Высокая магия - Илья Новак

– Кто это?

– Откуда он взялся?

Один из слуг, обнаруживших меня в доме, проорал:

– К ограде побег! Он один, кажись!

Я несся, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни и перепрыгивая через кусты. Сабли бряцали на спине, а мешочек с отцовскими монетами колотил по ноге. Вдоль сада тянулась полоса освобожденной от растительности земли. Деревья расступились, впереди возникла копейная ограда, слабо мерцающая благодаря заключенной в ней магии. Тонкие копья были соединены горизонтальными прутьями; наконечники, узкие и острые, возвышались на высоту в полтора моих роста.

Над головой свистнула стрела. Прыгающие отблески факельного огня озарили пустое пространство перед оградой – преследователи вывалили из сада. Я уже подскочил к копьям и стал взбираться по ним. Стрела звонко клюнула металл где-то рядом. Кто-то метнул кинжал, но неумело – он ударил меня рукоятью пониже поясницы и упал в траву. Слыша дыхание позади, я достиг верха, и тут магия ограды включилась.

Отточенные наконечники копий мелко затряслись, задрожали так, что мои пальцы начали соскальзывать. Все-таки заклинание расстроилось за эти годы – оно должно было сработать в тот миг, когда я переваливался через ограду, но это произошло несколько раньше.

Я выкрикнул:

– Полифалисто!

Слово блокировало магию ограды, наконечники мгновенно успокоились.

Раз… Раня пальцы и ладони, я подтянулся и перекинул ногу.

Два… Слыша посвистывание стрел, качнулся на руках, которые упирались в верхний прут.

Три… И полетел головой вниз, на склон холма.

Четыре… Я не смог остановиться, кубарем катился дальше, с корнями выдирая кусты. Перед глазами мелькали то склон, то ветви деревьев, то звезды плясали в небе, а иногда…

Пять… А иногда в поле зрения попадала ограда, на которую карабкались два самых прытких охранника, один из них уже перекидывал ногу через…

Шесть.

Действие формулы закончилось, заклинание вырвалось на свободу и выплеснуло всю энергию, накопившуюся за шесть мгновений. Тот охранник, который добрался лишь до середины, соскочил так поспешно, что упал навзничь. А второй, чья нога была уже снаружи, а вторая пока внутри, пронзительно заорал.

Крик все еще разносился над холмом, когда я достиг пологой земли и встал. В отблесках факельного света видно было, как размахивающая руками фигура, нелепо и страшно дергаясь, оседает, медленно насаживаясь на один из наконечников.

Тяжело дыша, я отвернулся. Рассеченные ладони жгло, ноющая боль расходилась от затылка по шее. Подняв руку, я нащупал кровь там, где наконечник стрелы глубоко оцарапал кожу. Морщась, зашагал вперед, на ходу снимая куртку и пытаясь оторвать рукав от рубахи, чтобы перевязать рану.

Надо было спешить. Даб и Самурай, скорее всего, уже подбирались к цирюльне Большака.

1

Кто-то прятался на крышах домов вокруг цирюльни. Притаившись за поворотом улицы и осторожно выглянув, я разглядел тени тех, кто окружил дом Большака.

Возле задних дверей пока никто не объявился. Прижавшись к стене, я прикинул варианты. Имелось два способа попасть в дом – открытый и скрытный. Можно попробовать незаметно и тихо прокрасться ко входу. Но я же видел часть тех, кто караулил это место, хотя они и притаились. Что помешает им заметить меня, даже если приблизиться к цирюльне крадучись?

Я достал ключ, который получил от Большака, и ринулся вперед.

Раздались возгласы. Распахнув дверь, я впрыгнул внутрь и запер ее за собой.

Дитен Графопыл сидел, положив ноги на стол. Между ног стояла пустая бутылка. Он храпел. Я за шиворот сдернул его со стула, он заорал:

– Я не знаю! Нет, не надо!

– Проснись! – крикнул я в ухо Большака, выволакивая его из комнаты. – Где подвал?

Во входную дверь ударили.

Большак наконец пришел в себя и захлопал глазами.

– Где тут подвал?!

– А… сюда, сюда давай…

Кто-то так сильно вмазал по двери, что мы, уже сбегая по ступеням лестницы, услышали треск петель.

Темное помещение с земляным полом и низким потолком. В дальнем углу стояло что-то темное, и Дитен с разбегу ударился в него, опрокинув. Потянуло холодным воздухом. Пригнувшись, я нырнул в образовавшийся проем.

– Но я не знаю, куда ведет… – начал Большак.

Не оглядываясь, я ухватил его за плечо и потащил за собой. Топот преследователей доносился уже с лестницы.

Сначала было совсем темно, потом сверху проник свет звезд – над нами была одна из центральных улиц с решетками для стока воды.

За полгода я не успел забыть эти места и примерно помнил, в какую сторону надо двигаться.

– Там никого не осталось, наверное, – пропыхтел Большак. – Может, сторож только какой…

Мы скатились по земляной насыпи и очутились среди покрытых барельефом черных столбов. Большак споткнулся, упал на четвереньки, почти целиком скрывшись в тумане, но сразу же вскочил и бросился за мной. Сзади слышались шаги преследователей.

– Почему никого не осталось? – спросил я на бегу. – Капище закрыто?

– Ну! А ты не знаешь? Давно уже…

– Что случилось?

Туман бурлил у наших ног. Мы петляли между столбами, я то и дело оглядывался, но пока преследователей не видел. Большак пропыхтел:

– Гном Пиндос хотел Капище под себя взять. Но один он с орками сладить не смог. Объединился в этом деле с Пеном Галатом, и они вместе на орков насели…

Когда столбы закончились, Дитен умолк. От бронзовых дверей, которые раньше всегда охраняла пара дюжих орков, теперь осталась лишь одна створка – другая, расколотая напополам, лежала рядом.

– Что дальше было? – спросил я, ныряя в дверь. Амфитеатр выглядел по прежнему, только клетка для боев сломана, прутья разворочены, посередине когда-то идеально ровной площадки – яма, словно туда саданули тяжелой каменной глыбой.

– Орки вроде отбились, – пояснил тяжело дышащий Большак. – Бои опять начались, ставки, зрители… Пиндос бы и отступился, но Галат не таков. Решил: не мне – значит, никому. И устроил им подлянку напоследок. Не знаю как, но взорвал двух самых известных бойцов прямо во время боя.

Мы сбежали уже к нижним рядам. Я увидел, что часть зрительских лавок проломлена, на полу в тумане лежат камни – шрапнель, разлетевшаяся от взрыва.

– Народу тогда зашибло много, остальные перепугались, и пришлось оркам закрываться. Все равно чинить тут надо было все…

В верхней части амфитеатра возникло несколько фигур. Я остановился между решеткой и проходом к нижнему, служебному ярусу.