Боевой аватар - Алексей Олейников

Неужели я тоже понемногу становлюсь убийцей? И рано или поздно убью человека? Ведь они не отстанут, обязательно нападут еще. А что делать с Омуранги, когда мы придем в Эдеме?

— Что там? — Симон сонно приподнялся.

— Ничего, летучая мышь пролетела. Спи, — я вернулся на место и замер, охраняя неровный, чуткий сон детей.

Ветви разомкнулись, пропуская воина. «Видящий все тропы» сидел, неторопливо, тонкими полосками, срезал мясо с обрубка человеческой руки, и отправлял в рот. Веки его были прикрыты, казалось, он дремлет. Но на тихий шорох шагов вождь развернулся, распахнул большие черные глаза.

— Что?

— Он ждал нас, — «Крадущий птиц» упал на колено, оперся на копье. — Чуть не убил «Сторожащего сон».

— Но не убил, — пожевал вождь задумчиво.

— Он выбросил его с обрыва. «Сторожащий» руку сломал.

— Ничего, зарастет, — усмехнулся «Видящий», отрезал еще полоску.

— Вождь, — «Крадущий» облизнулся, ему хотелось сладкого мяса. — Его нельзя убить. Очень большой, очень быстрый. Это сильная дава.

— Значит, нам нужен шаман сильнее, — вождь потянулся, убрал мясо в наплечный мешок. — Позови «Говорящего с друзьями». Скажи, что нам нужны «малые». Много.

— Но что они смогут сделать с Неживым?

— С ним — ничего. А вот с его спутниками…

— Но гнезда «малых» далеко. Успеем ли? — возразил «Крадущий» и склонился ниже, увидев, как гримаса раздражения передернула лицо «Видящего». — Я скажу. Но…

— Что еще?

— Вождь, позволь мне… кусочек, — «Крадущий» заискивающе изогнулся. — Я так давно не ел мяса черных людей.

— Поймаешь этих солдат, будет тебе мясо, — взмахнул ножом «Видящий». — Иди, ты мне надоел.

Никто из мальчиков не заметил ночного происшествия. Просыпались они быстро, и все разом — как по команде. Потягивались, умывались, гремели банками. У них хороший аппетит — гора пустых банок росла на глазах. С таким аппетитом через два дня еда закончится.

— Андрая, сколько нам идти до Эдеме? — Я присел рядом с капитаном, тот увлеченно выковыривал пальцем из банки последние куски свинины.

— Три, нет, четыре дня — он быстро взглянул на меня. — Нас Антуан задерживает.

Я мог бы понести его, но не буду. Это их товарищ.

— Скажи ребятам, пусть экономят еду. Вряд ли мы сможем поохотиться.

Капитан кивнул.

— Кстати, Антуану легче. Яд выходит из крови.

— Хорошо, — Андрая с непроницаемым лицом поднялся.

Этим утром, еще до подъема остальных, Антуан, наконец, пошевелил руками и что-то сказал.

Я прислушался. Кажется, он просит пить.

Вода из фляги попала в дыхательное горло, он закашлялся, открыл глаза и обмер, уставился на меня.

— Все хорошо, — тихо сказал. — Ты в лагере.

— Дикие… — он попытался приподняться на локтях.

— Лежи, лежи, я их прогнал, — успокоил я мальчика.

— Что со мной? — язык не слушался его, он тянул и коверкал слова. Паралич еще не прошел окончательно. Сегодня он идти не сможет.

— «Дикие». Тебя задела их стрела. Это яд. Не волнуйся, лежи, — успокоил я, увидев, как заметались в ужасе его глаза. — Скоро яд выйдет из тела, и ты встанешь на ноги.

Антуан выпил еще воды и в изнеможении опустился на носилки.

— Симон — я потряс мальчика за плечо. Он мгновенно сел, смотрел на меня внимательными черными глазами. — Антуану лучше.

— Правда? — мальчик просиял.

— Да, побудь с ним. Может, он еще захочет пить.

— Хорошо, — Симон переместился к носилкам, перелезая через спящих товарищей.

Я встал на краю обрыва, впитывал солнечные лучи. День обещал быть ясным.

Отряд продвигался медленно. Антуана пришлось нести, он был слишком слаб, хотя уже разговаривал.

Я шел впереди колонны. Пока никаких признаков противника.

— Что за ерунда! — воскликнул сзади Андрая, которому уже полчаса что-то настойчиво втолковывал Питер. — Какой еще Спаситель, есть только один пророк — Омуранги!

Назревает разговор о божественных материях. Не хотелось бы говорить на ходу.

— Джу, — Питер нагнал меня, глянул умоляюще. — Расскажи ему, он мне не верит.

Но, похоже, придется.

— Ты мне не веришь, капитан, — я поравнялся с Андраей.

Тот косо глянул на меня, ушел вперед, ожесточенно рубя ветки. Он явно не расположен к диалогу. Ладно, не стоит неволить.

— Как мы можем тебе верить. Ты — чудовище! — сказал он, наконец, со звенящей яростью. — Ты Лесной Ужас. Доверившийся дьяволу шагает в ад.

— А прежде, куда вы шагали? Пока верили Омуранги?

— В царствие Небесное! — Андрая на миг обернулся, взмахнул мачете.

— И ради этого вы убивали «диких» и они вас убивали?

— Они язычники, порождения дьявола. Так как и ты. Ты знаешь их язык!

— Но я вас им не отдал.

— Значит, задумал, что-то еще хуже.

Железная логика у него, ничего не скажешь. Омуранги прав и точка. Он отлично их выдрессировал. Как же мне переубедить сержанта?

— Джу… — рядом стоял Симон, — Джу, погляди, что—то с Антуаном неладное.

Мальчика била дрожь, он метался на носилках и что-то бормотал с закрытыми глазами. Неужели рецидив?

— Тише, тише, — я положил ладонь ему на лоб.

Антуан распахнул глаза и четко произнес:

— Они идут.

Кто они? Что за непонятные пророчества?

Пронзительный крик донесся от головы колонны, я рванулся туда.

Кричал Кунди, он плясал, смешно вздергивая ноги, а Андрая остервенело рубил траву.

— Змея! — дрожащий палец Кунди указывал куда-то вниз, я присмотрелся и увидел разрубленный черно-белый зигзаг габонской гадюки. Длины в ней было больше полутора метров. Странно, Кунди так кричал, будто змей раньше не видел.

— Она выпрыгнула на меня. Прямо из кустов, — Кунди взахлеб рассказывал набежавшим мальчикам.

— Здоровущая.

— Ядовитая, небось.

— Это кассава, она ужас какая ядовитая. Повезло Кунди.

Странно, габонские гадюки очень флегматичные существа, что заставило ее напасть на Кунди?

— Смотрите, — шепотом сказал Симон.

Мальчики попятились.

Впереди, в метрах трех дальше по тропе, с шипением разворачивался черно-бело-розовый клубок. Пять гадюк. Откуда они здесь?