Любовь не купишь - Мэдлин Хантер

– Что же тебе помешало?

– Ничего. Все шло по плану. За исключением нескольких сюрпризов. Сначала умер Оноре, прежний граф, и его место занял его брат, Теобальд, который оказался гораздо более опасным.

Кристиана взволнованно заходила по комнате, ожидая продолжения. Но Дэвид молчал.

– Что ты имел в виду, когда говорил, что его наследник желает ему смерти? – наконец не выдержала она.

– Это был второй сюрприз. Довольно солидный. Он не подкупал меня золотом и серебром. Вместо этого он предложил мне официальное признание и титул графа де Сен-лиса. Другие сыновья Оноре и Теобальда мертвы. Он заверил, что поклянется, будто его брат тайно обручился с моей матерью. Это было бы ложью, но гарантировало мое право на наследство.

Кристиана изумленно уставилась на него. Дэвид, ее торговец, – граф де Сенлис!

– Мужчины склонялись к измене и за гораздо меньшую цену, девочка моя.

– Ты же говорил, что не хочешь быть рыцарем. Он засмеялся.

– Дорогая, рыцарь – это одно. А влиятельный граф и советник короля Франции – совсем иное.

– Значит, ты согласился?

– Я пока не решил. Что бы ты мне посоветовала?

– Ну нет, Дэвид. Ты затеял это без меня, так что не перекладывай теперь с больной головы на здоровую. – Она снова заходила взад-вперед по комнате, размышляя вслух: – Немало рыцарей присягали сразу двум королям или лордам. У многих английских баронов есть земли и во Франции. Каждый может попасть в двойственное положение. Любой понимает, что иногда интересы сталкиваются.

Взглянув на нее, он покачал головой.

– Моя ситуация иная. Если я назову порт и тем самым помогу графу и Франции, то я предам моих друзей, моего короля и мою страну. За предложенную цену я готов сделать это, но не стану делать вид, что мой поступок благородный.

Черт бы его побрал! Он только еще больше все запутывал, не давая ей возможности найти его действиям какое-то оправдание.

– Франция – тоже твоя страна, Дэвид. Твой отец – француз.

– По правде говоря, я обнаружил, что меня беспокоит не Англия и даже не Эдуард. У него были бароны, совершавшие более страшные предательства, и он способен был понять и даже простить их. Нет, меня тревожит Лондон. Если бы не мой город, я бы не стал колебаться.

Он протянул ей кусок мыла.

– Раз ты отослала слуг, то можешь по крайней мере вымыть мне спину.

Она присела возле лохани и стала намыливать его плечи. Несмотря на бушевавшую в душе бурю, Кристиана все же подумала, что уже очень давно не прикасалась к мужу. Напрягшаяся спина под ее ладонью навела ее на мысль, что и он чувствует то же самое.

– Ты солгал мне в апреле, когда говорил, что отправился в Солсбери. На самом деле ты был во Франции.

– Зачем же мне было волновать тебя? – Он посмотрел на нее через плечо. – А как много ты поняла сама?

– В итоге почти все, не считая истории о твоем отце. Я подслушала, как Франс в первый раз уговаривал тебя. Я тогда пряталась в потайном коридоре Эдуарда. Только я еще не знала, что это был именно ты. Я догадалась, что он французский агент. Потом я наблюдала вашу встречу в Вестминстере. Когда граф приехал в Хэмпстед, я сразу распознала в нем французского аристократа.

– Ты думала, что я продаю секреты Эдуарда за серебро?

– Так звучало одно из объяснений. Хотя именно это и сбивало меня с толку. Ты сам слишком богат и щедр, и тебе не свойственна алчность.

– Если ты знала так много, странно, что ты не покинула меня раньше. Или не рассказала о своих подозрениях Эдуарду. Почему же ты не сделала этого?

Кристиана отвела взгляд от его проницательных глаз. Нельзя, чтобы он увидел ее незащищенность. И потом, пришла ее очередь задавать вопросы.

– Ты сказал, что вернешься в апреле, и я поверила тебе. Это тоже была ложь?

Он покачал головой.

– Я тогда еще ничего точно не решил, но в любом случае собирался вернуться. Если бы я назвал графу порт Бордо, Эдуард никогда не заподозрил бы меня, пусть даже вся Франция ждала бы его там. Я совершенно серьезно считал, что Теобальд позволит мне уехать.

Его пристальный взгляд, тихий голос и близость волновали Кристиану, и решимость уже почти оставила ее. Она провела ладонью по его плечу, смывая мыло.

– Но теперь леди Кэтрин рассказала Эдуарду о тебе, и ты не можешь вернуться. Зачем ей это? Она никогда не простит тебе Хэмпстеда?

Несколько минут Дэвид молчал. Кристиана поняла, что он раздумывает над ответом, и приготовилась услышать новую ложь.

– У нас с леди Кэтрин давние отношения, а ее бывшие владения являются лишь незначительной частью этой истории. Она велела выпороть меня, когда я был юношей. Следы этой экзекуции сейчас перед тобой. Недавно я ответил ей тем же.

Она отпрянула и посмотрела на широкую спину и пересекавшие ее шрамы. Несмотря на решимость относиться к нему с тем же безразличием, что и он к ней, сердце Кристианы сжалось.

Ей даже не нужно было слушать эту историю, она прекрасно представляла ее себе. Пальцы Кристианы скользили по тонким рубцам, и она видела, как его секли. Вот леди Кэтрин, уверенная в своей безнаказанности, назначает кару за какую-то незначительную провинность. Это, конечно, было не в Лондоне. В городе она бы не посмела вести себя так.

Дэвид сказал, что ответил тем же. Означает ли это, что на коже леди Кэтрин теперь такие же шрамы? Кристиана очень надеялась на это.

Она почувствовала нежность к мальчику, с которым так жестоко обошлись, и едва удержалась, чтобы не поцеловать эти шрамы.

«Это безумие, – укоряла она себя. – Ему не нужны ни моя любовь, ни мое сочувствие. Я никак не причастна к его прошлому, и мне нет места в его будущем. В лучшем случае я для него помеха, которая осложнила его планы».

– Ты говоришь, что еще не принял решения. Что будет, если завтра ты не назовешь порт?

Хорошо, что она не может видеть его лицо. Если он лжет, то она не узнает этого.

– Граф сделал все возможное, чтобы мне не оставалось другого пути. Леди Кэтрин выдала меня Эдуарду, но вряд ли для графа это было новостью. Он заинтересован в ее предательстве – теперь легче держать меня в руках. А вот задержать меня в Англии она решила самостоятельно. Граф же велел похитить тебя, чтобы иметь гарантию моего появления. Раз в Англии мне грозит опасность, значит, его предложение становится все более заманчивым. Но несмотря на родство, он вряд ли позволит мне уехать отсюда живым, если я откажу ему.

Она пожалела, что он не солгал.

– Тогда у тебя нет выбора.

– Да нет же, есть.

Ей стало совсем тошно. С одной стороны, ему предлагали положение и богатство, гораздо большее, чем он когда-либо ожидал получить. Титул графа де Сенлиса принадлежал ему по праву, и он должен был принять его. Но силы небесные! Те, кого она знает и любит, приплывут на своих кораблях во Францию. Ее брат, ее король, Томас, другие… А с другой стороны, Теобальд убьет его, если Дэвид не согласится.