Плюсик в карму. Книга третья - Елена Штефан

на Павла. Пашка как будто ждал этого сигнала – в два легких шага оказался около Хайрема, тронул его за плечо и что-то шепнул.

Вдох, другой – и глазки майора поползли из орбит: откуда перед обозначенным товарищем взялся розовенький детский микроскоп? А тарелка с обрезками фруктов? А корзина, из которой нахально торчал хвостик ананаса? Пашка подарил майору злорадную усмешку и снова тронул человека в черном мундире за плечо. Миг неприятной мути перед глазами – и стол снова казался пустым. Хайрем спокойно убедился, что гости Ольги оценили представление, и вернулся к микроскопу. Страсти землян волновали его не слишком. На данный момент.

– Ну а ты, Павел Олегович, у нас кто? Тоже огонь мечешь? – Майор, видимо, пытался за сарказмом спрятать растерянность. Откуда взялось это, тоже было непонятно. Странно было предположить, что майор фэнтези читал. На сочувствие у Ольги сил не было, а посочувствовать было чему – у мужика картина мира растрескалась, как древняя итальянская мозаика.

– До огня еще не дорос. – Пашка сочувствовать человеку, который его загнал в угол, не собирался. – Но кое-что тоже могу.

По его просьбе официантка принесла два стакана виноградного сока. Павел подвинул оба стакана к собеседникам и попросил:

– Сделайте по глоточку, пожалуйста.

– Обычный сок, – фыркнул майор. Давид подтвердил кивком. Ему представление, затеянное иномирянами, так нравилось, что он почти улыбался.

– Минуточку. – Пашка притянул оба стакана и, не выпуская из ладоней, просидел так больше минуты. Ольга даже забеспокоилась, как бы коньяк какой не сотворил от усердия.

– Прошу. – Пашка вернул стаканы владельцам. – Что сейчас скажете?

Майор щедро глотнул из стакана, видимо, пить захотелось, и его глазоньки второй раз за полчаса полезли из орбит. Давид пригубил осторожно и довольно раздул ноздри.

– Неплохое вино. Крепленое. Если бы сам не видел, подумал бы, что прошлогоднее сладкое вино выморозкой крепили.

– А у меня как будто чача…

– Молодец, – шепнула Ольга Павлу. И верно, похвалить было за что – умение парня растет. Два разных по крепости напитка одновременно сделал.

– Коста обоерукий, а я что, хуже? – чуть самодовольно отшептался Пашка. По-нрекдольски.

– Надеюсь, теперь вы нам чуточку поверили, Николай Федорович? Все еще считаете, что отцу Павла стоит это знать?

– Как просто человеку, может быть, и нет. Но как отцу – да, обязательно, – твердо ответил майор и заглотил остаток своей чачи. – Вы, Ольга Петровна, и вправду погуляйте, а то у меня культурные слова заканчиваются совсем.

Давид молча протянул Ольге кредитку и шепнул на ухо пин-код. Собственно, осталось купить не так уж много, только радостное ожидание удовольствия от дарения было подпорчено.

Оля успела купить Шепри и Жеху Семенычу по штангенциркулю и металлической линейке – осенило же напоследок. Семенычу командирские часы, чистая механика. Не утерпела, прихватила заварочный чайник с прессом, опять же с дальним прицелом подразнить местных умельцев. Только для Тырьки ничего не попадалось. Ольга интуитивно угадывала, что время выходит. Вот-вот нужно было ожидать возвращения команды ходоков, и она спешила. Милый молодой человек в отделе товаров для питомцев-любимцев сильно извинялся, что для тибетского мастифа игрушек пока не подвезли, и посоветовал сделать забаву своими руками. Для чего посоветовал приобрести толстый синтетический спортивный канат. И даже распечатал листок с основными идеями, как связать да как переплести. Еще для Тырюхи было куплено два больших спортивных коврика. Юрна придумает, как их срастить, чтоб чудуся помещалась, и как обработать магией, чтобы подстилка не слишком сильно страдала от шипов. Как-то разом навалилась чудовищная тоска по шилопопоньке. Такая сильная, что Оля забыла тревожиться о Пашке.

«Тёть Оль, возвращайся, – пришел зов от племяшика. – Все хорошо. Я поговорил с отцом».

«Как?» – других слов у Ольги просто не было, только шокированное «как».

«Майор, мудак, вместо видеозаписи видеоконференцию включил. А я отвык, не сразу врубился».

«И что отец?»

«Матерился по-всякому. Но мы хорошо поговорили, он все понял. Буду проситься у лавэ Шенола в следующую командировку и попробую встретиться».

Ольга быстро шагала по переходам к знакомой кафешке, слушала Пашку и вдруг вспомнила, что хотела хлеба черного купить.

«Отлично, там и пересечемся. Вернулся Давид. Ему звонил водитель. Наши прибыли, едут сюда».

«Откуда Давид вернулся?» – машинально переспросила Ольга, старательно маневрируя тележкой в толпе.

«Он на кухне кафешки майору морду за подставу бил».

Оля аж всхлипнула – Давид такой милый.

«Качественно бил? Я бы и сама не отказалась. Сковородой».

«Нормально бил. Майор грозился там чем-то, так Давид ему ответил: меня шестеро прикладами месили как воду в ступе, и ничего. А я тебя кулаками. Один. Не позорься, будь мужчиной. Ты был не прав. Все, тёть Оль. Мы ждем тебя на выходе. Давид что-то спрашивает, отключаюсь».

В конце концов они довольно спокойно все успели. Оля догадалась уточнить у Даина, насколько вероятен повторный выход в Калугу. Даин затруднился ответить, но обещал сделать прикидки. Давид сказал, что арендует на главпочтамте ящик, кодом будет сегодняшняя дата. А в ящик положит телефон, по которому с ним можно будет связаться. Павел или другой представитель Нрекдола земного происхождения сможет справиться с этой задачей. Давид будет ждать. Потом Оле как-то обыденно сунули в руки простой подарочный пакет с ромашками. А в нем брусочки серебристого металла. Оля едва удерживала себя, чтобы не вытащить хоть один на свет.

– Мы решили брать пятидесятиграммовые, – тихонько комментировал Давид. – Вам же на мелкие изделия, как я понял.

Оля опять заглянула в пакет – пять стопок по четыре масляно блестящих брусочка с надписью «ПЛАТИНА», а сверху еще три чуть более тусклые – с надписью «ПАЛЛАДИЙ».

– Давид, это слишком щедро! Уговор был не таким!

– Ольга Петровна, ты опять про деньги? Не мелочись, женщина! Лучше обними меня! Мне жаль, что мы больше не увидимся. – Оля со всхлипом обвила могучую шею руками. – Мужчине, которому свитер купила, – продолжал нашептывать Давид, – скажи, чтоб берег тебя! Если он обидит мою единственную подругу, будет иметь дело со всем Кавказом!

Еще одна боль расставания. Только обрела друга и сразу утратила.

Пока туэ Вадуд прощалась с первым нрекдольским «агентом», к грузу прибавилась неучтенная картонная