Забирай мое сердце - Хелен Кир

Мать встречает нас у порога и радостно щебечет. Рассказывает новости, которые слушаю в пол-уха. Отец посвящает в детали командировки. Короче, стоит треп, который особо не интересует меня, но я ж сын, поэтому бросаю фразы и поддерживаю разговор. Мысли вообще не об этом. Вообще!

— Никки, — морщусь при этом имени. Мама меня так с детства зовет. Никогда не понимал, но конечно же откликаюсь. — Там в твоей комнате сменная одежда. Переодевайся и спускайся в столовую.

Киваю и поднимаюсь по лестнице.

— Как господин Ямада? — слышу голос матери.

— Все как мы планировали, — спокойный голос отца падает в пространство.

— Ой, как я рада Володя, — хлопает в ладоши мама. — Боже, неужели мы станем…

Захлопываю дверь и все пропадает. Нет привычки подслушивать. Отец заключил очень приличную сделку и скорее всего это обсуждают. Заваливаюсь на кровать и терзаю трубу. Набираю несколько раз номер Лены. С нетерпением слушаю звенящие, вынимающие душу, мелодии вызова. Тишина в эфире. Бля….Какого уже….

За столом также в основном поддерживают беседу исключительно родители, я изредка присоединяюсь. Не охота болтать попусту.

— Как Мизуки? — слишком сладенько спрашивает мама. — Правда она красивая?

— Кто? — отрываюсь от стейка. — Мизуки? Да прям да, красотка охренеть!

— Ник! — обрывает отец.

— Сорян! — киваю ему. — Извиняюсь, что не понравилась.

— Боже, что за ублюдский язык, — морщится родитель.

— Па, я там нормально говорил же. Умею, видел. Дома такой какой есть! Устраивает?

Сидит нахмурившись, вяло ковыряясь в своей тарелке. У меня пропадает аппетит. Мать сглаживает обстановку и переводит разговор в нейтральное русло. А мне уже горит, надо валить.

-Короче, погнал. Спасибо за обед, но мне реально домой пора. Мам, пап, до встречи, — отодвигаю стул.

— Твой отпуск заканчивается скоро, ты помнишь? — кричит отец.

— Угу. Помню, — спешно хватаю пиджак.

— Никки, мы же хотели поговорить с тобой, — растерянно тянет мама.

— Некогда. Давай потом, а? — целую ее в щеку и сваливаю.

Благо моя тачка здесь. Едва успев прогреться, срываюсь к Лене. Топлю педаль газа, похрен на штрафы. Видеть хочу, чем быстрее, чем лучше. Бросаю машину у подъезда и через ступени лечу на ее этаж. Около двери разбивает мандраж. Трясет мелкой, но настолько сильной дрожью, что подрагивают руки, которыми упираюсь в перила. Несколько раз вдыхаю и медленно выдыхаю. Шаг. Другой. У двери вплотную. Заношу руку к звонку и замираю. Касаюсь его, но не нажимаю. Внутренне опасаюсь чего-то.

Жму. Резкая трель за закрытой створкой бьет по нервам. Тишина в ответ. Я нажимаю снова. Спит? Я так звоню, что мертвый поднимется. В ответ — ничего. Абсолютная глухота. Долго топчусь около двери, не знаю, чего жду. По ступеням поднимается ее соседка.

— О! Никита! Здравствуй, — спускаюсь, чтобы помочь дотащить сумки. — А ты зря пришел.

— Почему? — впадаю в транс просто от ее «зря».

— А Ленки нет.

— Где же она? Не знаете?

— Не знаю. Ничего не подскажу.

— Мгм. Ясно, — я уже не понимаю, что делать дальше. — До свидания.

— До свидания, — летит мне в спину. — Никита! Тут…мать твоя приходила.

Словно спотыкаюсь и врезаюсь во что-то немыслимо твердое, но вместе с тем и липкое. Как такое может быть, не знаю. Мама? Здесь? Зачем? И как она вычислила адрес Лены, вот что интересно. Зачем вмешиваются? Я не представлял Щепку семье, считал, что пока не к чему. Да и сама она не раз говорила, что все чувства между нами только для нас и ни для кого больше.

— Деньги предлагала. Чтобы от тебя отказалась… — эти слова тупим гвоздем забивается мне прямо в макушку. Доходят медленно, с глухим и скрипящим звуком, по букве входят в мозг и там перевариваются.

Оторопь. Шок. Злость. Растерянность. Страх.

— Что предлагала? — впервые блею, как в детстве, будто за провинностями поймали. — Деньги? Лене?

— Да. Мы тут поругались немножко, — рассказывает Зинаида Павловна дальше. — Ты прости, но взрослые люди себя так не ведут.

— Я разберусь, Зинаида Павловна. Кто тут и что кому предлагал. А где же Лена, Вы точно не знаете? — быстрее, надо бежать, надо искать. Надо искать!

— Тебе лучше понимать, где она, — многозначительно выдает и скрывается за дверями своей квартиры.

Я найду ее, безусловно. Но сначала надо выяснить кое-что. Очень сильно надо разузнать какого рожна лезут в мою жизнь и пытаются её регулировать.

Дорога мелькает, улица, улица, проспект, дом. Вход, рывок.

— Ты зачем это сделала? — я впервые ору на мать.

— Сынок, я же хотела как лучше, — пускает слезы, но мне плевать. Ведь сразу поняла, о чем я.

— Сядь! — гремит отец. — Нечего было уезжать! Все бы объяснили нормально.

— Мне не надо объяснять, я сам разберусь.

— Сядь! — давит на плечи, вынужденно падаю на стул. — Лови! — кидает мне папку в руки.

— Что за херня? — бегло смотрю фотки с моей разгульной жизни и постельной, кстати, тоже. Что за нахуй! Они рехнулись? — Это что? — мечу яростный взгляд на родителей.

— Я не смотрела! — оправдывается мать. — Не матерись! — опомнившись, кричит она. — Ты что, люмпен?

— Да насрать! Я спрашиваю, это что? — трясу фотками перед их носом.

— Значит, так! — возвышается надо мной отец. — Погулял? Хватит! Пора за ум браться. Выйдешь из отпуска, впахиваешься по полной программе. О тусовках своих забудь! Ты оторвался на десять жизней вперед, как мы с матерью поняли. Не трогали ведь тебя. Ждали, пока агрессию свою выгуляешь, как жеребец. Натрахался досыта? — не реагирует на возмущенный крик матери — В Японии