки. Она лежала, тяжело дыша, недоверчиво глядя на него. Глаза ее почему-то расширились. А, да! Теперь она услышала его голос.

И теперь она узнает.

Он упорно смотрел на нее, но не мог разгадать быстрой смены эмоций в ее взгляде. Что это может быть? Когда он в последний раз видел ее, она предавала его. Был ли страх в этих ошеломляющих изумрудных глубинах? Страх, более глубокий, чем тот, который может испытывать любая девушка при встрече с пиратом, известным под именем Победителя драконов! Или это было мерцание, которое он знал всегда? Вызов, все еще вызов, несмотря ни на что.

Пирс сдернул с лица черную повязку, швырнув ее к ногам кровати. Он низко, с насмешливой вежливостью, поклонился, сдернув с головы шляпу с перьями. Он пытался держать себя в руках.

Желание коснуться ее было почти непреодолимым…

Скучала ли она по нему? Хоть сколько-то? Хотя бы немного, в ночной тишине?

— Ну что, миледи! Вы выглядите так, словно увидели привидение!

— Привидение? Действительно! Вытащенное из глубин ада! — воскликнула она.

Очевидно, она не скучала по нему.

— Да, леди, действительно. И, Роза, ты узнаешь, что пробудила демона! — пообещал он.

Она продолжала недоверчиво смотреть на него, глаза своим блеском напоминали драгоценные камни. Потом воскликнула:

— Я думала, вы мертвы!

— Мне очень жаль, что я разочаровал вас, — хрипло произнес он.

— Но… Победитель драконов…

— Ну, видите ли, моя радость, меня оставили умирать. Но мне повезло. Меня подобрал испанец, имевший зуб на англичан. Меня заставляли работать, и избивали день и ночь, и сделали меня вечно благодарным за спасение. Естественно, когда я обрел свободу — и когда избавился от капитана, — я стал пиратом, грабящим других испанцев.

— Это английское судно! — поспешно напомнила она.

— О да, я знаю!

Как она смела! Черт побери, это был его собственный корабль. Он склонился над ней, почти смертельно желая коснуться ее. Желая обхватить пальцами ее горло.

Желая поцеловать ее…

Он крепко сжал резное изножье койки.

— Но я услышал, что вы на борту, любовь моя, — мягко сказал он. — Не говоря о том, что это мой собственный корабль.

Она предпочла не обратить внимания на эти слова.

— Так чего же вы хотите? — с жаром спросила она. Вот так. Когда прошло столько времени, обнаружив, что он жив…

Разве она не планировала его смерть?

Разве она…

Или…

Почему не пытается она горячо заявить о своей невиновности? Он хотел схватить ее, трясти ее, потребовать правду.

Нименс ждал. Люди ждали. Какой бы горячей и неистовой ни была его страсть, с этим придется подождать.

И все же…

Она дрожит? Что означает этот изумрудный блеск в ее глазах, почти как слезы?

— Чего я хочу? — мягко повторил он. Он скрипнул зубами, блеснул в воздухе серебром шпаги и снова прижал клинок к ее горлу.

Он ближе наклонился к ней, губы скривились в насмешливой улыбке. Но ее это не устрашило.

— Чего я хочу? — повторил он очень, очень тихо. Если бы только она знала. В такой момент? Коснуться ее, ах, только коснуться ее…

Он быстро двинул клинком, осторожно срывая с нее остатки лифа. Все в нем громко застонало от удивления, что, черт побери, он делает.

Угрожает…

Обещает.

Гордая и непреклонная, она не дрогнула. Ее зеленые глаза встретили его взгляд.

— Я хочу — того, чего хочет каждый хороший пират! — сказал он, снова насмешливо улыбаясь, но сам не понимал, над кем насмехался. Ему хотелось нежно погладить ее щеку…

И обнять дрожащей ладонью обнаженный холм ее груди. Она была пышной, соблазнительной…

Она была огромной. Последнее движение его шпаги почти совсем сорвало с нее лиф, и он мог также видеть и розовые вершины ее сосков. Они, казалось, потемнели и выросли.

Снова вызывая биение этого пульса в висках, в чреслах.

— Добычи, богатства! Испанских реалов! Кораблей, грузов, заложников. И — мести! — хрипло выдохнул он.

Он слышал немилосердный скрип ее зубов. Она осмелилась холодно оттолкнуть клинок. Он опустил его, все еще глядя на нее.

— Вы — глупец, Пирс Дефорт! — тихо прошипела она. — Но оставайтесь им, если вам угодно. Те, кто предал вас, все еще в Англии. Если бы вы не были таким дураком, вы бы знали, что я невиновна…